— Товарищ Сталин, — воспользовался паузой Николай. — Нельзя забывать такие важнейшие направления, как связь и радиолокация.
— Да, я помню, какое огромное внимание вы им уделяли. Мы предполагаем в ближайшие дни создать при Государственном комитете обороны Совет по радиолокации. Товарищу Пересыпкину уже поставлена задача выделить специалиста для вхождения в группу уполномоченных, который будет курировать разработку систем связи. Теперь что касается информационных войн. Уже принято решение о создании Совинформбюро, о котором рассказывали и вы, и Юрьева и Воронцов. Официально об этом будет объявлено 21 июня, а первый выпуск новостей выйдет вечером 22 июня. Именно в его штате мы видим вашего нынешнего сотрудника Петрова. Его, как нам известно, вы кое-чему уже научили. Но он и вы должны будете подготовить курс лекций о приёмах информационно-психологического воздействия для обучения других журналистов Бюро. С таким расчётом, чтобы учёба прошла примерно с середины июля по середину августа.
— Есть, товарищ Сталин! Но всё-таки разрешите вопрос? Сделали ли выводы наши генералы и маршалы из результатов декабрьских штабных игр? Я не прошу раскрывать подробности, просто хочу знать: не наступят ли они повторно на те же самые грабли, о которых их предупредили?
38
Генрих Штольц ехал в Москву со смешанными чувствами.
Во-первых, его радовало то, что глубоко презираемой им власти большевиков скоро придёт конец. Именно так: презираемой, а не ненавидимой. Ненависть — слишком сильное чувство к этим полуграмотным выскочкам, взявшимся наставлять всех остальных жителей огромной страны, как им нужно жить. Удивительно, что его отец, на тот момент механик на паровой мельнице, выбрал именно их сторону в Гражданской войне. Впрочем, обстоятельства этого выбора могли быть такие, что у него и выбора-то, как такового, не существовало. Как у самого Генриха, когда ему пришлось вступать в партию.
Упомянутый им Курту Шлоссеру эпизод из детства, когда они с дружками, забравшись на территорию школы младшего комсостава, созданной и руководимой отцом, обнаружили трупы расстрелянных, полностью соответствовал действительности. Такое действительно было: Землячка, по факту возглавившая Крым, развязала жесточайший террор против оставшихся на полуострове бывших офицеров царской и белых армий. Их расстреливали пачками. В том числе — и слушатели школы комсостава. Может быть, и его отец, но об этом думать не хотелось, потому что в семье Штольцев детей всегда воспитывали, в убеждении, что глава семьи всегда прав. И он будет так своих детей воспитывать, и его дети и внуки будут придерживаться такого правила.
Незыблемые правила и жёсткий порядок — вот то, что помогло семье небогатых переселенцев из Германии выжить и занять достойное место в этой дикой стране, где большинство населения руководствуются ровно тремя принципами: авось, да небось, да как-нибудь. Именно стремлением к жёсткому порядку, даже ценой рек пролитой крови, его привлекла идеология национал-социалистов Гитлера. И ради порядка, орднунга, Штольц готов был помогать нацистам в завоевании России.
Во-вторых, где-то в глубине души немного скребли кошки. Как говорит Курт, война начнётся очень скоро. Жестокая война на уничтожение не только большевиков, но и вообще русских, среди которых он живёт с самого рождения. И, может быть, при этом погибнут многие его знакомые. Некоторых из них жаль, но он убеждён, что это оправданные жертвы, которые следует принести ради установления порядка. Жаль и те здания и даже города, которые непременно будут разрушены во время сражений. Но трудолюбивый, стремящийся к порядку немецкий народ обязательно восстановит то, что не будет противно его духу.
В-третьих, немного расстраивало то, что его личное присоединение к Великой Германской Нации откладывается на неопределённый срок. Оно могло бы состояться уже этой осенью, когда доблестный Вермахт дойдёт до Волги, но Великой Германии потребовалось, чтобы он Генрих выяснил некоторые секреты большевиков. А значит, какое-то время придётся пожить в Сибири. Недолго. Пока уцелевшие в войне русские, поставленные Германией на колени, не создадут там, за Уралом, марионеточное государство, зажатое с двух сторон величайшими в мире империями — Германской и Японской. И уж тогда он найдёт способ приехать на оккупированные территории или вообще вернуться на коренные земли Дойчланда.
Возвращаться он будет не один, а уже с семьёй. Хватит тянуть с завершением холостяцкой жизни! Пусть даже имеющей свои прелести, вроде возможности, хе-хе, разнообразить свою половую жизнь приглашениями в гости таких прелестниц, как глупенькая, но хорошо сложенная Женечка Зотова. Как завещал Гитлер и национал-социалисты, следует блюсти чистоту германской расы, и его женой станет такая же, как он сам, чистокровная немка. Основательная, сдержанная, склонная и привычная к германскому порядку. Они поженятся уже в Омске, куда она отправится вслед за ним примерно через месяц. А встретятся они в доме бывших односельчан-немцев, уехавших работать на один из сибирских заводов. Их адрес Генрих не поленился взять у родителей этих людей.
В-четвёртых, Штольца немного страшила Сибирь с воспетыми во множестве книг холодами, бескрайними лесистыми просторами и ещё более бардачным, чем на Волге, населением. Но, как он выяснил у стариков Мюллеров, их дети живут и там, неплохо устроились и не жалуются на жизнь. Значит, и они с Мартой смогут жить.
Но оказалось, что бояться нужно было не этого. На встречу, о которой он условленным образом сообщил Шлоссеру, явился совсем другой человек.
— К сожалению, у Курта возникли серьёзные неприятности, и он был вынужден покинуть Россию, — объявил тот. — Но всё, необходимое вам для выполнение его… м… просьбы, передам вам я.
Пришлось отдавать оригинал трудовой книжки, чтобы, как обещал Курт, изготовить её дубликат. На удивление, изготовили его всего за сутки. Отчего такая спешка, Отто так и не объяснил, но Генрих и сам не дурак, чтобы сложить два и два: время подпирает, вторжение вот-вот начнётся. И тогда германским разведчикам под дипломатическим прикрытием точно станет не до встреч с агентами. Их, в лучшем случае, вышлют из страны, а в худшем — отправят в лагеря как военнопленных.
Остановился он у знакомой. Нет, их отношения с ней не из того разряда, о котором вы подумали. Это была женщина пенсионного возраста, которая однажды выручила его, когда Штольц, приехавший в командировку, не смог найти место в гостинице. Сотрудница треста, тогда ещё работавшая, предложила ему пустующую комнату в своей квартире, и пару лет он, столкнувшись с подобной ситуацией, направлялся к Василисе Михайловне, зная, что за небольшую оплату она не просто предоставит крышу над головой, но и покормит дважды в день — завтраком и ужином. Теперь же он путешествовал не как командированный, что существенно облегчало поиск места в гостинице, а как «частное лицо», так что даже не пытался бегать по гостиницам. И это к лучшему: никаких посторонних глаз, вечно бдящих за тем, когда он ушёл из номера, когда вернулся, какие у него с собой вещи.
— Как вы думаете, Генрих Альбертович, эти разговоры о войне с Германией — это серьёзно? — удивила его хозяйка вечером, уже накануне отъезда.
— Какие разговоры? — не понял он.
— Ну, это заявление ТАСС от 14 июня о том, что Германия собрала войска у нашей границы и не объясняет, зачем. Люди это поняли именно так, что вот-вот начнётся война.
— К сожалению, 14 июня мне было не до газет, — помолчав с минуту, объявил Штольц. — А потом, в дороге, я их уже не покупал: книжку читал. Так что ваши слова о каком-то заявлении — для меня большая новость.
Старушка встала из-за стола и принесла ему нужный номер.
— Я думаю, всё обойдётся, — пришлось врать Генриху, когда он прочёл довольно короткое информационное сообщение.
Но ему не понравилось даже не то, что большевики, оказывается, осведомлены о готовящемся нападении, а то, что даже обывателям стало ясно: никаким миролюбивым заявлениям германского руководства они не верят и готовятся, готовятся к войне. В успехе Германии он был уверен: вон, англичане с французами не просто к ней готовились, а имели полностью отмобилизованные, занявшие боевые позиции армии. И доблестные германские воины, когда стало нужно, разгромили их в считанные недели. То же самое будет и с Красной Армией. А вся эта подготовка лишь на несколько дней продлит агонию большевистского государства.
