— П-псих… — осознал он, что я именно от него требую. — Ты решил пойти против Семи Колец? Тебя просто уничтожат.
Договорив, Сухов замолчал и хотел было вновь что-то сказать, но быстро заткнулся. Его взгляд не отрывался от моего рта, который расходился в хищном оскале.
— Сделай, как я хочу, — наклонил я голову вбок. — И я постараюсь устроить твою смерть максимально безболезненной.
— Почему я должен верить тебе? — упрямо спросил он, почувствовав, что раз мне нужна информация, у него есть козырь.
— Ты можешь не верить, — пожал я плечами. — Но выбора у тебя особого нет. Я предложил тебе сделку, от которой ты можешь отказаться, и тогда мы начнём иной разговор, — зажёг я на пальце тёмно-серое пламя, получше осветив помещение и заставив мужчину вздрогнуть. — Поверь, я могу сделать так, что прошлые пытки покажутся тебе раем.
Опустив голову, Сухов крупно задрожал. Он знал, что я не вру. Чувствовал это.
И я, правда, не врал. В Метрополии я действовал быстро, добывая нужную информацию. Сейчас же, меня ничто не торопит. Пламя Бездны способно не просто уничтожать. Оно может принимать любой вид объекта, который я захочу воплотить, как было с единорогом на переходе.
Конечно не каждый Жнец способен проворачивать подобное. Нужна уйма опыта пользования этой печатью. И хорошая фантазия. Именно она и является ключом.
Видя, что он молчит, я вздохнул и создал между пальцев небольшую иглу из тёмно-серого пламени, после чего взял одну из его повреждённых рук, протянув к себе.
Он пытался вырваться, отдёрнуть свою ладонь и дрожал ещё сильнее.
— Твоё решение, Гена? — спокойно спросил я, разворачивая его руку тыльной стороной ладони.
— И-иди к чёрту… — просипел он, упрямо смотря на меня. — Я умру, но не стану тебе помогать в твоём безумии!
— Ох уж эта гордость, — вздохнул я и поднёс иглу в место, между указательным и средним пальцем.
Всё тело человека состоит из определённых точек, которые можно использовать. Удовольствие, расслабление, удовлетворение… Боль. Акупунктура позволяет сделать всё что угодно, если знать, как это делать.
— Знаешь, — вновь заговорил я. — В руке человека 15 болевых точек. Но лишь две из них, могут принести неимоверную боль. Их называют — Вай-Гуань и Ян-Чи. Я же их называю, Вратами Агонии.
Лёгкое движение и игла входит между пальцем Сухова, после чего я удлиняю её прямо внутри его руки.
— А-а-а!!! — истошно завопил он и затрясся всем телом. — Прекрати!!! Прошу!!!
— Информация, Гена. — не обращал я внимание на мольбы. Ему был дан выбор и он его сделал.
Игла вновь удлинилась, заставив мужика затрястись ещё сильнее и опустить голову. Из его рта тянулась длинная ниточка слюны, а разум находился в другом месте. Мозг не выдержал боли и вырубил своего владельца, спасая его от безумия.
Но, разве, я разрешал ему вырубаться?
В два движения пальцев, я создал ещё одну иглу в другой руке. Она была гораздо меньше первой, но и назначение у неё другое.
Вздохнув, я воткнул её в висок потерявшего сознание мужчины, от чего он сразу же вздрогнул и, открыв глаза, закричал в ужасе и боли.
— Это поможет тебе не вырубаться, — холодно оскалился я, смотря в его уцелевший расширенный глаз.
Могло ли Пламя Бездны уничтожить его тело и сжечь его? Могло. Но, как я и сказал ранее, оно способно не только на это. Полный контроль его разрушительного потенциала решал этот вопрос.
Продолжая слушать рёв агонии Сухова, я постепенно удлинял иглу в его руке, пока её наконечник не дошёл до нужных точек.
— А-А-А-А!!!! — с утроенной силы завопил он. Из его рта пошла пена, глаз начинал закатываться, но он не терял сознание. Я не хотел, чтобы он это делал, а игла в его виске мне в этом помогала.
Несколько секунд и я расслабляю иглу, выводя Сухова из агонии.
Его тяжёлое дыхание было слышно повсюду. Пот стекал ручьём по избитому телу и лицу. И помимо этого, в мой нос ударил резкий запах аммиака.
Взглянув на его штаны, я увидел, что на них появляется пятно, а после и на полу, пачкая мои кроссовки.
Что ж… Куплю потом новую обувь.
— Я-я скажу… — прохрипел он, c трудом волоча языком. — Б-банк Маяковских… Н-номер ячейки 37–58 на имя Жукова Петра З-захаровича… Там весь к-компромат…
— Ещё что-то? — откинулся я на стуле, отпустив иглу и оставив её в руке мужчины.
— У-у Подорожного есть дочь… О ней никто не знает, но я выяснил, где она живёт… Хотел использовать в будущем. — ответил он, не поднимая головы.
— Где? — задал я вопрос.
— Ленинский проспект, 74.
— Мохов? — наклонил я голову вбок, внимательно смотря на Сухого.
— В-всё остальное ты найдёшь в ячейке… — поднял он на меня мутный взгляд и посмотрел в мои глаза. — Ты, чудовище… Бездушный и безумный монстр…
Услышав слова Сухого, я криво ухмыльнулся. Забавно, что это говорит тот, кто держал бордели и торговал наркотой. Предал друга и захватил в плен девочку, судьба которой была бы не радужной.
Что ж… Пора заканчивать и посмотреть, что в той ячейке. А дальше, буду копать. Пока Алексей поправиться и придёт в себя, подготовлю почву и начну бить по уязвимостям криминала Москвы.
Проникновение, убийства, дестабилизация и хаос. Всё это они прочувствуют на себе.
Подавшись вперёд и продолжая держать взгляд Сухого, я наклонился к его лицу и улыбнулся во все зубы, выпуская давление Жнеца, от которого мужик мгновенно побледнел.
— Чудовище? Монстр? Ты не прав, Гена, — дотронулась моя рука до иглы. — Я гораздо хуже. И благодаря тебе, я вновь стану тем, кем был раньше.
Выдернув иглу, я заставил мужика вновь прокричать, а затем сделал тоже самое и со второй, сразу же их развеяв.
— Отдыхай, — поднялся я со стула и, похлопав Сухого по плечу, двинулся на выход, услышав на лестнице звук шагов.
Ровно 10 минут. Идеально.
— Ну как? — спросил боец, когда я прошёл мимо него. — Сказал он что-то?
— Нет, — покачал я головой, улыбнувшись. — Молчал, как рыба.
— Эх… — перекинул боец винтовку на плечо. — Кардески его тоже не расколол. Удачи, Виктор.
— Ага, — махнул я рукой, поднимаясь по ступеням. — И тебе.
Говорить о том, что я достал информацию не было нужды. Я не хочу, чтобы Фёдор Константинович узнал о моём вмешательстве в дела Алексея. Пусть он занимается делами рода, оставаясь в неведении.
Конечно, я не исключал тот факт, что информация дойдёт до него. Но пусть это произойдёт с опозданием, так будет лучше. Я не могу доверять отцу Алексея и не знаю, что он может предпринять, узнав о нашей авантюре. Помешает? Возможно. Вмешается? Вряд ли. Но факт, есть факт. Чем меньше народу знает, тем лучше.
Поднявшись в особняк и выйдя на улицу, я сразу же почувствовал ночной прохладный воздух. Лёгкий ветер гулял в моих волосах, лаская лицо.
— Уже уходишь? — раздался голос сбоку от меня.
— Да, — повернулся я к говорившему, увидев отца Алексея, сидевшего на небольшой веранде. В руке он держал кружку, исходящую паром.
— Скажи, Виктор, — спокойно заговорил и задал довольно странный. — Ты никогда не хотел вновь обрести семью?
— Это сложный вопрос, Фёдор Константинович, — вздохнул я, откинув голову и посмотрев на ночное небо. — У меня уже была семья и она ждёт меня.
— Твои родители умерли, мальчик. И они дождутся тебя в любом случае. — сделал он глоток с хлюпающим звуком. — Я же, говорю про живых.
Знали бы вы, Фёдор Константинович, что я говорю не о родителях этого тела…
— Не знаю, — ответил я. — Возможно, когда-нибудь.
— Тогда, — поднялся он с плетённого кресла и встал рядом со мной. — Как ты отнесёшься к тому, чтобы стать членом рода Беркутовых?
Резко опустив голову, я удивлённо посмотрел на него. Его глаза смотрели прямо на меня и в них я видел, что он не шутит.
Аристократия в этом мире дело тонкое. Чистая кровь, талант, идеальные гены и селекция потомства. Есть множество причин и следствий, почему обычного человека редко принимают в род. И если подобное происходит, то для этого должна быть действительно веская причина.
