— Ты не дышал — прошептала Василиса и я заметил беспокойство, промелькнувшее в её взгляде.
— Значит, не хотел — ответил я.
— А разве так можно, совсем не дышать?
— Не знаю. Возможно, я умею.
Осмотрев недостроенное святилище и раскидистую крону дерева, образующую своеобразную крышу, я сразу обратил внимание на тройняшек. Те сгребали песок с портика и подметали ступеньки, очищая скрытую поверхность постройки. Троица белокурых красавиц, косилась, и с явным интересом, рассматривая своего спасителя, а их брат возился со степным конём.
— Куда уставился? — с претензией поинтересовалась Василиса.
— Да так, смотрю на сотворённое собственными руками, и думаю, а не переделать ли тут всё?
— Я тебе переделаю. Остров хорош. Дерево даёт пищу и тень. Не знаю, что ты хотел построить, но получилось неплохо. Колонны подпирают самые большие ветви. Поступающая из источника вода, очень вкусная. И её столько, сколько надо. В самом глубоком бассейне, она холодная аж зубы сводит. В большом, идущем по кругу, потеплее. А в самом дальнем, недавно расчищенном от песка, днём становится словно парное молоко.
— Ладно, тогда не буду ничего переделывать. Ну что Василисушка, надеюсь, ты готова к походу в город? — спросил я и придирчиво осмотрел девушку.
Сейчас она была облачена в сарафан, реквизированный у одной из тройняшек. Голова завернуть в платок, да так чтобы ни единый рыжий волос не вылезал наружу. А свёрнутая коса прикрыта переменной сумой, висящей наподобие рюкзака.
— Я-то готова, а вот ты нет. В кольчуге и с бронзовым обручем на голове, там лучше не расхаживать, так что оставь это всё здесь. А вот это, наоборот, одень — приказала Василиса и сунула мне в руки подобие высоких лаптей, с завязками. К ним в комплекте шла шляпа, сотканную из тоненьких стебельков желтоватой лозы и похожая на соломенную.
Справившись с нехитрой обувкой, я стал похож на рыбака или бедного крестьянина. Девушка придирчиво меня осмотрела и махнула рукой, дескать, и так сойдёт. Затем близняшки притащили плетёную корзину с деревянными крюками, предназначенную для переноски на плечах. Откинув крышку, я увидел, что короб почти полностью наполнен плодами жёлтого, оранжевого и фиолетового цветов.
— А это зачем? — поинтересовался я.
— Таким как мы, без товара, предназначенного для продажи, лучше по Максимову городищу не бродить. Да и фрукты можно обменять на информацию или пассажирские места на торговой ладье — ответила Василиса.
— Ясно. Ну тогда нам пора — сказал я, и протянув спутнице кошель с серебряными монетами и трофейный стилет, взял её за руку.
Прикрыв глаза, использовал большую часть остававшихся крупиц силы и переместил нас из хранилища в реальность. А после того, как снова увидел свет, понял, по неопытности, едва не натворил бед.
Точка нашего появления, находилась всего в трёх метрах от стены, прямо между пышно разросшимися зарослями колючки. Мне острые шипы особо не страшны, а вот Василиса сразу же получила несколько уколов взад и громко ойкнула от неожиданности.
Пришлось оторвать от её пятой точки, впившуюся ветку и подхватить девичье тело на руки. Конечно, Василиса недовольно пофыркала, но вынести себя из плотных зарослей колючки позволила.
Выйдя на простор, она осмотрела стену за спиной, огораживающую границу между осколками, а потом указала на город.
— Сварог, а ведь ты прав. Это и есть Максимово городище. Названное оно так в честь одного из богатырей моего пращура, самого Василия Мудрого.
— А почему в городе два кремля?
— Так уж получилось, что богатырь Максим имел две семьи и дал начало, сразу двум княжеским родам, так называемой правой и левой руки.
— Значит, именно отсюда всего три дня хода до устья реки? — спросил я, не особо заинтересовавшись историческими заморочками местной знати.
Василиса кивнула.
— Как думаешь, они уже знают о вторжении на речные земли?
— Конечно, знают. Колдуны умеют сообщать своим о подобных делах.
Я напряг зрение и ещё раз осмотрел город, но не заметил никаких приготовлений. Сейчас был полдень и деревянный пригород жил обычной жизнью. У пристани стояли ладьи, некоторые из которых больше походили на грузовые баржи, а большой рынок на том берегу, кипел от количества людей и пестрел от обилия открытых торговых точек.
Спустившись с холма, мы добрались до высокой насыпи, со стоящими в рядок идолами семи богов Белоградья. Рядом водили хороводы дюжина волхвов, совершающих непонятные ритуалы. Несколько жгли воняющие полынью костерки. Остальные курсировали от насыпи к лодочной пристани. Собирали подношения у прибывающих горожан и за медную монету отводили некоторых из них к статуям, для личного преклонения.
И хотя лодок к этому берегу приставало не особо много, было видно, процесс отлично организован и подобное происходит весь световой день, без перерывов.
Рассмотрев вблизи белые статуи, я почувствовал идущие от них остаточные эманации силы. На подсознательном уровне стало понятно, личного контакта с ними лучше избегать, иначе меня могут заметить хозяева изваяний.
Добравшись до пристани, Василиса сразу определила, кто из лодочников ожидает пассажиров и договорилась с одним из них о переправе на другой берег. Водяной извозчик сначала для виду поломался, увидев у себя на ладони, две серебряные монеты непонятного происхождения, но потом согласился.
— Чего это он? Неужели цена уплачена слишком маленькая? — прошептал я, когда мы уселись на пассажирскую лавку, большой лодки, а сам извозчик отошёл, явно выискивая глазами тех, кого сюда изначально привёз.
— Да нет, серебра я заплатила, даже с преизбытком. Но монеты нездешние, а значит, лодочнику придётся идти к меняле, и тот срежет свои 15–25 процентов от дохода, в зависимости от качества и ценности монеты. Такое извозчики, страсть как не любят — объяснила Василиса.
— Так заплати больше, чтобы не нервничал. Я же тебе цельный кошель серебра выдал. Да там даже несколько золотых кругляшей имеется.
— Не Сварог, нельзя больше платить. У нас видок не тот, чтобы серебро горстями рассыпать и золото светить. Лодочник заподозрит чего, сразу стражникам доложит. А так пусть думает, что мы деревенские, едем на большой базар.
— А ведь умна девка — подал голос Парацельс, который всё утро помалкивал и о чём-то размышлял. — Может и вправду сможет чего-нибудь намутить с варягами. — А тебе Сварог, я советую в городе не расслабляться и силой не пользоваться, ни при каких обстоятельствах. Присутствие таких как ты, некоторые одарённые магией чуют подсознательно. Надеюсь, почти полное отсутствие энергии, поможет тебе не сильно выделяться в толпе.
Выслушав призрака, я заметил настороженный взгляд одного из волхвов, буквально сканирующий пристань с тремя дюжинами лодок разного размера. Чтобы не отсвечивать, пришлось уставиться на воду и начать рассматривать стайки мальков, прячущихся в зарослях водорослей, от стремительных щупаков.
А потом прибыла супружеская пара, дородно выглядевших горожан. Они уселись на пассажирскую лавку, находящуюся на другой стороне лодки. Усатый мужчина лет сорока на вид, был одет в изукрашенный вышитыми узорами кафтан, яловые сапоги и высокую шапку. А его полноватая жена, из-за обилия многослойных юбок с узорами, жакетов и богато украшенного кокошника, была похожа на бабу, готовую занять законное место на самоваре.
Пока мы не отчалили, мужчина начал недовольно бухать, что дескать, он оплатил по полной весь круиз к святому месту, причём заранее в оба конца. Однако ушлый лодочник его быстро осадил, сказав, что за медь попавшую в его кошель, в полном распоряжении горожанина только половина лодки.
Горожанин особо спорить не стал, но всю дорогу нервно поглаживал усы и шептался с жёнушкой, выказывая взглядами свою неприязнь к крестьянам, посмевшим разделить с ним транспорт.
Мы же с Василисой молча слушали лодочника, который всю дорогу лихо работал вёслами и одновременно громко распевал многокуплетную песню, про два княжеских рода, управляющих городом. Судя по тексту, они постоянно ссорились по разным пустякам. И хотя слова песни, не забывали прославлять обе стороны перманентного конфликта, глубоко скрытая издёвка читалась. А ещё я неожиданно узнал знакомый сюжетец, скрепляющий воедино поэтическую новеллу, про внезапно полюбивших друг друга высокородную княжну и молодого наследника княжеского рода. Так что уже на середине затянувшейся песенки, я догадался, закончиться она не особо хорошо, для всех причастных сторон.
