— То есть ты хочешь учить людей и еще платить им за это деньги? Причем учить, независимо от возраста? И молодых и старых?
— Да.
— И чему же их нужно учить?
— В первую очередь грамоте и элементарной математике. Дать базовые знания о том, как устроен мир, как работает наша законодательная и судебная системы, банки.
Пандора задумалась.
— Подожди, но ведь в Афинах уже есть что-то похожее. Там, правда, платят деньги не за учебу, а за участие в судебных заседаниях…
— Конечно, — поддакнул Леша. — Шесть тысяч присяжных в Гелиэе получают по оболу в день за участие в каждом судебном процессе. Плюс все остальные должностные лица… Это ведь и было сделано именно с такой целью: обеспечить базовые потребности самых бедных слоев населения. Лаврионские рудники дают много серебра, и нужно было придумать способ распределять его между афинскими гражданами…
— Но эти люди ничего не создают и ничему не учатся, — понимающе кивнула Пандора.
— Вот именно. Плата за заседания позволяет многим сводить концы с концами. Им не нужно работать, зато можно целый день сидеть и перемывать косточки Периклу… Но если бы они тратили это время на образование или на то, чтоб овладеть какими-то полезными навыками, то смогли бы зарабатывать гораздо больше и принимать более рациональные и взвешенные решения.
— Звучит красиво… — вздохнула Пандора. — Но я боюсь, что эти твои мечты просто разобьются о реальность.
— Может быть… — вздохнул Алексей, — Но пока это всё, что пришло мне в голову. Мне кажется, это наш единственный шанс воспитать нового человека и изменить мир. Ты же знаешь, что ждет человечество, если мы не сумеем решить эту задачу?
— Я помню, — шепнула Пандора и прильнула к его груди.
Пандора уткнулась лицом в грудь Алексея. Он, зарывшись в копну ее каштановых волос, грел их своим дыханием, вдыхал ее сладкий аромат.
Внезапно Пандора вздрогнула.
— Я ведь совсем забыла, зачем шла к тебе! — воскликнула она, отрываясь от Алексея.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Кинжал!
— Какой кинжал?
— Я была в гостях у Гиппареты и увидела кинжал, который Алкивиад прислал сыну.
Алексей нахмурился, на его скулах заиграли желваки.
— И что кинжал? — тихо спросил он.
— Этот кинжал сделан в Бактрах! Ты понимаешь, что это значит?..
— Что Алкивиад прячется где-то в Персии… В принципе, мы знали об этом и раньше…
— Но мы не знали, где именно… Бактрийская сатрапия… Это многое объясняет.
— Да… похоже, братцу Дария не терпится переехать в Персеполь, — усмехнулся Леша. — Интересно, как кинжал попал в Византий?
— У тебя есть целая куча шпионов, чтобы выяснить это, — усмехнулась Пандора.
— Что-то смущает меня самостоятельность Евкрата в последнее время, — заметил Алексей.
— И не зря… — Пандора понизила голос. — Я встречалась с Ниобой, матерью Артемисии.
— И что?
— Я пыталась понять, кто разработал новую систему охраны библиотеки…
— Метон же сам признался, что это его идея!
— Да. Он так думает. Но прежде чем принять решение убрать охрану из внутреннего помещения, он провел несколько консультаций… Угадай, с кем?
— Мы давно с тобой знаем ретивость Евкрата, — вздохнул Алексей. — Но он никогда меня не подводил. И вспомни, как он помог тебе…
— Я не сомневаюсь в его преданности нашей стране, — заметила Пандора. — Я вполне допускаю, что он таким способом пытается “помочь” Византию. Рациональное мышление, долгосрочное планирование и забота о благе государства присущи не только тебе…
— Да… — кивнул Леша. — Я стараюсь выбирать людей, способных к независимому мышлению. Но такая самостоятельность имеет и обратную сторону…
— Я не прощу ему Артемисию!
— Не уверен, что его нужно убирать, особенно сейчас, накануне возможной войны. Слишком много завязано на нем…
— И что ты предлагаешь?
— Поговорить с ним… обтекаемо… Намекнуть, что у него есть шанс, если его люди помогут вернуть девушку и скрижаль.
— Намекнуть? — нахмурилась Пандора. — Не нравится мне, к чему ты ведешь…
— Если я сам жестко поговорю с ним, он может запаниковать и наделать глупостей. Тогда мы потеряем всë, что он создал за последние десять лет… А если я поговорю с ним мягко, он может неправильно оценить всю глубину проблемы…
— То есть как обычно? Ты будто ни при чем. Делаешь вид, что ничего не знаешь и занимаешься государственными вопросами, а мне опять во всем этом копаться? Ты хороший и добрый, а я плохая?
— Но ведь так и есть… — попытался пошутить Леша и тут же получил по заслугам. — Ай! Чего ты кусаешься! — воскликнул он, потирая плечо.
— А что ты про меня гадости говоришь! — делано надулась Пандора.
— Уж если кто и сможет помочь Артемисии сейчас, так это Евкрат. Ты же сама это понимаешь.
— Понимаю… — вздохнула Пандора. — Подумаю, как это лучше обыграть.
Они обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу, вслушиваясь, как бьются в унисон их сердца.
2
Телемах исподлобья глядел на Артемисию. Связанный Бесс молчал, с интересом разглядывая возникшую перед ним сцену.
— Я никуда не поеду! — наверное, в десятый раз воскликнула девушка. — Ты же сам понимаешь, что это западня!
Телемах понимал. Скорее всего, это действительно ловушка. Но есть ли у них выбор? Артемисия каким-то невероятным упорством продержалась последнюю дюжину дней, но теперь было очевидно, что она на грани, а вернее, уже за гранью истощения. Каждый день они проезжали всё меньшее расстояние, и каждый раз это требовало всё больших усилий от девушки, которая всю жизнь провела в уютном изолированном мирке. Телемах восхищался ее мужеством и силой воли, но отчетливо осознавал: еще несколько дней, и всё — Артемисия не сможет ни ехать на лошади, ни тем более идти пешком. Состояние лошадей тоже вызывало серьезные опасения. При таких тяжелых переходах коней обязательно нужно подкармливать овсом или пшеницей, а в этой пустыне невозможно отыскать даже пучка прошлогодней соломы. Если поехать с Бессом, появится хоть какой-то шанс. А если продолжать путь самим, шансов нет вообще.
Понимает ли это Артемисия? Телемах испытующе перехватил ее возмущенный взгляд, в глубине которого скрывался отчаянный страх. “Понимает… — подумал он. — Понимает, но боится признаться. Придется ей помочь”.
Взмахом руки он оборвал ее очередные возражения и вытащил из ножен кинжал.
— Хорошо. Клянусь Аресом, ты меня убедила! Мы пойдем дальше. Тем более у нас появилась свежая лошадь.
Телемах шагнул к пленнику, держа кинжал наперевес:
— Ты можешь помолиться.
— Что? Нет! Господин… Умоляю! — испуганно забормотал Бесс.
— Что ты делаешь? — Артемисия схватила Телемаха за плечо.
— Следую твоему решению. Мы пойдем дальше. Но ты же понимаешь, что этого… — Телемах ткнул в сторону Бесса острием кинжала, — нельзя оставлять в живых.
— Хочешь его убить?
— Разумеется.
Перс рухнул на колени и умоляюще протянул связанные руки к Артемисии.
— Пощади, госпожа! Прошу! У меня дети!
— Ты знал, на что шел, — усмехнулся Телемах. — Так будь мужчиной!
— Подожди! — крикнула Артемисия, хватая Телемаха за руку. — Не нужно!
— Если персы возьмут наш след, нам не уйти. Кони измождены. Как и мы… Понимаешь?
— Я никому не расскажу! — продолжал причитать пленник.
— Конечно, — кивнул Телемах, поигрывая ножом.
Он выжидающе смотрел на девушку.
Артемисия прикусила губу, сосредоточенно размышляя.
Наконец она предложила:
— Давай ты возьмешь скрижаль и вернешься к нашим. Я уверена, что ты справишься. Одного тебя они никогда не поймают!
— А ты? — опешил Телемах.
— Я поеду с ним, — девушка кивнула на Бесса. — Я понимаю, что я обуза. Без меня тебе будет гораздо легче…
— Нет! — Телемах не мог это даже слушать. — Я тебя не брошу! Я же поклялся защищать тебя!
Артемисия зажмурилась. Легкий ветерок шевелил подол ее перепачканного пеплоса. Она опустилась на землю и прижала ладони к лицу.
