Ну-ка, это уже интересно. Что с ним может быть такого, что даже врач затрудняется? Тихое помешательство?
Мы подошли к милицейскому «Уазику», где сидел арестованный. Прежде всего, я просканировал его полностью, с головы до ног.
Странный тип. Он сидел в машине, скованный наручниками. Лицо бледное, глаза открыты, зрачки неестественно расширены, даже белков не видно. Никаких эмоций, круглое лицо в очках совершенно спокойно, как поверхность горного озера. Руки и ноги полностью неподвижные.
— Он так сидит уже минут двадцать, — сказал нам один из милиционеров, молодой лейтенант. — Не двигается, не разговаривает.
Рядом стояла врач, женщина лет тридцати, что-то писала на бумаге. Она посмотрела на меня и поправила очки.
— Вы судебный психиатр? — спросила она. — Там ваш пациент. Мы пока что еще не проверили, состоит ли он на учете, но признаки все налицо.
Я качнул головой, продолжая вглядываться в лицо Калачева.
— Нет, я не психиатр. Я и сам, знаете ли, немножко не от мира сего. Он сказал свое имя?
Врач удивленно посмотрела на меня поверх очков.
— Это как так, не от мира сего? Что это значит? Вы что, тоже состоите на учете?
Я пощелкал пальцами перед лицом Калачева. Ноль внимания. Я коснулся его плеча, толкнул. Парень молчал и все также смотрел в одну точку.
— Нет, до ужина я не состоял на учете, — ответил я и ущипнул Калачева. — И, надеюсь, после тоже не буду. У кого-нибудь есть фонарик? Желательно очень сильный.
Лейтенант начал рыться в бардачке. Тем временем к нам подошел Хвалыгин.
— Ну что, есть какие-то догадки или идеи? Он что, в наркотическом трансе?
Прежде чем я успел ответить, врач подала голос:
— Нет, в том-то и вопрос. Я его осмотрел, никаких признаков приема наркотиков или психотропов. Для более точного диагноза, конечно, надо взять анализы, но пока что могу сказать, что он не употреблял вещества. Его мышечные реакции, пульс и сердцебиение в очень заторможенном состоянии, совсем наоборот, чем при приеме таких веществ.
Лейтенант подал мне фонарик. Я щелкнул им в лицо Калачеву, одновременно громко хлопнув в ладоши. Глаза Калачева на мгновение отозвались на вспышку света. Сделали попытку моргнул. Но потом он снова принял безмятежное состояние.
— Ну, и что ты скажешь, телепат? Ты можешь проникнуть ему в мозги? — все так же нетерпеливо спросил Хвалыгин. — Дьявол, мы даже не знаем, кто он такой. Хорошо, что хоть документы имеются. А вообще, честно говоря, он совсем не похож на бандита.
Врач продолжала глядеть на меня поверх очков. Пробормотала непонимающе:
— То есть, как это: «Проникнуть в мозги»?
Я оглянулся на высокого начальника. Изобразил удивление.
— Да, все верно. Вы совершенно правы, шеф. Он вовсе не бандит и не грабитель. Он обычный конторский работник. Раньше был техником, но сейчас, по большей части, перебирает бумаги. Скорее всего, он инженер. И еще, он загипнотизирован. Очень сильно. Кто-то усыпил его до состояния сомнамбулы и отправил грабить сберкассу.
Хвалыгин открыл рот от удивления.
— А разве такое возможно? Я всегда считал, что даже под гипнозом человек сохраняет свободу воли.
Ух ты. А он, оказывается, что-то там даже изучал по поводу гипноза. Молодец, наверняка пытался понять, что это такое на самом деле и кто же будет работать у него консультантом.
— Да, это так, — мягко согласился я. — Но это только на легком и среднем уровне. А когда действует профессионал экстра класса, и испытуемый человек очень подвержен внушению, можно достичь практически полной власти над его сознанием. Этот наш задержанный сейчас находится в состоянии сомнамбулизма. На самом деле он совершенно не отдает себе отчета в своих действиях. И я уверен, что когда он очнется, то совершенно забудет о том, что произошло. Фактически в настоящий момент он полностью под контролем неведомого нам гипнотизера. Что тот ему скажет, то он и сделает.
Некоторое время Хвалыгин и все остальные присутствующие переваривали сказанное. А потом начальник ГУВД сказал:
— Черт подери. Вы знаете, кто может быть таким сильным гипнотизером? Это какой-нибудь психиатр-академик, доктор медицинских наук? Другой эстрадник, типа вас? Кто это может быть? И еще, вы сможете, наконец, вывести этого человека из транса, чтобы мы могли подробно допросить его?
Я пожал плечами. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Если бы дело происходило в двадцать первом веке, где я знал много своих коллег, то я мог бы сразу перечислить несколько имен, кому под силу такое, да еще и склонных к криминалу.
Но сейчас я не мог ничего сказать сразу. Правда, такой ответ вряд ли понравился бы Хвалыгину.
— Пожалуй, есть два направления, в которых мы можем двигаться, — сказал я, чуток подумав. — Это могут быть преступники, умеющие гипнотизировать человека. Цыгане, мошенники, жулики. Поднимите картотеку, может, кто-то из них ошивается поблизости. Либо это практикующие гипнотизеры с медицинским образованием, хотя я сомневаюсь, что кто-то из них смог пойти на такое. Впрочем, есть еще вероятность, что это может быть очень талантливый самоучка, вроде Мессинга.
Хвалыгин тяжело вздохнул и посмотрел на Белокрылову.
— Ну что, задача ясна? Черт знает что. Давайте, ищите этого сильного гипнотизера.
Глава 23. Куда ведут следы
Поскольку для определения круга общения Калачева требовалось время, мне не осталось ничего другого, кроме как отправиться восвояси.
Уже вечер, снова начал накрапывать дождь, да еще и грозил усилиться. Зонтика у меня не было, и поэтому я попросил Михалыча подбросить меня до больницы, где лежала Голубева.
— А что ты, растаешь, что ли? — усмехнулся водитель, но послушно отвез меня в медучреждение.
Потом оперативно помчался обратно. Он должен был забрать Белокрылову из универмага обратно в контору.
— А Ирина уже выписалась, — сообщила мне девушка в приемном покое.
Между прочим, очень даже симпатичная. Длинные волнистые волосы, темный каштан. Длинный тонкий носик, карие лукавые глазки. Изящный ротик.
— А ее, кстати, парень некий забрал, — сообщила она вдобавок. — На машине приехал, на «Волге». Красивый такой, усатый. Брат, кажется? Или приятель? Вы не знаете?
Тут и без телепатии понятно, что она издевалась надо мной. Поздно приехал, рыцарь на белом коне. Уже увели у тебя твою суженую. Буквально из-под носа утащили.
— Нет, это любовник, — мрачно ответил я, вспоминая смазливого брюнета, который ластился к Ире в гримерке. — Это я знаю точно.
Глаза медсестры расширились. Удивилась, стало быть.
— И вы так спокойно об этом говорите? Какой вы, однако…
Я еще подумал чуток. Домой к себе Голубева вряд ли поедет, слишком уж свежи травмирующие воспоминания. Значит, поселится у брюнета. Может, она оставила свои координаты, мало ли что. Я спросил у девушки:
— А есть ее телефон?
Девушка лукаво улыбнулась:
— А вы не убьете соперника? Как ревнивый Отелло?
Я покачал головой. С одной стороны, отлично. Проблема с Голубевой почти решена. Я имею ввиду моральную сторону. Она сама от меня ушла. Теперь не будет страдать от нашей размолвки.
Но вот с безопасностью вопросы так и остались повисшими в воздухе. Как ее теперь убедить свалить из города к чертовой бабушке?
— Да нет, зачем мне это надо? — спросил я как можно искренне. — Я просто поздравлю их и пожелаю счастливой и долгой жизни.
Если, конечно, Пиковый король даст им насладиться этой жизнью. Прихлопнет обоих, как мух, если не поспешат скрыться из города. Подальше.
Медсестра продиктовала номер. Сделала вид, что занята записями в историях болезней, а сама навострила ушки. Чтобы послушать нашу беседу.
Я не стал откладывать дело в долгий ящик и прямо из больницы позвонил домой к Ире. Ожидал, что трубку поднимет тот самый ловкий брюнет, но ответила сама Ира.
— Привет, как самочувствие? — поинтересовался я. — Ты уже уехала из больницы?
