фантазий, как могла, один облик за другим, снова и снова. Он почувствовал, что что-то не так, когда мужское начало, – Молли захихикала, – стало съеживаться, а руки – дрожать. – Она кивала сама себе. – Это кажется забавным, да? Я продолжала и продолжала, снова и снова, день за днем, неделю за неделей. Пока его разум не померк, уже не в силах выбраться самостоятельно. – Улыбка погасла. – И совсем не забавно то, что было в реальности. А в реальности изможденный мужчина, исхудавший от недельного голодания. Он лежал на полу, обгаженный собственными выделениями, он смердел, как мертвец, как свинья в хлеву, трясясь в конвульсиях, со стертой кожей. Он сдох, так и не выйдя из мира грез.
– Как это относится ко мне и королевской свите? – насторожился я.
– А ты не видишь, волк? Оглянись вокруг: все куклы форта счастливы. Не имея цели, они вечно могут пребывать в наслаждении, и, если бы я могла контролировать всю Мастерскую, не было бы больше боли, жалкой грызни за собственные пальцы. – Молли сделала шаг вперед. – Ты ведь хочешь бросить вызов Стандалу, я права? Только он позволит тебе покинуть Мастерскую.
– Видимо, уже все знают... – фыркнул я в сторону.
– А ты понимаешь, что будет, если у тебя получится? Представляешь, что начнется, стоит пошатнуть бога на его троне? – Кукла сжала кулак. – На его место потянутся сотни других, желая установить новый порядок в доме, что охвачен хаосом.
Мысль пронзила мою голову, как пуля, навылет. Как свет зажженной лампочки или вспыхнувшая искра.
– Ты... – покачал я пальцем из стороны в сторону. – Ты хочешь...
– Да, господин волк, – кивнула хозяйка. – Я помогу тебе, но мне нужна, чтобы мы действовали заодно, гарантия, что после твоего успеха…
– Я посажу тебя на место бога.
Ох, черт. Вот зачем она так сильно хочет соблазнить меня, сделать благодарного слугу.
– Богиня Молли, – мечтательно произнесла кукла. – Если я буду на троне, вся Мастерская забудет о горе, она будет проводить свои дни в блаженстве, и те, кто заперт здесь навсегда, найдут новый смысл. – Она покачала головой. – Стандал думает, что установил порядок, но он лишь сильнее разобщил нас. Те, кто еще идут на зов кукольниц, скрывают свое отношение, но они с неохотой возвращаются домой. А со мной… это будет наш маленький уголок вечного счастья.
"Почему мне кажется, что только что все стало резко сложнее?"
Это не те слова, Нов. Все только что стало резко хуже.
Я вернулся в комнату, все еще думая над предложением Молли. Закрыл дверь. Первое, что бросилось в глаза, – это небольшой кувшин на столе и тарелка фруктов неестественно бежевого цвета; видимо, подсуетились горничные. Как назло, меня накрыл новый приступ мигрени. Переборов покалывание в висках, я налил… Ну, выглядит как вино. И, поднеся напиток к губам, принюхался. Никаких примесей, даже удивительно. Ни яда, ни какого-нибудь дурмана. Задержав взгляд на зашторенном окне, что не пропускало солнечные лучи, я в очередной раз замер.
– Что думаешь? – появилась позади Нова.
– А что мы имеем?.. – я раскачал жидкость в стакане. – У нас есть Эмили, которая хочет переворота. Она не озвучивала это, но мне кажется, мания божественного у неё также стоит в приоритете. – Я наклонил стакан в другую сторону. – Теперь прибавляется еще одна кукла, которая в открытую хочет этот титул, и им обеим нужен я с королевской свитой. – Я устало выдохнул. – Охренеть какой расклад.
– Вот именно, волк, все в наших руках! – подошла призрачная ближе. – Если мы правильно разыграем карты, то у горы на нашей стороне будут и Котелки, и шлюхи форта.
– Черт, Нов, ты понимаешь, что это уже больше походит на...
– На войну? Да, – кивнула она. – Наша цель – вернуться домой. – Призрак поморщился. – Дак какая нам разница, что здесь будет после того, как мы уйдем? Насрать на эту возню за божий трон и на Мастерскую в придачу.
Стравить всех со всеми и поджечь пламенем. Частичка человека кричала "разве так можно?", но волк... Волк и отец согласно кивнули.
– Неужели те слова про потрошение Мастерской были секундной слабостью? – прищурилась Нова.
– Хм, – улыбнулся я. – Ты не подумай, – отпил я горького вина. – Я размышляю над тем... – посмотрел я на спутницу, – как провернуть это дело.
Мы улыбнулись друг другу, расставив приоритеты. Сожалений достойны только друзья, и мы их не бросим, а вот остальные… Если они так хотят этого, желают стряхнуть пыль с кукольных шарниров, то пусть жрут друг друга, сколько им влезет.
Я допил остатки.
– Пока солнце не зашло, нужно еще походить по этому "замку", может, выясним еще чего. Ждем, пока вернется Лю. – Я поставил стакан на стол.
* * *
Стакан звучно опустился на стойку таверны.
– И... и, знаешь, он ведь… – икнула Любовница. – Он такой... Такой, м-м-м… – выдохнула красноволосая, качая головой. Судя по осанке и тому, как она прислонилась к стойке, сладкое опьянение уже захватило худое тело.
– Да уж, сильно тебя зацепило, дорогуша. – Для Харда не существовало времени, а потому пара часов пролетела, как один миг. – Ты вроде опытная малышка и никогда не терзала себя подобным.
– Сейчас все иначе, Хард, – допила Лю остатки и посмотрела на показавшееся дно стакана. – Может, еще? Одной мне мало.
– Ох, красотка, – повел парень бровью в сторону трех опустевших бутылок.
– Ох, черт... я... я что?
– Да, – цокнул он. – Ты пьяная в стельку.
– Черт, план был не такой, – выдохнула Любовница, прислонив лоб к сложенным рукам.
Хард по-доброму улыбнулся, посмотрев на сопровождение подруги, что также уже было не в силах поднять головы из-за количества выпитого пойла. Пока они здесь, стражницами их назвать было сложно. За время беседы помимо изливания души Лю все же рассказала другу, зачем она здесь и какую цель преследует. Взяв салфетку с пером, Хард написал то, что так интересовало королевскую фаворитку, и аккуратно протянул записку по столу. Любовница сразу поняла, спрятав важное в вырезе платья на груди.
– Спасибо, – попыталась она выпрямиться, но
