Когда Василиса закончила мыться и вылезла, обнаружила, что её платье куда-то пропало, но Лия искать его не дала. Показала на стоявший в комнате лежак:
— Ещё не всё.
Стоило занять место, как в комнату вошла незнакомая женщина, одетая лишь во что-то вроде купальника, но дородная настолько, что одежда в телесах пропадала. Василиса попыталась понять, как тётка ухитряется носить столь грузное тело мягко и бесшумно и как плитка пола не разлетается осколками от её шагов. А потом все мысли вылетели из головы прочь. Конечно, и дома Василиса ходила к массажистам, причём хорошим. Но с мастерством этой тётки их старания не шли ни в какое сравнение. Длинные, будто не имевшие костей пальцы обладали поразительной силой. Она мяла и месила девушку, словно перед ней податливый глиняный ком, из которого надо вылепить новое тело. Василисе то и дело казалось, что там, где вообще-то должна бы находиться спина, под ладонями массажистки возникает то нога, то ухо, то пятка, а огромные руки погружаются в её тело едва ли не по локоть.
Когда Василиса встала с лежака, распаренная и благоухающая от масла, которым массировали кожу, то ощутила себя воздушным шариком, наполненным гелием. Настолько тело было лёгким, что подпрыгни — и улетишь к потолку. Лия помогла ей накинуть халат.
— Пошли. На улицу тебе сейчас нельзя, кровать я тебе уже приготовила.
Лампочка в комнате была выключена, но окно давало с улицы немного света от горевших фонарей. Дверь за спиной тихонько скрипнула и захлопнулась. И тут Василиса сообразила, что она в комнате не одна. Выскочить обратно девушка не успела, человек на кровати встал, и в полумраке Василиса поняла — Глеб! Халат как-то сам собой сполз на пол, и Василиса поняла, что стоит перед парнем совсем голая. Надо было нагнуться и халат подхватить обратно, но руки и ноги будто отказались слушаться хозяйку. Василиса покраснела и напряглась, потупив взгляд, но так и застыла неподвижно, даже не пытаясь прикрыться.
Глеб, словно заворожённый, сделал шаг навстречу. Одна рука аккуратно обхватила девушку за талию, мягко перебирая пальцами вдоль позвоночника, а вторая рука гладила по волосам. Василиса была полностью в его власти. На Глебе, оказывается, тоже ничего не было, и сейчас девушка стояла, от коленок до груди каждой клеточкой кожи ощущая, как прижимается к обнажённому мужскому телу, и от этого бросало то в жар, то в холод. Губы соприкоснулись с губами, кончик языка нашёл мочку уха и спустился ниже, затем горячие и влажные губы торопливо покрыли шею мягкими поцелуями. Василиса сначала вздрогнула от неожиданности, но губы уже настойчиво и мягко знакомились с новым поцелуем. А внизу живота разгорался тёплый огонь, который поднимался всё выше.
— Я… я… Глеб, я…
— Знаешь, я всегда считал тебя безумно красивой. Но не думал, что ты можешь быть ещё прекраснее, — Глеб сделал шаг назад, нежно посмотрел на девушку, крепко прижался к Василисе, опять приобнимая её за талию, и она ощутила, как его жар растекается по её телу. — Ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
— Тогда я хочу настоящую, большую свадьбу. Как принято у нас, в Городе. Ты подождёшь ещё немного? — Глеб поцеловал девушку в плечо.
— Я готова тебя ждать хоть целую вечность, — Василиса почувствовала, как сердце вдруг забилось вдвое быстрее. И не понять от чего: от того, что Глеб сделал ей предложение, или что их первая ночь состоится обязательно, но всё-таки не сейчас.
— А сейчас ложись. Я тебе обниму, и нам приснится самый хороший сон. Обязательно один на двоих.
Василиса, с удобством, как и всегда, словно ничего не произошло, устроилась у Глеба на плече. И плевать, что свою руку он положил ей на грудь: оказывается, намного приятнее лежать вот так, когда ткань не мешает чувствовать любимого от макушки и до пяток, прикасаться своей обнажённой кожей к нему. Какое-то время Василиса нежилась в объятиях, затем уснула. Глебу сон никак не шёл. Пустынный хан сделал свой ход — и теперь уже свою партию придётся разыгрывать раньше, чем планировалось.
Утром Глеб осторожно встал, чтобы не разбудить свою невесту, но Василиса всё равно проснулась. Сообразила, что так и лежит голая, покраснела от смущения. Но когда Глеб хотел деликатно встать к ней спиной, пока она одевается, ухватила его за руку и попросила:
— Не надо. Мне… Мне нравится, как ты на меня смотришь… вот так.
Вышли они вместе. В соседней комнате их уже ждали. Лия смотрела с откровенным разочарованием, она поняла всё сразу, не дожидаясь слов Глеба:
— Я и моя невеста благодарим вас, но вы немного поспешили. Мой долг перед родом ещё не исполнен. Но мы всё равно приглашаем вас на свою будущую свадьбу.
Сын Пустынного хана остался внешне бесстрастен, но в глубине его взгляда мелькнуло уважение: Глеб и Василиса любят друг друга, лицо девушки светится от счастья, между ними не случилось размолвки — но оба сумели сохранить выдержку, удержать страсть под контролем. Обошли казалось бы неотразимую ловушку.
Василиса отправилась к себе переодеться, потом звать на совещание Андрея, Глеб же торопился отыскать Виктора. За Андрея пока можно было не опасаться — это девушка могла выскочить замуж с шестнадцати лет, а мужчина жениться имел право не раньше восемнадцати, иначе слишком молодой парень не сможет обеспечить семью. А вот Виктору запросто могли подстроить каверзу, пользуясь тем, что он незнаком с местными обычаями — незнание закона не освобождает от ответственности. Совещание начали, предварительно надев скафандры и по шифрованному каналу: это выглядело невежливо по отношению к хозяевам, зато надёжно.
— Виктор, Василиса согласилась выйти за меня замуж. Так ведь, любимая моя?
— Да, — Василиса взяла его руку в свою, пусть в броне это и смотрелось диковато.
— Тогда как у старшего родственника, я официально прошу у вас её руки.
Виктор ответил с секундной запинкой. И так всё было понятно ещё на Земле, но и официоз Глеб сейчас затеял не просто так.
— Тогда, как ближайший старший родственник, официально даю согласие на брак моей племянницы с тобой, Глеб.
— Спасибо. А теперь хочу сказать, что Василиса у нас просто потрясающая девушка. Если бы не её выдержка вчера… Пустынный хан сделал свой ход. Нас вчера попытались женить по пустынному обычаю. Ни Василиса, ни я не знали тонкостей церемонии приёма новых членов в семью, на этом нас и попробовали обойти. Негласно продолжив, так сказать, для нас двоих церемонию дальше.
Василиса вспыхнула, по телу прокатилась волна жара, и она порадовалась, что забрало непроницаемое и вообще скафандр не даст остальным ничего заметить. А она-то, дура, вчера гадала, с чего это такие бережливые насчёт воды жители пустыни выделили ей аж целую личную ванну. Да уж, хороша она была — и повезло, что Глеб у неё такой разумный и выдержанный.
— Расчёт Хана следующий. Мы сейчас почётные члены рода, но женившись по воле Хана, и по законам пустыни как бы признаём перед всеми его власть, ведь мы ушли из Города и откинули городской закон. Это ставит нас в подчинённое положение к Хану.
— Вот с чего вокруг меня так вчера увивалась одна красавица, — слышно было, как Виктор усмехнулся. — Очень соблазнительная девочка, честное слово, и ну точь-в-точь в моём вкусе, дома бы я за ней стопроцентно приударил. А ещё меня пытались напоить незнакомым алкогольным напитком в очень душевной компании. К слову, если что, отец Сергей, это настоятель церкви, перечить Пустынному хану не станет, но про себя его вчерашние действия явно не одобряет. Я как то черноокое чудо природы сдал на руки к родителям, пошёл к нему, мы с отцом Сергеем остаток ночи хорошо беседовали.
— Сорвалось сегодня, но будут подбирать ключи и дальше. Потому Василиса, я знаю, ты будешь беспокоиться, но мне придётся уехать в Город. И немедленно. Повод есть, надо передать рейдерам данные по кладкам завроидов и забрать кое-какую информацию.
— Ты уже засветился здесь, — обеспокоенно сказал Виктор. — У Хана контрразведка, конечно, на высоте, но если…
