толстяк. — Как знал, что ты заинтересуешься.
— Все понятно, джархи эти как универсальные деньги, всем нужны для чего-то, — кивнул я Тукве.
— Не скажи. Вы, люди, их мало цените. Да и джархи ваши редко бывают ценными. Пустышки все больше, — презрительно процедил толстяк. — Оба джарха уже не отдам, а один забирай. Можешь выбрать.
И он, как ловкий торговец на базаре, явил мне два небольших шарика повисших в воздухе. Первый, побольше, красно-серый, другой совсем небольшой желто-оранжевый.
— Я возьму оба, — сообщил я ему. — А тебе в компенсацию отдам джарх занги.
— Идет, — кивнул Тукве и погладил себя по животу. — Занги вкусные! Но…
Тут он снова заухал.
— Тебе придется потрудится, чтобы совладать с ними. Я ловил их в Необъятном, а отдаю здесь, в Кантре, — и джархи-шарики поплыли в мою сторону. — Отдавай мне мою руку.
Что-то в словах Тукве мне очень не понравилось, но я все же извлек лапу и кинул ему. Толстяк ловко поймал ее и приставил к культе.
— Как же хорошо! — обрадовался он, хлопнул в ладоши и исчез. А шарики стали расти в размерах, как бы прожигая пространство вокруг себя. Потом звонко лопнул слой реальности, я распахнул глаза и резко сел, упершись взглядом в две формирующиеся из ничего туши. Они как будто пролезали в этот мир из темно-серых провалов, зияющих на фоне синей воды и неба.
Сформировав меч, я подскочил к ближайшему из них и рубанул поперек вытянутой зубастой морды. Клинок прошел насквозь, не причинив вреда.
Чертыхнувшись, я влил мадьи и атаковал несколько раз, целя в одно и тоже место. Тварь завозилась быстрее, стараясь вывалиться в этот мир целиком. На морде сначала расплылось черное пятно, а затем лопнула шкура, обнажая белую кость головы. И прежде, чем монстр успел что-то сделать, я прорубил ему череп и добил его кастом, практически взорвав голову. Не обращая внимания на джарх, который тут же облепил меня как мокрая тряпка, я повернулся ко второй твари, но та исчезла вместе с темно-серым провалом в Кантр.
«Существа из Необъятного отличаются тем, что не имеют потока, питающего их мадьей», — всплыли в голове слова, и я стал отступать, держа меч перед собой и пытаясь совладать с джархом, который только что поглотил. Тот сопротивлялся, но не особенно сильно, и мне удалось пленить его, не разрушив и не слившись с ним.
Что-то похожее на пчелу размером с кулак едва не врезалось в меня, налетев сбоку. Я увернулся и ударил мечом, но мимо. А потом пришлось отбиваться сразу от десятка таких пчел. Они метались вокруг, норовя врезаться, а я уклонялся, пытаясь попасть клинком. Двух я срубил, еще нескольких сбил магией, но и сам попал под удар. Пчела врезалась в живот, пробив защиту и сбив дыхание, и зацепилась там, раздирая острыми коготками одежду и кожу. Я ковырнул ее рукоятью и добил на земле. По животу стало расползаться неприятное острое жжение, как будто кипятком облили.
Из пустоты стали рождаться новые пчелы, и я не задумываясь ударил туда кастом. Воздух мигнул темным, а потом маскировка свалилась и тварь, похожая на бегемота без лап, явилась во всей красе. Похожее на кабачок тело и такая же голова, снабженная коротким толстым хоботом, из которого она плевала этим пчелами. Обновив защиту, я сжег сразу пять или шесть из них и снова атаковал кастом, целя в самую морду. Пока тварь недовольно мотала головой, я ударил ее в бок мечом. И тут же отлетел на несколько метров, отброшенный защитным плетением. Если так пойдет и дальше, то сбудутся слова Тукве, и я израсходую все силы на меч.
Тряся головой, я поднялся на ноги, отбиваясь от пчел, которых становилось все больше. Теперь бегемот плевался им без остановки. Я убивал многих, но не успевал за всеми, получая все новые и новые раны.
Увлеченный боем, я заметил появление Кайела с опозданием. Он высунулся из-за камней совсем рядом с тварью и обрушил на нее свои сияющие клинки. И тут же повторил мой полет, отброшенный в сторону. Часть пчел немедленно отвлеклись на него, но и я получил передышку. Сформировав комок из мадьи, я направил каст ровно в отверстие хобота и усилил, едва он влетел внутрь. Тварь замотала головой, а пчелы вылетать прекратили. Пока мы с Кайелом добивали оставшихся, я догадался создать плетение-аркан, накинув его на хобот.
— Отлично придумано! — выкрикнул сероволосый, добивая последнюю пчелу. — Может сработать. Теперь подпитай его немного.
Не очень представляя, как это сработает, я нашел у твари что-то похожее на энергетический центр и влил в него мадью. Эффект превзошел все мои ожидания. Монстр задрожал всем телом и начал заметно раздуваться
— Получилось! — засмеялся Кайел. — Прибавь-ка еще, и аркан держи крепче!
Усилив подкачку и блокирующее плетение на хоботе, я заворожено смотрел, как существо становится шарообразным. А потом оно с негромким хлопком лопнуло, разлетевшись на ошметки. Заметив джарх, я подошел ближе, и он втянулся в меня.
Это получилось легко и я пленил его почти без усилий. А заодно стало немного понятнее, как это все работает и как я смогу использовать полученные джархи.
— А вот и лодка, — окликнул меня Кайел, указывая на приближающееся суденышко. — Вовремя успели. И как ты только успел сцепиться с этим уродцем?
Когда мы плыли на берег, веслами работал Кайел, а я расположился на корме и поглядывал по сторонам, вполуха слушая болтовню попутчика. Как оказалось, днем между двумя берегами шныряло довольно много всяких посудин. Сам город Кань-Лаг располагался на одном из них, а на другом было какое-то поселение, но скорее деревня, чем город.
Чуть поодаль начинались поля, а еще дальше, через пару дней пути, пролегала бывшая граница между Западным и Восточным Даанганом. По словам Кайела, чтобы причаливать на ту сторону, требуется специальное разрешение, иначе запрещено. А так как вокруг простираются пустынные земли, патрулируемые егерями с обеих сторон реки, то бегство из Кань-Лага становится весьма непростой задачей. Даже чтобы владеть собственной рыбацкой лодкой требуется патент. И это не прихоти графа Мато, а имперский порядок, навязанный из столицы. Чтобы переселенцам, осужденным и прочему мутному люду было сложнее вернуться обратно. Политика изгнаний.
— А почему графа Мато так называют? Ведь это его имя, а род у него Чим, — заинтересовался я.
— После войны отношение к древнему роду Чим на этих землях не очень хорошее. Многие считают их предателями, но вслух, конечно, не говорят. Да и правление представителя рода, а не князя осуждается как нетрадиционное.
— А почему нет
