– Алевтина, вы сегодня удивительно хороши, – заметила и госпожа Громова. Сама она сегодня была ослепительна в простом черном платье, отделанном скромным белым кружевом. От вчерашней простуды не осталось и следа. – Глаза сверкают, на щеках румянец.
– Спасибо, – пискнула я, покраснев. Почему-то в присутствии Элеоноры Громовой я все равно ощущала себя замарашкой.
– Надеюсь, это не помешает вам плодотворно работать, – с отчетливой иронией заметила она, и я покраснела еще гуще.
Кажется, вчерашние разборки со Стэном от нее не укрылись.
– Не помешает! – заверила я с жаром и мышкой проскользнула за свой стол.
Нет уж, больше никаких любовных историй! Они приносят только боль и разочарование.
Зачем мне это?!
Второе судебное заседание по делу супругов Блаваш началось с опозданием часа на два. Все уже извелись, даже червяк выглянул из своей банки и выдал возмущенный монолог о бессовестности некоторых судей. Прочувствованная речь Васисуалия имела некоторый успех: любопытные секретарши приоткрывали двери и сдержанно хихикали.
Даже рыдающая в уголке фея (кажется, какое-то решение суда ее очень разочаровало) не испортила общего веселья.
Только госпожа Громова не скучала: она вынула из портфеля какие-то бумаги и принялась что-то записывать…
Наконец нас позвали в зал.
Судья, окинув взглядом собравшихся, тяжко вздохнул (глаза бы мои вас не видели!) и велел мрачно:
– Секретарь, доложите список явившихся лиц.
– В судебное заседание явились истец Магдалена Антуанетта Элизабет Таисия Блаваш, ответчик Себастьян Блаваш, их представители, а также кладбищенский червь…
– Могильный! – возмутился Васисуалий. – Попрошу без оскорблений! Я буду жаловаться!
– В чем вы усматриваете оскорбление? – поднял брови судья.
– Я могильный червь! – гордо сообщил Васисуалий. – Могильный, а не кладбищенский!
– А в чем разница? – скептически поинтересовался судья.
– Ну как же! – Васисуалий приосанился (если, конечно, это слово применимо к червяку!) и разъяснил важно: – Могильный – это значит, у меня есть частная могила. А кладбищенский так…
– Бомж, – не выдержала я, – ну, то есть без определенного места жительства.
И вжала голову в плечи под укоризненным взглядом госпожи Громовой.
– Именно! – обрадовался Васисуалий. – Хорошее слово!
Похвала, пусть и от червяка, была приятна.
– И какая же могила принадлежит вам? – вдруг уточнил судья, занеся карандаш над своим блокнотом.
– Третья справа! – гордо ответил Васисуалий.
– А вашим… детям? – что-то записывая, продолжил судья.
– Пятая и восьмая в шестом ряду!
Кажется, Васисуалий действительно ужасно гордился своим статусом частного собственника!
– Итак, сторона ответчика уточнила встречные исковые требования. – Судья лениво пролистал толстую пачку документов. – И предоставила сертификаты соответствия на всю имеющуюся паутину, а также справку от ветеринара о том, что на его попечение переданы здоровые пауки в количестве тридцати трех с половиной штук.
– Как это – с половиной? – простодушно удивился Васисуалий.
Кажется, он чувствовал себя хозяином положения. Удобно оперся на край банки, как на спинку кресла.
– Это означает, что в тот момент одна из самок как раз поедала самца после спаривания, – со скучающей миной объяснил некромант.
Я представила и содрогнулась. Гадость какая!
– Жаль, – фыркнула госпожа Блаваш, – что женщинам так нельзя!
– Следовательно, в настоящий момент речь идет уже о тридцати трех пауках, – вмешалась представитель ответчика, торопясь погасить ссору. Видимо, она опасалась, что истица потребует… эээ… извлечь останки бедолаги самца и тоже поделить. В равных долях.
И госпожа Блаваш охотно сделала бы мужу любую гадость.
– Мы не возражаем, – тонко улыбнулась госпожа Громова, предостерегающе наступив на ногу клиентке.
– Значит, стороны не оспаривают перечень имущества, которое является их совместной собственностью? – с явным облегчением заключил судья.
Ему явно не хотелось разбираться, был ли конкретный зомби поднят ответчиком или, например, подарен лично истице ее подругой.
– Не оспариваем, – дружно согласились адвокаты. Переглянулись, потом со своего места поднялась представитель ответчика.
– Однако мы полагаем, что оценка имущества, приведенная истицей, явно несправедлива.
– То есть вы заявляете ходатайство о проведении оценки? – уточнил судья.
Я машинально кивнула, вспомнив курс семейного права. Стоимость имущества супругов при разделе определяется по согласию между ними, а при отсутствии такого согласия – по оценке эксперта.
– Да, – подтвердила эльфийка, а истица вдруг взвилась.
– Да ты! Ты! – взвизгнула она, тыча в мужа наманикюренным пальцем. – Как ты можешь?! Ты изменял мне с зомбячками, а теперь еще совести хватает делить манатки?!
– Кто бы говорил! – Некромант моментально утратил скучающий вид. – Я же не спрашивал, на какие шабаши ты летала в полнолуние!
– И вообще, даже сама метла ведьмы – это фаллический символ, – поддакнула эльфийка, очаровательно зардевшись ушками.
– Стороны! – Судья для убедительности постучал ладонью по столу. – Хочу заметить, что к разделу имущества это не имеет отношения.
– Но мы же еще и разводимся! – фурией обернулась к нему госпожа Блаваш. – И я прошу, нет, требую! Требую, чтобы вы написали, что мы разводимся из-за того, что этот подлец мне изменял!
– Зомби не в счет, – возразил некромант.
Судья возвел глаза к потолку, видимо, то ли прося у небес сил, то ли интересуясь, за что ему такое наказание.
– Стороны, ведите себя прилично, – потребовал он. – Итак, вернемся к экспертизе. Ответчик, уточните, какие вопросы вы хотите поставить на рассмотрение эксперта, а также кто будет оплачивать ее проведение.
– А главное, кто сможет ее провести, – усмехнулась госпожа Громова. Она поднялась и, поправив белоснежные манжеты, проговорила негромко: – Полагаю, ответчик подготовил список экспертов, которые вправе проводить оценку такого имущества?
Представитель ответчика пошла пятнами. Кажется, до нее только теперь дошло, что не всякий специалист возьмется оценивать пауков и склепы.
– Мы… мы просим суд перенести слушание дела, чтобы уточнить этот вопрос, – пролепетала она, нервно перебирая свои записи.
– Хорошо, – вздохнул судья. – И, стороны, настоятельно рекомендую вам договориться миром, кому какое имущество выделить. Иначе я просто разделю все пополам. Вам все понятно?
– Все, – нестройным хором согласились стороны.
– Тогда я переношу слушание, – решил судья. – Думайте. И учтите, экспертизы сейчас очень дорогие…
Госпожа Блаваш выглядела разъяренной, а ее супруг – несколько пришибленным.
М-да, и правда, как распилить напополам три склепа?! Или вот пауков?
Дилемма…
Госпожа Громова что-то негромко втолковывала клиентке, та шепотом огрызалась и бросала на мужа гневные взоры. Господин Блаваш запустил пальцы в волосы, изрядно растрепав свой хвост, а его представитель что-то яростно строчила в блокноте.
И только Васисуалий искренне наслаждался происходящим…
За всеми этими переживаниями я едва не забыла, что подошло время сдавать контрольные и курсовые. До выпускных экзаменов времени оставалось еще порядочно, но уже сейчас приходилось срочно доучивать теорию и готовить письменные работы…
По такому случаю мне полагалось три свободные недели, чему я искренне радовалась. Нет, я скучала по Стэну и даже по госпоже Громовой, но… Я ужасно устала от этого всего, и постижение книжных премудростей оказалось желанной передышкой.
Только мозги мои с этим не соглашались. Они почти кипели в моей бедной черепушке, и даже во сне мне чудилось, что я мучительно вспоминаю, в чем отличия правового положения вампиров и вурдалаков, какие права имеют немертвые работники и кто считается условно-разумной, а кто – полностью разумной нечистью…
Я шла по коридору института, прижимая к груди тетради с очередными контрольными. Однокурсники по-прежнему не очень меня жаловали, так что я старательно делала вид, что думаю о чем-то постороннем и внимательно разглядываю мраморные ступеньки лестницы.
И, конечно, поплатилась: кто-то налетел на меня, едва не сбив с ног.
– Простите, – сказал этот кто-то смутно знакомым голосом, придержав меня за локоть, и присел на корточки, собирая разлетевшиеся бумаги. – Вы не ушиблись?
– Поль? – проговорила я недоверчиво, разглядывая светловолосый затылок и широкие плечи. – Что ты… вы тут делаете?
– Давай на «ты», – обезоруживающе улыбнулся Поль де Лакруа, передавая мне стопку тетрадей. – Я решил здесь остаться. Получил вид на жительство, теперь вот преподаю студентам фехтование.
Жалко, что юристам не преподают фехтование!
– Надеюсь, вам… тебе нравится, – пробормотала я смущенно.
