— Не знает она, кто мы и откуда. Так что вряд ли. Знают только адвокат и наёмники, больше никто. Или ты ещё кому-то рассказывал, типа Трини или Алей?
— Нет, знают только эти двое.
— Впрочем, может, Ардар с Теей ничего и не знают, а так решили проверить. Если что, молчи и делаем вид, что ничего не знаем.
— Понял.
После завтрака мы направились в кабинет Ардара. Они нас уже дожидались вместе с Теей. Они что-то обсуждали между собой и сразу замолчали, как только мы вошли.
— Зачем звали? — спросил их.
— Где вы вчера были? — спросил Ардар.
— С утра здесь, а потом пошли погулять по городу.
— Куда конкретно ходили?
— Просто гуляли по городу. Нам же никуда нельзя.
— Меня интересует конкретный маршрут.
— Каким образом я его должен запомнить? Вы не забыли, что я дикий, а не местный?
— А как тогда ты нашёл дорогу обратно в интернат?
— Это просто, я остановку экспресса запомнил.
В принципе это было так — в городе я путался, и маршрут куда-то и назад обычно прокладывал Ори. Проезд на аэроэкспрессе у нас как у интернатовских был бесплатным.
— С тобой всё понятно. Ты, как обычно, врёшь. Ори, я знаю, у тебя планшет есть. Куда вы вчера ходили и ездили?
— Я не запоминал маршрут. Мы были на северо-востоке города, а потом поехали в его западную часть.
— Примерный маршрут можешь обозначить на планшете.
— Очень примерно. Мы действительно не запоминали. Просто гуляли и смотрели город.
— Теперь скажи мне, что ты знаешь про Манира?
— Ничего. Мы виделись с ним в последний раз в столовой вчера за завтраком и больше его не видели.
— А остальных?
— Точно так же.
— Ты вроде общаешься с Вилом?
— Мы общались всего два раза, и я бы не назвал это общением.
— Искин с тобой не согласен. Он утверждает, что вы разговаривали два дня назад. Около столовой.
— Было такое, но ничего интересного. Он спросил о наших планах после совершеннолетия. Мы об этом говорили.
— Ему больше года до совершеннолетия, почему его этот вопрос заинтересовал сейчас, и почему он его решил обсудить с тобой?
— Не знаю, это сами у него спрашивайте.
— У тебя какие-то предположения этого есть? И почему он решил обсудить это с тобой, а не, скажем, с Отпуском?
— Только мои предположения, не больше. Он собирался на флот и хотел поговорить со мной, потому что я со станции, а не с планеты.
— Вон он тоже со станции и что? — и показал на меня.
— Учитывая, что Манир с Климом не ладят, это вполне понятно.
— Вот мы и подошли к главному. Поэтому, я должен каждому из вас задать этот вопрос и не советую мне врать! Вы вчера во время прогулки встречали Манира и других из его компании?
— Нет, — ответил Ори.
— А ты? — спросил меня.
— Нет, и мы с Ори были всё время вместе.
— Что же, до конца полицейской проверки вам запрещён выход из интерната.
— Да мы-то здесь при чём? — возмутился Ори.
— При том, что он — основной подозреваемый в исчезновении их, а ты его помощник. Твоей задачей было выяснить у Вила, куда они направляются.
— Это полный бред. Я сказал правду.
— Полиция всё проверит, а вы пока посидите в интернате. Всё! Можете идти и заниматься своими делами.
Мы вышли из кабинета и пошли в свои комнаты.
— И что будем делать? — спросил Ори.
— А что здесь сделаешь? Они нам не верят и их не волнует, что мы говорим. В их понимании мы вчера прикончили Манира с компанией.
— Но это же полный бред. Может, они где-то с девушками зависли, а мы из-за них должны страдать.
— А что ты можешь сделать? Теперь наша поездка отменяется. Это история надолго.
— Может, быстро проверят.
— Ты сам в это не веришь. Пока проверят, куда они пошли или поехали. Потом будут проверять, куда мы ездили. Я сразу почувствовал, что неспроста он меня стал про маршрут расспрашивать. Потом будут проверять возможные пересечения маршрутов.
— Это точно затянется не на один день.
— Знаешь, а если с ними что-то произошло, полиция сильно постарается, чтобы это повесить на нас. Так что нас сейчас долго не выпустят из интерната. Связывайся как-то осторожно с адвокатом и отменяй всё. Только, думаю, твой планшет полиция тоже проверять будет.
— Точно. Я сейчас всё почищу.
— Давай.
Я уже заканчивал разминку в спортзале, когда он появился там.
— Не получится ничего отменить.
Я посмотрел на камеру и повернулся к ней спиной.
— Прямо чувствую, что придётся две бронированные двери интерната выносить твоей головой, по-другому никак.
— Завязывай с шуточками, ситуация у нас совсем не шуточная. Адвокат сказал, что договор начал действовать, и расторгнуть его можно, только выплатив неустойку и ему, и наёмникам.
— Веди себя естественно и улыбайся, здесь камеры, а то решат, что мы хотим сбежать и нас запрут не здесь, а в камере полиции.
— Не могу, что нам делать?
— Тогда иди к себе и подумай, а когда успокоишься, поговорим там, где нет камер.
* * *
Он ушёл, встретились мы с ним в душевой через два часа.
— Рассказывай, что там с контрактом?
— Адвокат сказал, что он вступил в силу и мы можем его расторгнуть, только выплатив неустойку. Неустойка состоит из полученного аванса и полной стоимости сделки.
— Это сколько?
— Вся сумма контракта двадцать пять тысяч. Пять тысяч тебе и двадцать мне, половину суммы я вчера получил авансом. Хорошо, что немного потратил. Оплатил только три тысячи за перешивку амуниции. Две тысячи она запросила за починку и переделку твоего бронекостюма и тысячу за подгонку моей амуниции.
— Проще говоря, нам нужно найти тридцать четыре тысячи пятьсот кредов, а у нас есть только девять тысяч пятьсот кредов.
— Немного меньше, я тысячу Трини сегодня заплатил. Она пристала, и я не знал, как отвязаться от неё.
— Тысяча для нас всё равно ничего не решает.
— Даже если мы сможем продать твой бронекостюм, нам ещё нужно найти где-то тридцать тысяч.
— Больше, я не выкупил его. Да и за твою амуницию придётся заплатить.
— Что нам делать?
— А что здесь сделаешь? Эти придурки не вернулись, кстати?
— Нет, я узнавал.
— Тогда точно придётся выносить входные двери твоей головой, другого варианта нет. Может, после этого в ней появятся мозги, которые не позволят тебе больше заключать подобные контракты.
— Я не думал, что так может получиться.
— Нам теперь по любому нужно ехать, иначе никак.
— Вот только как покинуть интернат?
— Попроси наёмников, чтобы по пути заскочили к нам и вынесли две бронированные двери. Вот только после этого далеко мы не уедем.
— Почему?
— Он ещё спрашивает. Да нас полиция сразу начнёт преследовать. Сбежали из-под домашнего ареста. Вот только наёмники ничего не будут делать.
— Почему?
— А это не их проблема. Их неустойка устроит, и потом мы будем долго и усиленно отрабатывать эти креды.
— Что делать тогда?
— А что ты можешь сделать, ты хакер или как?
— Я проверял входные двери. Они не автономны и полностью подчинены искину интерната.
— А что с искином интерната?
— Я пробовал в нём поковыряться. Он флотский и просто так его не хакнешь. Нужно много времени для взлома. Боюсь, что это сразу станет известно и флоту, и руководству интерната. Кроме того, там полиция сейчас.
— Да уж, если сбежим, считай, признали вину, если с ними что-то случилось. Не сбежим — попадаем на большие деньги. Даже не знаю, что лучше. Может, вытяжки есть какие или неизвестные нам проходы в другую часть здания?
— Может, но я ничего об этом не знаю.
— Тогда займись выяснением этого вопроса, а я займусь вариантом гараж. Вероятно, есть возможность сбежать через него. Хотя наше поведение однозначно вызовет много вопросов. Думаю, теперь каждый наш шаг отслеживается.
— У нас выбора нет.
— Выбор есть всегда. Расходимся вначале по своим комнатам. И только через некоторое время выходим и начинаем поиск.
