сынок?
— Буду с хозяйкой чаи гонять утром и вечером. Великое дело, это хорошего чаю попить, особенно, дождливой осенью.
Оставил родителям номер телефона нового места жительства, только сурово предупредил никого ему не давать и без причины не звонить.
— Будут меня там из военкомата искать или еще что, тогда сами перезвонить можете. Больше никому про него знать не требуется.
Днем стал собираться, много мне чего перевести из необходимого в свою комнату, всю аппаратуру для записи, книги те же не помешает под рукой держать на всякий случай. Беру еще всякую одежду, белье, полотенца, немного денег из тайника на раскрутку.
Придется обязательно дверь железную бабуле поставить, она часто гуляет по району, навещая знакомых и квартира в этот момент остается почти без защиты. Тем более, когда я на учебе, правда, не так много времени мне осталось посещать фазанку или еще когда на тренировку ушел.
Да и работая даже напротив окон квартиры — за всем не уследишь.
Начну бизнес наводить, так местное жулье точно принюхается и приметится, насчет подломить квартирку и унести все ценные вещи.
Беру пока один кассетник, потому что он требуется мне в первую очередь, дописываю еще пяток кассет за день и вечером гружусь в рейсовый автобус до вокзала. С моим багажом особенно не побегаешь пешком, да и лучше не рисковать имуществом зазря. Двадцати записанных кассет мне вполне хватит на неделю в городе.
Еду в электричке и с улыбкой вспоминаю, как раззадорил папку поспорить насчет исхода всех знакомых мне матчей в европейских кубках, которые пройдут в эту среду.
У отца противоположное мнение оказалось насчет Торпедо, что Бавария раскатает его даже в Москве, насчет Спартака, что и он продует там же. Про Динамо московское и тбилисское я итогов первых матчей не помню, только то, что они вместе бесславно вылетят после первого круга.
Про киевлян в матче со швейцарцами мы не спорим, надеемся на победу.
Отец упирает на свой большой опыт болельщика футбола, я ссылаюсь на то, что увидел результаты во сне:
— Тогда, отец, предлагаю ставку на результат, сначала можно по рублю?
— Ты теперь работаешь, теперь рабочий человек! Чего мелочиться, сын? Давай по три рубля! — гонорится отец и попадает в ловушку.
— Ишь, чего вы придумали! — возмущается мамуля, когда мы просим ее разбить нам руки.
— Ничего, мать, разбивай! Поучим сына, а то он больно деловой стал! — горячится отец.
Ну, теперь только стоит дождаться результатов. Я на отцовские деньги не претендую особо, однако, приучить его к тому, что сын продолжает смотреть в будущее со стопроцентной вероятностью — не помешает.
Про историю с мамулиным зубом он уже забыл давно, да и про мои предсказания смерти Брежнева и прочей чехарды Генсеков, наверняка, уже тоже.
Так и пошла моя жизнь, два дня отработал в магазине после учебы, в среду смотрел футбол.
Отец все же не удержался, позвонил мне после первого тайма Спартака и громко поздравил меня с потерей трешки.
— Подожди, папуля, есть и второй тайм еще!
После второго он не позвонил, чего я и ожидал, уже должен мне шесть рублей на сегодняшний день.
Я купил в радиотоварах во Фрунзенском универмаге антенну с рогами и долго настраивал черно-белый телевизор бабули, пока не нашел для интенны идеальное место. Теперь у нее вместо полутора программ целых четыре и баба Тая просто счастлива, что может смотреть их все по очереди.
Дальше моя жизнь пошла по налаженному мной самим комфортному пути, я пока посещаю путягу, встречаюсь на уроках со своими одногруппницами, а на переменах с остальными парнями. Вместе с ними мы завтракаем, обедаем и полдничает, забираем недельный паек с собой, потом я с ними прощаюсь.
Электронику я постоянно беру с собой на работу, там гоняю свою музыку негромко, особенно ориентируюсь на заходящую молодежь, которая отлично клюет на наживку. Софья Абрамовна не против прослушивания музыки, бывает и свои кассеты приносит, похвасталась, что у нее дома имеется настоящий Шарп.
— Он то играет гораздо лучше твоего сташилы!
Ну, я этим утверждением я не спорю, и играет лучше, и выглядит круче в сто раз, однако, что имеем — то имеем.
Продавщицы, Ира и Люда, просто удивляются моим коммерческим способностям по впариванию музыки в виде записей, правда, сами попросили по кассете домой. Девушкам, с которыми отношения все лучше, потому что я запретил им при мне что-то тяжелое поднимать, отдал кассеты всего по четыре рублю, как своим людям и теперь они помогают мне в торговле.
Однако, я ничего не продаю в магазине или около него, доровариваюсь встретиться после девяти вечера в подворотне около дома. И народ приходит, отдает по шесть рублей с половиной за кассету с модной записью легко.
Я пока демпингую по ценам, понимаю, что мне требуется создать себе имя на этом музыкальном поприще, беру сразу брак на перезапись и выдаю тут же другие кассеты, если такое случается.
Все двадцать кассет пристроил за неделю, тяга на самом деле меня удивляет самого. Заработал не так и много, трицать пять рублей, только, это чистая прибыль за четыре дня.
В свободные дни посещаю тренировки в Конюшне, понемногу осваиваюсь там. Стараюсь поменьше боксировать, побольше тягать железо, здесь с этим делом все гораздо солиднее обстоит, есть целый зал с железками и штанги со стойками. Выступать так уж сильно за «Трудовые резервы» я не рвусь, да и конкуренция в моем весе очень солидная, даже подумываю найти качалку где-нибудь поближе со временем, однако, все же на будущее лучше с местными боксерами нормально общаться.
Теперь придется ехать в воскресенье домой и тащить бобинник сюда, потом еще и вертушка понадобится.
Сначала, первым делом, придется заказывать железную дверь, замки получше качеством я уже купил в скобяном отделе универмага.
Опять же, по звонку уважаемой там Софьи Абрамовны.
И что же вы думаете, я услышал первым делом, когда только открыл дверь родительской квартиры:
— Сын! Давай забьемся на результат ответных матчей! — отец принесся встречать меня в коридор, размахивает руками, похоже, заболел тотализатором в чистом виде.
Или надеется отыграться! Получил по щам и не хочет признавать своего разгрома, интеллектуального и физического!
Азарт — заразное такое дело, тем более, на его девственную и чистую душу неизбалованного советского человека.
У меня когда-то оператор фотолаборатории, умный, очень образованный мужчина несколько лет не мог от игровых столбиков оторваться, пока совсем не переболел этой заразой. Все деньги туда сливал.
— Ага, папуля, забьемся!
