вздымались и опускались в такт шумного дыхания хозяйки иногда касаясь оголенными горячими частями моей шеи. — Это просто волшебно, Лин. Где там поставить роспись, чтобы переписать на тебя все свое имущество? Или что там тебе от меня нужно?
— Ничего, Эдди. Мне нравится делать тебе приятно. Жаль я не могу ощутить тебя полностью. Датчики и сенсоры не могут передать полноценных ощущений. Наверное, придется раскошелиться на нейросинтетику. А то я уже забыла, что это, когда чувствуешь в своих руках горячее тело.
Пальчики остановили свой прекрасный танец и медленно вслед за хозяйкой скользнули от шеи по голове и остановились на щеке, легонько поглаживая кожу. Лин села на меня сверху и с нежностью взглянула своими горящими огоньками. Белоснежный халатик аккуратно сполз с плеч являя два идеального размера полушария с набухшими розовыми горошинами сосков. Я машинально протянул руку к прекрасному, манящему телу, но замер в нерешительности на расстоянии в пару сантиметров…
— Что-то не так, Эдди? — спросила она с придыханием в голосе. — Ты ведь хочешь этого с первой минуты нашего знакомства.
— Да вот думаю, — я подался вперёд и легонько коснулся ее влажных губ своими. — Какую цену мне придется заплатить за свою минутную слабость к тебе?
— Зависит от того насколько мне это понравится.
Эта фраза была спусковым крючком для выстрела в ее объятья. Руки отправились в свободное путешествие по ее телу, изучая и лаская все что мне было дозволено и срывая с нее то немногое, что было одето. Нежная кожа спины, живота, шеи, милого личика — все исследовалось и изучалось ласками моих рук, губ и языка, оставляя на коже приятное послевкусие или лёгкое покалывание пальцев. Иногда моим ладоням попадались элементы современных чудес техники, что были на стыке механики и живой плоти. Первое время я даже машинально одергивал пальцы, ощущая более теплый металл или бугорки энергоканалов, но чем дольше я сжимал это чудо в руках, тем приятнее и спокойнее воспринимал эти новшества. В конечном итоге, полностью отдавшись страсти, я и вовсе перестал замечать то, что было мне так непривычно ещё пару минут назад.
Лин вела себя смиренно и покорно, податливо реагируя на мои неторопливые попытки доставить ей наслаждение. Она лишь гладила меня по волосам, спине и ненасытным рукам, что так жадно владели всем ее телом. Гордая и сильная, я был уверен, она привыкла повелевать и властвовать в мире технического превосходства, но сейчас, полностью подчиняясь мне она ощущала себя человеком куда больше, чем обычно и не стесняясь проявляла свои слабости и эмоции. Она томным голосом умоляла и упрашивала на чувственное продолжение иногда тихо постанывая в такт моих аккуратных, неспешных движений. Ее руки иногда обхватывали меня и прижимали к себе крепче, чем, наверное, стоило бы, проверяя на прочность мои кости, а цепкие пальчики то и дело неаккуратно впивались в мою горячую кожу.
Спустя двадцать минут взаимных интимных пыток Лин с криком содрогнулась от пика своего наслаждения жадно глотая ртом воздух. Ее идеальное тело прошил каскад из змеевидных потоков энергии едва видимых под бархатной кожей. А пульсирующие огоньки глаз закрыли дрожащие веки, но это было только начало. Тело ещё не отошло от приятных судорог, а она уже стояла передо мной на четвереньках соблазнительно прогнув спинку, игриво виляя блестящими от пота бедрами и темной сталью ее ног. Она хотела ещё и ни о каких нежностях речи теперь не шло. Я вошёл в нее грубо и удовлетворённый ее громким, протяжным стоном стал увеличивать напор и скорость, с каждым движением входя все глубже и глубже.
Крики ее наслаждения росли по экспоненте. Они извивалась, дергалась и в какой-то момент решила сменить положение, но нарвалась на весьма грубое противодействие в виде руки схватившей ее за изящную шею и вдавившей лицом в мягкую постель, после чего грязно выругалась и застонала ещё громче, а попытки навязать свою игру начали носить скорее стимулирующий к активным и грубым действиям эффект, которые только распаляли ее аппетит и желание быть, если не порабощенной, то покоренной уж точно.
Ее стоны немного затихли лишь после того, как я бесцеремонно финишировал прямо в нее и в ожидании естественного расслабления мышц стал осыпать ее спину легкими поцелуями. И каково же было мое удивление, когда ни через минуту, ни через две моих ласк мой организм никак не собирался сдавать своих позиций крича о намерении пойти на второй круг.
В этот раз глава вивисекторов показала свое истинное лицо кровожадной суки, безжалостно овладев мной в позе наездницы. Она кусалась, царапала кожу и вгрызалась в нежную плоть шеи, губ и груди, пока не заметила долгожданные капельки крови катящиеся по лицу и мокрому телу. Она с наслаждением слизывала их не оставляя меня в покое ни на секунду, продолжая танец безудержной страсти и похоти, пока нас обоих не накрыла волна наслаждения. В порыве чувств, вся дергаясь и извиваясь от судорог, она рухнула мне на грудь и обхватив тело руками сдавила его что есть силы и тут я ощутил пронзительный хруст…
С трудом разжав тиски разгоряченной девицы я скинул ее с себя и схватился за ноющий бок. Лин недоумевающе глядя на мои страдания и продолжая с подрагивать с блаженным лицом все поняла почти сразу и со словами: «Что-то я перестарались немного» — неторопливо виляя формами вышла из блока. Несколько минут за дверью раздавалось шуршание, скрежет металла, стекла и нечленораздельные ругательства. После чего госпожа Ли так же неторопливо вернулась и кинула мне шприц с какой-то жидкостью.
— Чем ближе к месту травмы, тем быстрее подействует, — она села на край кровати и расплывшись в садистской улыбке стала внимательно наблюдать, как я оказываю себе первую помощь. Вколоть в заведомо больное место иглу в несколько сантиметров с непривычки оказалось для меня моральной пыткой. Я долго применялся и не решался, но сжав челюсти все же воткнул в себя иглу и ввел препарат, вспоминая всех прародителей человечества. Лин же, как ни в чем не бывало,
