— Что ты сказала, дорогая?
— Если ты срочно не оденешься, то не будет тебе вечером французских удовольствий!
— Ай момент, герр оберст!
— Ну с тобой совершенно невозможно быть серьезной, а у меня такое важное мероприятие!
— Знаю, знаю. Ты хочешь издавать в Союзе первый модный журнал западного типа.
— Не ужасной же «Бурде» отдавать такое счастье!
— Ты совершенно права! Моя ненаглядная!
Степан никак не мог разобраться в себе. Он отлично помнил все нюансы недавнего соития и этого безумно заводило его. Но и эта женщина была жуть как хороша и вызывала определенные чувства.
— Степа, не надо этого взгляда! Такси у подъезда. Получишь свое после.
Глава 19. Перед бурей. 1 октября. Москва. Кремль
Совещание в этот день проходило в расширенном составе. На этом настоял сам Брежнев. Все присутствующие в Кремле лица имели необходимый допуск и могли разговаривать обо всем без экивоков. Несмотря на открытые форточки, в большом кабинете Генсека было жарко от градуса текущих разговоров. Видимо, сегодня Ильич решил проехаться по всем скопом. Ну это и понятно, впереди представительный пленум и что более важно — судьбоносный съезд партии. Вопросов же ко всем накопилось чересчур много.
— Товарищ Кириенко, вы бы перед тем как предпринимать такие жесткие решения, посоветовались сначала со мной. Что это такое? — Брежнев перестал нервно теребить пальцами свои знаменитые «рогатые» часы и потряс пухлой пачкой бумаг. — Представляете сколько жалоб на эти ваши комиссии на местах ко мне приходит? И пишут далеко не простые и весьма уважаемые люди! И как, позвольте спросить, я должен на это все реагировать?
Кириенко молча переглянулся с Мазуровым. Именно его он выбрал из числа всех близких ему «заговорщиков» для этого «разбора полетов». Не Соломенцева же брать с собой! Машеров хоть и показал себя с хорошей стороны, но сильно занят, да и не дошел до уровня продавливания подобных решений. Пусть и дальше мотается между Киевом, Минском и Москвой, уразумевает масштаб проблем и готовит рабочее совещание по ОГАС.
— Чего молчишь? — густые брови Леонида Ильича сегодня были постоянно сдвинуты. Он пожевал по-старчески губами и взял со стола толстую кожаную папку, затем подтолкнул ее к Кириенко. — Почитай лучше, что его архаровцы наработали, — Генсек кивнул в сторону председателя КГБ. Тот продолжал сидеть на месте с невозмутимым видом, должно, держа марку. — Нечего сказать — удружили перед самым съездом! Мало мне заморочек с Закавказьем. Оттуда одни неприятности сыпятся, как мы им финансы срезали. Там куда ни кинь — везде клин! Доруководились, вашу …Так вы еще и в Среднюю Азию влезли с коваными сапогами. Забыли, что Восток дело тонкое?
Ильич был крайне недоволен и больше не самими проблемами, а тем обстоятельством, что ему их и разгребать! Ведь именно этого он больше всего опасался. Даже обрушившееся на него послезнание не поменяло всех привычек и черт характера Генерального Секретаря ЦК КПСС. Он дико не любил влезать во всяческие разборки и предпочитал оставаться в стороне. Потому его не в меру усердные соратники оказывались в итоге на обочине дороги власти.
Кириенко внимательно осмотрел «шапки» рапортов, заглянул внутрь и многозначительно хмыкнул. Это кто это в ведомстве Кирпиченко успел так ловко поработать? От секретаря ЦК не ускользнул тот факт, что и министр МВД Щелоков также сидит абсолютно спокойно, как будто не его сейчас так лихо на повороте обошли «смежники». Да никак они что-то вместе и спланировали! Ну а что? Щелокову приходится работать через голову местных министров, а контора успела за год «переобуться».
Именно на ней первой испробовали полновесную союзную вертикаль, превращая рыхлый Союз Республик в полностью унитарное государство. Под это дело заодно устроили зачистку запятнавших себя местных кадров. И некоторых сейчас не увольняли просто так, втихую, а провели через показательное следствие и военные суды, заодно возродив среди некоторых кругов боязнь «черных воронков». Белая кость должна быть кристально «белой»! МВД в такой ситуации выглядело некоей третьей стороной, соблюдая мнимую советскую законность. Хотя Щелокову и без мятежных окраин проблем хватает. Подготовка нового Уголовного кодекса, борьба с воровским криминалом и полная инвентаризация исправительных учреждений.
Тут уже партия на МВД надавила. Чай не сороковые и пятидесятые годы, пора в корне менять эту устаревшую систему. Пусть за легкие преступления люди поближе к дому свои грехи отрабатывают. Да хоть метлами на улицах метут и мусор сортируют! Отработал три месяца честно, и статья погашена, нет ничего за душой. Иди на свободу с чистой совестью! Ну а если ты, мил человек, придерживаешься воровской романтики и противопоставляешь себя обществу, то будь любезен получить от него по полной программе. С работами в условиях Крайнего Севера или Юга, в рудниках и лесозаготовках. Вот там уроки Гулага пригодятся. Не хватало нам еще организованных по модели мафии банд в собственной стране. Криминалитет решили извести навсегда и совершенно негуманными способами. Как ни странно, но в этом вопросе между различными властными группировками и ведомствами наблюдался полнейший консенсус.
— Леонид Ильич, не вижу здесь никаких больших проблем. Следствие по такому сложному делу за неделю, да не побоюсь сказать, даже за квартал не осуществишь, — Брежнев в ответ многозначительно хмыкнул, кинув красноречивый взгляд на силовиков, но после задумался. Кириенко тем временем продолжил. — Пусть органы работают, не спеша, разбираясь в паучьем клубке чужих нам интересов, но и мы по линии партии сделаем собственные оргвыводы.
Генеральный секретарь кинул испытывающий взгляд на своего доверенного человека в группе «Заговорщиков». Не то, чтобы он ему не доверял, но всегда оставлял некие сомнения. Такие уж правила на самой вершине власти — никогда и никому не верь! Но именно сейчас был дан весьма дельный совет.
— Ну что ж, Андрей Павлович, пожалуй, так и поступим. Пусть Соломенцев по своей линии и займется этим вопросом. Твоих же цепных псов больше никуда без моего ведома не спускать. Слышал меня?
— Мы свои турне по стране уже закончили, Леонид Ильич.
— Турне… — Брежнев позволил себе в первый раз саркастично улыбнуться. — Националистические поползновения, конечно, из партии надо выдавливать, но законными методами. Ко мне тут недавно товарищ Щербицкий приезжал, — Леонид Ильич сделал многозначительную паузу. — Пообещал нещадно бороться с остатками бандеровщины. И у него, кстати, уже есть конкретные результаты. Да сам видел, какие там громкие процессы идут. На всю страну по телевизору показывают. Вот это я понимаю! Так что очень тебя попрошу на Украину без моего ведома не лезть. Сами разберемся!
Кириенко с готовностью кивнул в ответ. Еще бы, так Леонид и сдаст свой днепропетровский клан! Но раз нельзя эти фигуры убрать с поля для игр, то стоит перевербовать на свою сторону. Так что в Киев он еще приедет. Но каков брежневский ход — консенсус вместо нагнетания. Хотя, может, так оно в нынешней ситуации и лучше. «Заговорщики» в последние несколько недель внезапно ощутили, что все их старания начали натыкаться на некое сопротивление непонятной природы происхождения. Не то чтобы их поступательное движение в сторону нового мира остановилось, но стало продвигаться вперед как будто через некую упругую струю воздуха. Наверное, это и есть тот самый временной откат. Так что сейчас им следовало быть осторожней и просчитывать все варианты наперед.
— Тогда договорились! — Брежнев сразу потеплел голосом. Ему нравилось, когда все решалось тихо и без ругани. Хорошее настроение вернулось обратно, как и знакомый всем с парадной стороны Ильич — улыбающийся и добродушный. — Пусть ведомства товарищей Кирпиченко и Щелокова занимаются своим делом, а партия своим. Я бы предложил отдать узбекское дело нашему Генеральному прокурору, а ваши МВД и КГБ пусть осуществляют оперативное сопровождение. — Силовики переглянулись и согласно кивнули, Кириенко же иронично усмехнулся. Это явно была домашняя заготовка. — Чего улыбаешься? Нам еще с тобой готовить октябрьский пленум Цэка. Не забыл?
