Навел свою подзорную трубу, в надежде что-то рассмотреть, но пока тщетно.
— Ваше величество, они не меняют курс, но один малый парусник пошел прямо к нам и быстро.
— Хотят пообщаться? Что ж, я не против. Поговорить всегда можно.
Пока неприятельская фелюга догоняла наш строй, мы успели занять свои места и зарядить орудия. Некоторые истово молились, другие удовольствовались тем, что перекрестились кто щепотью, а кто и двумя перстами, третьи, вроде меня, с постными рожами лишь морщили лбы, пытаясь понять какого черта происходит. Впрочем, загадка разрешилась довольно просто. Едва маленький кораблик вышел нам на траверз, как Никас поспешил привлечь мое внимание.
— Государь, — с необычной для него горячностью заговорил он. — Мне знакомо это судно. Оно и числа тех, что пошли с господином Паниным!
— Вижу, — коротко отозвался я, облегченно вздохнув про себя.
На самом деле, отличить одну фелюгу от другой я бы вряд ли сумел. Уж больно много их было в Кафе. Но на корме этой торчала знакомая фигура Мишки Татаринова.
— Эге-гей! — дурашливо заорал он, размахивая зажатой в кулаке шапкой. — Не стреляйте!
— Откуда вы взялись? — прокричал им в рупор Петерсон.
— Из Синопа возвращаемся, с большой добычей!
— Твою ж мать, — снова выругался я. — Все с прибытком вернулись, один я, голый и босой, да еще и раненый…
Самой большой радостью лично для меня стало то, что сыскалась одна из пропавших галер, ее вынесло к эскадре Панина еще раньше нас. Глядишь, и вторая найдется. Вот тогда будет праздник! Сам Федор первым делом прибыл на борт «Святой Елены» и, не скрывая гордости, отчитался обо всех своих достижениях.
У меня лично возник только один вопрос, чем его награждать, может, в цари произвести? Остановился на варианте сделать командующим Черноморским и Азовским флотом с подчинением ему в подчинение крепостей Керчь, Тамань и порта Таганрог. Вот пусть теперь попрыгает, а мы посмотрим на его старания. И с «трофейными» греками-кораблестроителями пусть сам и разбирается, а то, видишь ли, привез подарочек…
— Вот мне скажи, Федя, на кой ты приковал к веслам и притащил мне больше двух тысяч турок?
— Государь, так ведь бусурман можно на наших обменять. — Бесхитростно улыбаясь, ответил Панин. — А пока пусть крепости и дома нам строят. Припасов съестных я немало взял в Синопе. А надо, так еще сходим, наберем.
— Ну, ты и нахал.
— А кто нам помеха, ваше величество? Пленные говорят, не осталось у турок кораблей почти. Всю силу мы им побили. И при Азове, и при Варне, и в Кафе чуток прихватили, ну и в Синопе повезло. Опять же, мы им верфь и арсенал спалили дочиста. А все припасы, что для ремонта и строительства кораблей с собой забрали. Даже бревен и досок прихватили порядком. А уж про пушки, парусину, канаты и прочее вовсе говорить нечего. Каторги может они и сумеют наклепать, да проку от того? Без галеасов им противу нас не сдюжить. Оно конечно, к следующему лету османы всяко расстараются и флот соберут. Так и мы сидеть не станем.
— Это ты верно заметил. Надо флот к новой войне готовить! — Задумался я. Федор, видя перемену в моем настроении, тактично замолчал.
Что нам показала битва у Варны? А ничего хорошего. Одними грифонами жив не будешь, нужны пушки дальнобойные. И корабельные, и крепостные. Да и галеасы — так, промежуточный вариант! Надо настоящий парусный флот создавать. Фрегаты, линкоры. И команды готовить надлежащим образом. Обучать и артиллеристов, и марсовых, и морскую пехоту. А главное, офицеров и капитанов!
Надо создавать верфи, базы и морские крепости. Налаживать поставки леса и всего, что потребно флоту. Если все получится, то глядишь, и Крым отжать удастся лет через десять. Ну и понятно, пора регулярную армию создавать. Без нее никуда. А значит и промышленность под ее нужды. И добыч железа, меди. Короче, тут два пути. Или плюнуть на все, просто пограбить все вокруг, покуролесить, прикрывая строительство новой засечной черты и колонизацию черноземов, ограничившись закреплением Азова за собой. Или все же идти дальше. Таврида, Кубань. Кавказ. Черкесам помочь с укреплением православия и постепенно перетягивать под нашу руку. Закрепиться в Дагестане со временем.
Но это так, дальний прицел. А если про ближайшие планы — надо в Тулу ехать и новые пушки придумывать. А заодно с Уральскими рудами и заводами решать. Срочно. Ну, а потом думать, как флот новый строить. Может, и самому в Голландию рвануть? Оценить, так сказать, на месте, как там дела обстоят, и поискать толковых мастеров.
— Нам бы из Кафы пока не уходить, ваше величество, — заметив, что взгляд мой снова сконцентрировался на нем, негромко заметил Федя.
— Чего вдруг?
— А проку все бросать и город жечь? Да и людишек вывозить под осень — та еще история. Ежели турка пока не рыпнется, а куда ему? То до лета Кафа всяко наша будет. Я вот думаю надо нынче же собирать мужиков местных да везти на северный берег Азовского моря, пусть крепости нам строят и дома для поселенцев. Ну, сначала пущай себе чего сделают, это ясно. Опять же скотины туда нагнать за осень. А весной уже всех прочих отправить. Разом вспашут и посеют.
— То есть ты считаешь, что мы должны в Кафе на зимние квартиры встать?
— Не разумею, государь, что сказано. Но думаю, зимовать части войска тут надо. Толку их туда-сюда гонять? А здесь и дома хорошие, и припасы есть, и стены крепкие. А уж для моряков и вовсе — первое дело, надо всякий день учиться своему делу!
— Ладно, поглядим, как оно пойдет. Пока я и сам уходить не собирался. А ты, Федор, молодец, государственно мыслишь!
Возвращение наше вышло поистине триумфальным. В этом заслуга, сказать по правде, не моя, а шторма, который нас собрал вместе и Федьки Панина. Но все равно. Ведь еще три месяца назад у России вовсе флота не имелось, а тут разом такая силища! Теперь главное с умом ею распорядиться. Встречали нас со всей возможной помпой и пышностью. Кароль выстроил большую часть расквартированных в Кафе войск вдоль набережной, звонили колокола христианских церквей, реяли на бодром морском ветерке развернутые флаги, гремели приветственные залпы береговых орудий, священники во главе с митрополитом Серафимом провели краткое богослужение в ознаменование счастливого окончания морского похода православного царя. Даже местная верхушка из числа греков, армян, грузин и прочих христиан явилась при полном параде, наряженная ярко и празднично. Чтобы засвидетельствовать наше вам почтение.
А уж вездесущие мальчишки облепили весь берег вместе с крикливыми чайками, котами и собаками.
Смотрю, мой генерал фон Гершов сияет как новенький червонец и прямо таки рвется что-то сказать. Рядом с ним стоял мрачный Корнилий, всем своим обликом словно говоря, вот, оставил на неделю и уже царь ранен!
— Здравствуйте, братцы. Рад вас видеть. Лелек, докладывай первый, не томи.
— Мой кайзер, мы смогли отыскать калмыцкое войско. Они уже переправились через Сиваш. Теперь идут по Арабатской стрелке. Тайша и его люди только и ждут ваших приказаний.
— А вот это действительно отличная весть! Отчего же они так задержались?
— Не могу знать, мой кайзер.
— Ну, и то верно. Главное, они считай уже в Крыму. Выходит, день-два и будут возле Кафы?
— Да, мой кайзер.
— Тогда готовьте войско к походу. Скоро пойдем на Бахчисарай!
— Как прикажете, но может, лучше подождать пока вы залечите рану?
— Не говори глупостей. Я с десантом пойду морем, а ты, Корнилий сушей вместе с ойратами. К слову, как так наш корволант поживает? Черкесы к порядку обвыкли?
— Государь, ертаульный полк ждет твоего приказа и готов выступить немедля. Но прошу передать командование над ним другому воеводе, я же, как и прежде желаю лишь быть возле твоей царской милости.
— Нет, мил друг Корнилий. — Покачала я головой. — Хватит тебе за мной ходить. Пора войском командовать, а то вон, Федька Панин, кавалер наш, уж скоро в адмиралы выйдет, а ты — его командир — так и будешь ротмистром. И не спорь.
