Им бы только своей косметикой и заниматься, да наряды подбирать на всякие балы. Разве с ними поговоришь об искусстве? Всё равно что бисер перед свиньями метать. Но мужчине очень хотелось покрасоваться своими знаниями.
Девушка взглянула на него с иронией, изогнув левую бровь, и ответила:
— Я вижу здесь разрушение мира, но в то же время — его возрождение из пустоты. Отчаяние и надежда. Смертельные молнии и благословенный дождь после засухи, — она с нежностью посмотрела на картину. — Шедевр абстракции. Кандинский заложил сюда так много смыслов, и каждый зритель увидит тот, что ему ближе всего.
— Надо же, вы меня удивили, — мужчина поджал губы, недовольный тем, что ему не удалось блеснуть своими познаниями. На самом деле обсуждать искусство у него не было настроения, так что он быстро перевёл тему и как бы невзначай попытался снова притянуть девушку к себе за талию. — Как вы смотрите на то, чтобы посетить мой загородный дом? У меня в холодильнике лежит великолепное вино…
— Воздержусь, — отрезала девушка и отстранилась. — Вы же помните, зачем я к вам пришла? Перейдём к делу. Мне нужна Зелёная Ртуть для моего алхимического производства. Постоянные поставки, без перебоев. За адекватную цену. Денис Выборгский посоветовал обратиться к вам.
— Хорошо, хорошо, — небрежно отмахнулся мужчина. — Пришлите мне того, кто управляет вашим производством, мы обсудим нюансы. Ну а сейчас… Зачем думать о проблемах, если мы можем насладиться компанией друг друга? Ваш поверенный закроет сделку завтра, а сегодня нам никто не помешает выпить шампанского.
— Я не хочу шампанского, — ледяным голосом процедила девушка. — И у меня нет поверенного.
— Ох, тогда вопрос решится ещё быстрее, — мужчина наклонился к ней и выразительно посмотрел на её губы. — Всего лишь один поцелуй… В правильном месте.
Девушка потемнела лицом и влепила ему пощёчину.
— Как ты смеешь, сучка! — прошипел мужчина. — Да ты должна быть благодарна, что хоть кто-то позарился на такую уродливую шлюху, как ты! Ты не получишь ни капли Зелёной Ртути! Ни капли! И я передам твоё имя всем своим компаньонам — никто не захочет иметь с тобой дело. Никто! — он вдруг замолчал и глумливо улыбнулся. — Но ты в любой момент можешь всё исправить. Просто приходи ко мне в особняк и тщательно попроси прощения. На коленях, как и положено безродным сучкам.
Из угла помещения к девушке шагнул высокий широкоплечий парень в деловом костюме. Он смерил мужчину презрительным взглядом и уточнил:
— Ему переломать рёбра, госпожа?
— Не стоит пачкать руки о такое дерьмо, — покачала головой девушка и направилась в сторону выхода. Мужчина что-то кричал ей вслед, но она его проигнорировала.
— Вы действительно спустите ему это оскорбление? — тихо-тихо спросил широкоплечий парень.
— Конечно нет, — усмехнулась девушка и приказала: — Проследи, чтобы к нему домой отправили пустынных кикимор. Пусть они замучают его до полусмерти.
Они вышли на улицу, сели в машину и направились к особняку, в котором жила девушка. Её звали Анастасия, и она получила этот дом после смерти приёмного отца — князь Нарышкин, наплевав на мнение аристократии, женился на обычной продавщице. О возмутительном мезальянсе говорила вся Москва. Однако Нарышкина это не беспокоило. В последние годы он был по-настоящему счастлив и называл свой последний брак «лучшим, что было в его жизни». Конечно же, Род и основное состояние он завещал старшему сыну, но и приёмную дочь не оставил ни с чем. Он передал ей особняк, небольшой заводик по производству алхимии и внушительную денежную сумму — её не хватит, чтобы прожить всю жизнь, плюя в потолок, но будет достаточно, чтобы развить свой бизнес. Анастасия взялась за это в огромным энтузиазмом — она боялась бедности и постоянно вспоминала детство, когда её мама не могла купить мяса и фруктов. Тогда их семья питалась картошкой и макаронами с соусом из ничего…
— На меня смотрят как на обезьяну, которая внезапно заговорила, — пожаловалась Анастасия и прикрыла глаза.
— У вас в списке ещё шесть имён, — напомнил широкоплечий парень.
— Шанс, что они воспримут меня всерьёз, бесконечно мал, — вздохнула Анастасия. — Им недостаточно просто ответить «нет»⁈ Почему они обязательно пытаются меня унизить?
— Аристократы, госпожа, — пожал плечами парень. — Так что вы планируете делать?
— Перейти к плану Б, — Анастасия усмехнулась. — Мне нужны поставки Зелёной Ртути. Так что основная цель — этот пафосный индюк. После того, как Песчаные Кикиморы его обработают, мы нанесём удар по его добывающим шахтам. Проконтролируй монстров лично, пусть они сравняют с землёй две трети его месторождений, кроме тех, что добывают Зелёную Ртуть. После такой катастрофы ему просто придётся начать с нами сотрудничество — будут нужны деньги.
— А если он всё равно откажется?
— Уничтожишь ещё две трети того, что у него останется, — хмыкнула Анастасия.
Машина затормозила, и они выбрались наружу. Анастасия вежливо поздоровалась с соседкой из дома напротив — та подрезала розы — и поспешил в особняк. Точнее — в его подвал, где велись секретные разработки. Там, в клетках, сидели десятки монстров. Над ними было запрещено ставить модифицирующие эксперименты — такой указ выпустил Император, после того как всего за месяц было зафиксировано семь происшествий со скрещиванием человека и монстра. Но Анастасия и не нарушала закон. Она схитрила и пошла обходным путём — почему бы не подчинить монстра? Почему-то чудовищ почти никогда не рассматривали в качестве слуг и бойцов. Анастасия решила это исправить. Произвести революцию.
Анастасия сбежала по ступеням в подвал, открыла дверь и едва ли не подбежала к здоровенной клетке с Серебряным Леопардом. Она просунула руку внутрь и погладил пятнистый лоб.
— Ну как ты? Всё ещё послушный мальчик? — пропела она, почёсывая его за ушком.
— Разработанный состав действует стабильно и без перебоев, — сказал врач в белом халате, подошёл к ней и протянул бумаги. — Вот мой отчёт.
— То есть очень скоро я смогу натравить монстра на любого, кто перейдёт мне дорогу? — улыбнулась Анастасия, с ликованием оглядывая клетки с монстрами. Прекрасно. Очень скоро она сможет решать вопросы грубой силой. Ну, если, конечно, аристократы не соизволят поговорить с ней нормально.
Воронеж, окраина города, неподалёку от фруктово-овощной ярмарки.
Майор Рымин повидал на своём веку всякое. И смешное, и страшное, и странное. Вот, например, вчера его вызвали в продуктовый магазин, чтобы обезвредить страшного и опасного монстра. Когда он приехал, продавцы тряслись от страха, но внутри магазина было почему-то тихо. На складе, где хранились колбасные изделия, Рымин действительно нашёл кошмарное существо — худосочное, длинное, лохматое и рычащее. Только вот оно оказалось обыкновенным собакеном — породистым, голубых кровей. Ну, собственно, потому что он был породистым, в нём и не узнали собаку — слишком уж он странно выглядел. Это из смешного. А страшное… Ну, тут уж выбирай — не хочу. Варианты на любой вкус — и убийства, и грабежи, и расчленёнка… Рымин предпочитал об этом не вспоминать. В первые годы службы он всё принимал чересчур близко к сердцу, из-за чего не мог спать по ночам.
Что ж… Сегодняшнее происшествие он забудет нескоро. А ведь обычное дежурство намечалось, чтоб его! Рымин надеялся, что сможет дочитать книжку, которую начал ещё три недели назад, — «Кладбище домашних животных». Сын посоветовал. В общем, сидел Рымин, читал, чай попивал, когда в участок позвонили — женщина дрожащим голосом попросила срочно приехать на фруктово-овощную ярмарку. А потом телефон просто разорвался от звонков. Паникующие люди звонили и умоляли о помощи.
От размышлений Рымина отвлёк робкий голос.
— Если вас тошнит, то лучше отойдите за гаражи, — посоветовал подошедший судмедэксперт. — Чтобы не испортили улики.
Рымин на секунду прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Пульс барабанной дробью бился в висках. Все посетители ярмарки — а это человек шестьдесят, не меньше — были мертвы. Изувечены и беспощадно убиты.
— Не переживай, мой желудок выдержит, — скривился Рымин и открыл глаза. — Что-нибудь можешь сказать?
— Судя по предварительному осмотру, на них напал… Не знаю, — выдохнул судмедэксперт, поморщился и, указав на одно из тел, подозвал Рымина поближе. — Смотрите, все жертвы в грязи, хотя дождя не было всю прошедшую неделю. Все раны идут четырьмя бороздами, будто от когтей, но они слишком… рваные. Если простым языком — то когти всё-таки острые, они не только рвут, но и разрезают, а здесь же… Как будто вообще
