— Егор, ты что ли?
— Эх… — вздыхаю я, — такой розыгрыш сорвала. Да, я. Вижу, отпираться бесполезно. Тогда привет.
— Привет… — говорит она тускло, хоть мне и хочется расслышать искорки смеха, всё-таки из ЦКБ же звонят. — Ты в Москве?
— Да, я в командировке. Вот звоню узнать, что тебе привезти, кроме цветочка аленького. И заодно спросить, как ты себя чувствуешь.
— Не надо мне цветочков, — отвечает она, чуть не плача.
Блин, да что такое!
— Нормально я себя чувствую, что вы все достаёте меня с этим делом? — злится она.
Ну, хотя бы что-то отличное от тоски и уныния.
— Температуры нет?
— Нет, — обречённо выдыхает Наталлья.
— А аппетит?
— Тоже нет.
— А какие симптомы имеются? Я тебя, как врач, как доктор Айболит спрашиваю.
— Егор, нормально всё. Что ты хочешь? Видишь, разговариваю, значит живая. Чего ещё-то? Нет никаких симптомов.
Вспоминается формулировочка от Кшиштофа Занусси: Жизнь, как смертельная болезнь, передающаяся половым путём.
— Ну, а почему не ешь тогда, раз никаких симптомов нет?
— Слушай, тебе там в Москве заняться нечем? Иди с москвичками познакомься, они знаешь какие, все красавицы, как на подбор.
— Точно никаких симптомов, нет? Голова не кружится, или там, не знаю, не тошнит тебя?
— Что?
Повисает пауза.
— Наташ?
— Не ожидала от тебя, — наконец говорит она трагическим голосом. — Тошнит, да! И на солёненькое тянет! Знаешь что, не звони ты мне больше, не трепли нервы, ладно?
Последние слова она произносит чуть не плача. Блин! Вот я сморозил… но ведь без задней мысли чисто… Ну, теперь всё, точно не будет со мной разговаривать.
С рассеянным и задумчивым видом я выхожу из кабинки и натыкаюсь на… Злобина.
— Привет, Егор, — приветствует он меня. — А я вот решил сам к тебе приехать. Ты завтракал уже?
Де Ниро сияет элегантным шиком, дымчатые очки-пилоты маскируют его взгляд, а на губах играет фирменная улыбочка. Вот же мафиози! Как говорится, до чего на нашего Буншу похож…
— Здравствуйте, Леонид Юрьевич, — расцветаю я, радостно улыбаясь. — Нет, не завтракал ещё, а вы?
— И мы тоже. Пошли в «Метрополь», в кафе позавтракаем. Там шикарная ромовая баба, ну и всё, что душа пожелает. К тому же это близко и там нет прослушки. Просто идеальное место.
— Конечно, пойдём, — сразу соглашаюсь я. — Секретничать будем?
— Нет, конечно, какие секреты, но зачем кому-то знать о наших разговорах?
Кому-то? Так это же ваши и есть, товарищ полковник. Змей, пожирающий свой хвост зовётся уроборосом.
В ресторане «Метрополя» я бывал, правда не в этой жизни. Но мы идём не в него, не в большой красивый зал с витражным потолком, а в кафе и да, ромовая баба просто отменная.
— Как бизнес? — спрашивает меня Злобин.
— Нормально, — отвечаю я с улыбкой. — Ещё толком и не начался.
Он хмыкает.
— Хороший аппетит — символ молодости и роста, да?
— Или продуманного плана, — пожимаю я плечами.
— Серьёзно? — поднимает он брови. — А это интересно, я об этом и хотел с тобой поболтать. Думаю, спрошу у молодого и активного члена нашего общества ради чего живём, что в конце?
— Мы все умрём, Леонид Юрьевич, но не сразу, я надеюсь.
— Остряк. Рассказывай давай, ради чего ты этим занимаешься и что с деньжищами собираешься делать. Я ведь за тобой наблюдаю и думаю, что ты далеко пойдёшь, но вот куда только? В скупку ювелирных изделий? Будешь, как остальные трёхлитровые банки купюрами набивать?
— А вот это очень хороший вопрос, товарищ полковник. Спасибо вам за него.
— Пожалуйста, а тебе заранее спасибо за ответ, — говорит он.
— План простой, может быть, недостаточно конкретный, но это потому, что я не очень ясно вижу будущее.
Он хмыкает и отправляет в рот кусочек нежной, пропитанной ромовым сиропом, бабы. Она действительно чудесна.
— Мой план состоит в том, — продолжаю я, — чтобы аккумулировать достаточные средства, для того чтобы направить их в народное хозяйство, когда придёт пора.
— Чего? — Злобин даже очки снимает. — Ты типа Деточкина, что ли? Благородный вор?
— Ну, если и не прямо в народное хозяйство, то, всё равно, на благо родной страны.
— Да погоди ты, не на митинге же, — качает он головой. — Как же с тобой связываться, если ты деньгами своими не дорожишь?
— Я, как раз, очень дорожу и очень хочу сделать их несгораемыми.
— Это как? У тебя прямо, что ни слово, то загадка.
— Что будет в обозримом будущем мы не знаем. Будут ли реформы, девальвации и прочие чудеса нам неведомо. И что делать со стеклянными банками, когда случится какая-нибудь непредвиденная ситуация? Да и с изделиями золотыми ситуация неясная. Сейчас они в цене, потому что имеется дефицит, а если дефицит пропадёт они сразу потеряют до семидесяти процентов стоимости.
— И? Каково решение? Валюта что ли?
— Да, — киваю я. — Но не по методу Рокотова, без спекуляций и связи с чужеземцами.
— И как это? — хмурится де Ниро, как киношный мафиози.
Я молчу и просто смотрю на него.
— Что ты меня гипнотизируешь? — спрашивает он. — Намекаешь, что ответ мне известен.
— Намекаю на то, что ответ проходит по вашему ведомству. Хотя нет, наверное, там напрямую из партийной кассы…
Я тру переносицу.
— Сейчас не понял, — качает головой Злобин.
— Ну, я имел в виду мешки с наличными в дипломатической почте, которые идут на помощь братским партиям. Но и у вашей конторы возможности имеются. Резидентуре тоже ведь деньжата шлёте.
— Какая невероятная осведомлённость.
— Вся моя осведомлённость опирается на открытые источники, а именно — шпионские романы. Но не суть. Суть в том, что нам с вами нужна офшорная компания и схема по выводу средств за рубеж. А там, накопив достаточно, можно и бизнес начинать.
Золотов трёт виски и наклоняет голову вправо-влево, разминая шею.
— И какой?
— Придумаем, Леонид Юрьевич.
— Хм… — задумчиво произносит он. — Удивил ты меня, Брагин, удивил. Ну так давай, иди в школу КГБ и отправляйся за кордон бизнесом заниматься.
— А кто же здесь за всем присматривать будет?
— Ну да, ну да… Ладно, с этой мыслью надо переспать, так что пока не знаю, что и сказать. Перейду к следующему вопросу. Казино. Не думал расширяться в сторону столицы?
— Думал, конечно, — киваю я, — но у вас здесь и так имеются подобные заведения. Конкуренция может нездоровая возникнуть. У Цвета ресурса не будет в ближайшее время. Он вкладывается по полной в сибирский регион.
— Цветов много разных, а голова одна. И ей надо думать. Есть Абрам, к примеру, чем не вариант? Фигура явно мощнее. чем Цвет. И другие желающие найдутся, если я попрошу. А про ресурс… я же про твой ресурс спрашиваю, а не про Цвета.
— А зачем это вам?
— Странный вопрос, Егор. За тем же, что и тебе.
— Ну, в принципе я не против, конечно…
Мы ещё некоторое время осторожно обсуждаем намерения и решаем, в конце концов, крепко подумать о перспективах ближних и отдалённых. Причём, не просто подумать, а предложить конкретные шаги. Как, говорил Жорж Милославский, такие вопросы с кондачка не решаются.
— У меня просьба, Леонид Юрьевич, — говорю я под конец завтрака. — Даже две.
— Ну, давай.
Я вытаскиваю фотографию, ту, что прихватил дома у Скударнова и протягиваю Злобину.
— Ух-ты, и что с ней? — спрашивает он, рассматривая участников охоты.
— Влепите, пожалуйста, вместо лица егеря моё.
— Чего? — нет, ну ты аферюга, честное слово.
Глаза у него на лоб лезут, как говорится, а потом он начинает смеяться.
— Аферюга, точно. Не ошибся я в тебе, похоже. Ну ладно, попробуем что-нибудь придумать. Ты где её взял вообще? А-а-а… Это же… как его, с тобой лежал в больнице. Скударнов, точно. У него подрезал?
Я киваю:
— У него две было.
— За тобой, я смотрю, глаз да глаз нужен. А вторая какая просьба? Я даже боюсь представить себе.
— А вторая про билеты. Можете, пожалуйста, мне бронь сделать на завтра на Ташкент?
