Наконец, последняя капсула была вытащена и перенесена на «Пилу». Доступ к пульту управления оказался свободным. Я пробрался туда и краешком задницы уселся на погнутое и искалеченное кресло. В глаза немедленно бросилось отверстие, прикрытое металлической шторкой. Чем-то иным, кроме места под ключ, эта скважина быть просто не могла.
— Давайте, капитан-лейтенант! Вставляйте ключ! — Сдавленно прошептал за моим плечом мичман Росс.
Я аккуратно и медленно вставил ключ, немного пошатал его, проверил, как он сидит в скважине, и сильно нажал на плоскую кнопку. Пару мгновений ничего не происходило… А потом пульт включил скрытую подсветку и что-то произнес механическим голосом.
— Спасательная капсула эсминца «Неуловимый» приветствует вас, лейтенант Норг, — вполголоса прошептал мичман в мое правое ухо, — приземление прошло нештатно, капсула была повреждена выстрелом противника еще на витке орбиты управляемого спуска, незначительно отклонилась от вектора выхода на цель и получила серьезные дополнительные неисправности при столкновении с грунтом. До цели восемнадцать… э-э… километров? Правильно, капитан-лейтенант?
— Откуда я знаю? Я же в едином языке Джоре ни бум-бум! Переводи, давай! — бешено прошептал я.
— А это все. — В полный голос произнёс мичман. — До цели двенадцать наших молл. Или, примерно, восемнадцать километров по-вашему…
— До какой цели, Каон? — с надеждой посмотрел на него я.
— А я не знаю… — потухшим голосом ответил мичман.
Я тоже не знал и мучился этой загадкой еще шесть дней, пока мы не решили снова выйти в открытый космос и продолжить наши поиски. Только мы прыгнули, как я вдруг, чисто инстинктивно, приказал искину прервать прыжок и вернуться к Метафару. А там…
— Как у вас положено, мичман Росс, действовать при подходе к планете, на которой находится военный или гражданский объект расы Джоре?
— Как обычно, капитан-лейтенант. Процедура давно определена и отработана. При подходе на радиус до двух миллионов километров корабль посылает управляющему кристаллу планеты цифровой пароль, свой идентификатор и запрос на вектор подхода. Потом…
— «Потом» будет потом, мичман. А теперь — отправляйте запрос. Ваша аппаратура в порядке?
— К-какой з-запрос? — ошалело вымолвил мичман.
— Как какой? Вы на борту фрегата клана Росс подходите к планете, на которой находится неизвестный объект расы Джоре. Так и передавайте. У вас на станции дальней связи ведь был свой пароль и идентификатор? Вот и передавайте: так, мол, и так. Офицер связи фрегата «Пила» клана Росс мичман КА-117-ОН… И далее, как положено. Имею на борту капитан-лейтенанта завлаба Стаса д'Эльта, предположительно — вождя клана Росс. Однако означенный капитан-лейтенант ничего не помнит вследствие перепоя, ранения в схватке с пиратами и ретроградной амнезии левой пятки правого желудочка…
Желудочек с перепоем его, видать, и добили. Мичман икнул и начал передавать, с испугом поглядывая на меня. И, самое смешное, — через несколько минут его воплей на разных частотах, мичман вдруг заткнулся и мы услышали громкую и чёткую металлическую фразу.
— Они дали вектор подхода и приказывают фрегату сесть. Необходимо срочно доставить раненого капитан-лейтенанта в медицинский пункт Центра…
Я улыбнулся.
— Шурка, садись! Спорим на щелбан, что место посадки находится в восемнадцати километрах от разбившейся спасательной капсулы? Ну, а вы, мичман? Спорим?
Если вы думаете, что меня на носилках сразу после посадки притащили в госпиталь неведомого Центра, где неизвестный управляющий кристалл с глубоким, красивым баритоном враз произвел меня в вожди клана Джоре, то вы сильно погорячились и серьёзно ошибаетесь. На все это ушло примерно два с половиной месяца. И крутиться мне пришлось всё это время как шпинделю токарного станка — на повышенных оборотах и в обе стороны. На организацию Закрытого акционерного общества «Санаторный комплекс «Трын-трава» — клади один месяц с момента подачи заявления о регистрации и уплаты госпошлины в соответствии с законодательством Содружества. Параллельно и одновременно пришлось потратить около двух месяцев на то, чтобы уломать корпорацию «Нанитар», потихоньку обирающую эту планету, продать «Трын-траве» семьсот пятьдесят квадратных километров лесных угодий под организацию и строительство санатория. А решение кадровых проблем? И целой кучи сопутствующих? И лишь в самом конце этой скачки с препятствиями понадобилась неделя, примерно, для того, чтобы малый горнопроходческий комплекс, спрятанный среди массы другой строительной техники, возводящей корпуса санатория, потихоньку прогрыз тайный ход на стометровую глубину запечатанного взрывами «Центра по изучению аномальной мозговой деятельности» клана Обейдосс. Расы Джоре, естественно.
А пока мы сели на побережье моря, в чудесном, манящем к неге и наслаждениям, просто-таки курортном местечке, поросшем высокими, раскидистыми деревьями с золотистой корой, длинными, мягкими иголками вместо листьев и умопомрачительным запахом свежести, продернутым густой и терпкой смолистой ноткой. Немного на крымскую сосну похоже. Лямой их мне называл как-то, но я не запомнил. Уж больно много на меня накатило дел и проблем. Первая и самая важная из них — как мне научиться разговаривать с нашим еще неизвестным тогда собеседником.
Эту задачку разом разрешил Каон. Он предложил мне залезть в одну из затрофеенных стасис-капсул, а наш неведомый собеседник легко перекинет мне через Каона лингвистический пакет языка Джоре. Я пристально посмотрел на него, но мичман проникновенно сказал, что не надо опасаться, он все проверит и за всем присмотрит, и вообще — он на страже интересов клана Росс. Я напомнил ему, что здесь вовсю шла гражданская война кланов Джоре, и одни кланы с упоением резали других. Примером тому является сбитая спасательная капсула и могила лейтенанта Норга, лежащая от нас ровно в восемнадцати километрах на север. Мичман на секунду замолк, а потом сказал, что Звёздный флот Джоре в целом и клан Ранеосс в особенности не числятся противниками клана Обейдосс. Поэтому за свои мозги можно особенно не волноваться. Можно смело лезть в спаскапсулу. И я полез.
* * *
Чем это кончилось, вы теперь знаете. За пару часов освоив основной язык Джоре, я пустился в длительные переговоры. На двое суток, по-моему. Так и простоял фрегат под пологом невидимости на берегу трёх красивых озер, два из которых формой напоминали цифру «8», а третье — просто ровный овал. Это были следы от попадания оружия Джоре, способного, если надо, разнести всю планету на кусочки. Тогда, видимо, такого решительного шага не понадобилось. Боевой корабль враждебного клана, неожиданно вывалившийся из дальнего космоса, походя стёр сторожевой эсминец клана Обейдосс, расстрелял на посадке его капсулу, а потом трижды саданул по наземным строениям комплекса Центра. Смахнул их вместе с огромным куском леса, понятное дело, как мокрой тряпкой надпись мелом со школьной доски, оставив три огромные ямины и ненароком создав замечательный ландшафт для будущего курорта. Лес со временем вновь вырос, воронки превратились в озера, а вот все люди наверху погибли. Да и из подземных лабораторий Центра никто не выбрался. Не было соответствующего оборудования, чтобы самим откопаться со стометровой глубины. Вся смена ученых, насчитывающая семь человек, выжившие штурмовики из отделения охраны Центра тоже приказали долго жить. Точнее — аккуратно и дисциплинированно умерли в назначенное время. Взрывы разрушили примерно четвертую часть подземного комплекса, его шахту входа, пассажирские и грузовые лифты, тепличное хозяйство, жилые помещения. Но вечный энергетический узел, построенный на принципе «свободной энергии», все научные лаборатории, большинство технических уровней, обеспечивающих подземный Центр, остались целыми. Жить было можно, но выживать было незачем. Цели не было, все равно впереди был тупик. Стометровая земляная пробка в шахте, отрезавшая оставшихся в живых людей от жизни. Переведя помещения Центра в ждущий режим и законсервировав тонкую научную аппаратуру, руководитель смены приказал управляющему кристаллу пустить газ…
Я немного помолчал, переваривая полученную информацию. А потом спросил, а как мне обращаться к собеседнику. А то я все забыл в результате недавнего тяжелого ранения в битве с вражеским легионом и непомерного потребления запредельно крепких спиртных напитков. В доказательство чего тяпнул стопку знаменитой в таверне «Окраина» самогонки. Мичман Росс тут же любезно передал нашему партнеру по переговорам химическую формулу самогона. Кристалл просмотрел формулу 70° смертельного яда и ошеломленно выдал, что сможет поставить мне непрошибаемый блок от попыток суицида, как только мы докопаемся до его лабораторий. А пока мы можем обращаться к нему по личному номеру… И далее последовала длинная буквенно-цифровая группа. Выяснив, что наш собеседник обладает личностью ученого, но не имеет персонального имени, я незатейливо предложил ему знаменитое среди младших научных сотрудников разнокалиберных НИИ и в старших детсадовских группах нашей страны имя «Знайка». Которое он с радостью и принял. Далее потек предметный разговор.
