Воин нахмурился, понимая, что славяне им ничего не должны, так сказать, какой мерой меряете, такой вам и будет отмеряно.
— Но так и быть, я отпущу в ваши становища тех, кто ранен и стар, чтобы они разнесли весть о вашем положении и те ваши семьи, что захотят быть рядом с вами до вашего освобождения, могут пойти с нами. Я даю вам свое слово перед богами, что они не будут проданы или как-то притесняться моими соплеменниками, если вы сами будете хорошо работать, не станете бунтовать и не пытаться сбежать. Конкретно вам я обещаю хорошее отношение и равную с нами кормежку. А кто-то из вас может даже поступить ко мне на службу, но это предложение для тех, чьи семьи пойдут за вами. Да-да, вы правильно поняли, они станут гарантом вашей верности. Думайте, решайте.
По мнению Руса, его предложение было более чем приемлемым. Ну что такое пять лет работ или вовсе службы учитывая, что твоя семья будет с тобой? Не рабство, а лафа!
Так что ничего удивительного в том, что в итоге сдались. Может кто-то и хотел бы биться до конца, но таковые оказались в меньшинстве и они вынуждены были пойти на поводу у большинства.
Ну а дальше, что называется без раскачки, Рус дал им первое задание, а именно освежевать павших лошадей без изъятия внутренностей, а именно печени и почек, что успели впитать яд, снять с них кожу и нарезать мяса, подготовив его к длительному хранению методом копчения.
Чуть позже им в этом деле помогли завернувшие на поле боя переселенцы и все мясо до конца дня было переработано: часть закоптили тоненькими пластиками, засолено, просто заложено на сани к тому времени освободившиеся от запасов еды, да на волокуши и завалено льдом со снегом и частично съедено. Ведь глупо оставлять столько пропитания на поживу воронью да воронам.
Три дня ушло на разделку, драгоценное время утекало как песок сквозь пальцы, но и еда нужна в первую очередь для прокорма огромного количества пленных, на которых собственные запасы рассчитаны не были. Этим мясом и снятой кожей загрузили самих пленников, да так, чтобы едва ноги передвигали и вечером падали от усталости, даже не помышляя о побеге, ну и на марше в каком-нибудь подходящем месте в рывок не уйти с тяжелым грузом за спиной, его ведь не бросить, ибо надежно привязаны веревками.
Глава 18
45
А дальше началась гонка, гонка со временем. Снег начал стремительно таять и если на возвышенностях (в районе Львова) он еще лежал и то лишь в лесах да в ложбинах равнин, то стоило спуститься вниз в долины междуречья Вислы и Саны, как стало совсем тепло, кое-где даже травка стала появляться.
К счастью, на реках еще держался лед. Да, он подтаивал, становился ноздреватым, но еще был достаточно толст, и люди чуть ли не бежали по нему, делая классические пять километров в час. Никого даже не требовалось особо подгонять, все и так все прекрасно понимали и как можно скорее хотели оказаться на новом месте постоянного проживания и успеть отсеяться, а ведь еще нужно вспахать поля.
Уходя, тщательно следили за тылом. Оногуры могли легко собрать еще двадцать тысяч воинов, пусть качеством сильно похуже, и попытаться отомстить, сев на хвост славянским переселенцам и постоянно их терзая. Но степняков все не было, по крайней мере войска, а мелкие отряды, кои все-таки заметили разведчики, были не страшны. Лишь подтянулись первые семьи пленников, что решили сопровождать своих мужей на каторгу. Но «декабристок» пока было немного. То ли не пустили остальных, то ли пока не успели дойти, ведь оногуры заняли довольно большие пространства оставленные славянами и пока вести до них дойдут, пока они сами догонят… но конечно были и те кто сами не захотели разделить горе с мужьями предпочтя пойти второй или даже третьей женой у вернувшихся с поля боя воинов.
Что до армии степняков, то она так и не появилась. Удар по этому союзу племен гуров оказался очень сильным и пленение хана Болгара породило сильный политический кризис и оногурам стало не до мести, они занялись увлекательным действом под названием «выборы нового хана». Процесс этот у всех степняков в четырех случаях из пяти сопровождается ожесточенной междоусобной резней ибо помимо многочисленных сыновей самого Болгара претендовавших на титул хана, на власть претендовали его конкуренты-оппоненты из других влиятельных племен. В общем в степи было «весело».
С местными, живших на реке Сан и ее притоках, а так же на Висле и ее притоках, к счастью никаких проблем не возникло, благо что переселенцы тоже никого не задирали, ибо причин тому не имелось, а именно беды всех подобных переселений в прошлом и будущем, то есть острая нехватка еды.
С едой впрочем действительно было не очень хорошо, главным образом из-за огромного количества пленных, число которых после пленения оногуров перевалила за пятнадцать тысяч человек. Мясо мясом, но мясная диета до добра не доводит, требуется и клетчатка. К счастью у местных имелись некоторые излишки, а у пришлых было чем заплатить не доводя дело до конфликта.
Трофеи доставшиеся от оногуров: доспехи и оружие и даже одежда снятая с мертвецов, (переселенцы, когда оказались на поле боя ничем не брезговали и собрали все мало-мальски ценное с их точки зрения, тем более что одежда на воинах действительно была добротная), хорошо расходилась среди аборигенов. Так же хорошо шла конская кожа, но она тоже всегда нужна, ту же обуви шить и прочую сбрую.
К концу апреля, когда реки вспучило и взломался лед, переселенцы, сойдя с Вислы на ее приток Дунаец, вышли к горам Высокие и Низкие Бескиды, войдя в земли словаков.
Пока основная масса переселенцев втягивалась в земли словаков прямо между двумя этими горными массивами, Рус с дружиной выдвинулся вперед на переговоры, чтобы избежать недоразумений.
Ждать вождя словаков долго не пришлось.
О переселении причерноморских славян на север он конечно же был в курсе, такое никак не пропустить, ведь торговые дела словаки тем же железом вели весьма активно, так что информацию получали весьма оперативно. Получили они инфу и о том, что именно в их сторону идет один из потоков переселенцев.
Встретили Руса не самым приветливым образом.
Представились.
— Я слышал о тебе Рус, — сказал вождь словаков по имени Грон.
Вождь оказался высоким, под два метра ростом, возвышаясь над своими сопровождающими на две головы и худым как жердь, но видно жилистым.
— Надеюсь только хорошее? — улыбнулся князь.
— Для кого как. Для твоих врагов — лишь плохое.
— Так зачем нам быть врагами? Я пришел с миром и предлагаю союз.
Вождь и его дружинники оказались упакованы в доспехи очень неплохо, но это не показатель на самом деле, на то он вождь с дружиной. Но что-то подсказывало Русу, что и остальные воины должны выглядеть неплохо. Все-таки словаки имели доступ к железной руде именно их руду в том числе закупали причерноморские славяне. Так что надо думать простые воины выглядят в разы лучше, чем защищены воины окружающих их племен.
— Ты ведешь сюда свой народ, а в этих горах очень мало места…
— Мы не претендуем на земли твоего народа Грон. И позволь спросить, неужели все эти горы заняты словаками?
— Ты прав, не все…
Из дальнейших пояснений выходила следующая картина, словаки сейчас занимали едва ли седьмую часть Словаки будущего. На данный момент они кучковались в северо-восточной части своего будущего государства оседлав восточную часть Высоких Бескидов и все Низкие, от реки Раба на западе и до реки Сан на востоке, на юге отхватывая часть Западных Карпат по истокам рек Дунаец и Горнад.
Остальная часть Западных Карпат и западной же части Высоких Бескид занимали пара десятков мелких племен или даже правильнее сказать, крупных родов-кланов всех тех, кого сюда загнали в свое время римляне — остатки племен галлов и всяких готов коих сюда загнали уже гунны. Остатки самих гуннов и аланов так же кочевали в южных предгорьях Карпат.
