Я поднялся на восемнадцатый этаж, нашел нужную мне квартиру, толкнул незапертую дверь и вошёл внутрь. Быстро пробежался по пустым комнатам, заглянул на кухню и в ванную, и вернулся в спальню.
— Это становится плохой традицией, но в этот раз ты хотя бы жива. И не голая. — произнёс я, обращаясь к прикованной к кровати Оле.
— Освободи, Макс! Хватит умничать. И когда это я была голая? — возмутилась синеглазка.
— Не помню. — я даже почти натурально задумался, нахмурившись. — Но в моей памяти ты постоянно попадаешь в неприятности и постоянно голая. То лёжа на кровати, то привязанная к стулу, голенькая и напуганная. Такая милая, молчаливая, беззащитная и скромная. И обязательно вывалив свои красивые, шикарные…
— Сейчас кому-то будет больно! — с угрозой в голосе произнесла Оля, не дав мне договорить. — Не нужно проецировать на меня свои больные фантазии! Ничего я никому не вываливала!
Я с сожалением расстегнул наручники на её руках, скинул их на пол, и помог Ольге сесть.
— Ты как, Оль?
— Нормально, жить буду. Этот утырок понял, что его дар на меня не действует, и вырубил чем-то тяжёлым. Тварь!
— Где он?
— Две минуты назад ему позвонили из охраны, доложили, что к нему поднимается злой и немного неадекватный парнишка. Он бросил всё и ушёл.
— А Мира?
— Потащилась за ним.
— Сука! — выругался я. — Нужно найти Миру. — Я достал телефон из кармана и, глянув на экран, задумчиво хмыкнул.
— Что?
— Она здесь… В двадцати метрах от нас. Или в коридоре, или у нашего капитана есть на этаже ещё одна квартира. Идти сможешь?
— Да, смогу, конечно! — отмахнулась она от меня, подскочила с кровати, пошатнулась, и проворчала: — Что я, инвалидка какая?! Пошли!
Выйдя из квартиры, я ещё раз сверился с радаром, и уверенно пошёл по длинному светлому коридору…
Белошеева и Миру мы встретили за очередным поворотом. Моя блондинка, как покорная собачонка, нахмурившись, поглядывала на насс Ольгой, и преданно прикрывала своего хозяина своей хрупкой женской фигуркой.
— Привет, Макс! — хмыкнул Белошеев из-за спины Миры. — Ты жив, как я погляжу. Удивил!
— Нужно было пришить тебя ещё на той квартире, капитан. Ты мне сразу не понравился. Но я всё думал, что жёнушка крутит тобой, а оказалось наоборот.
— Давно догадался? — удивлённо покачал головой Белошеев.
— Тогда и догадался, на квартире чиновника. Но списал всё на свое плохое самочувствие. Тогда я просто хотел спасти Ольку, это единственное о чём я помнил в своем затуманенном мозгу... Потом уже, провалявшись три дня дома и разложив всё по полочкам, понял.
— Можно поподробнее? Профессиональный интерес не даёт мне покоя — в чём я прокололся. — Он принял расслабленную позу, его рука, держащая направленный в спину Миры пистолет, слегка опустилась, и Виктор снисходительно улыбнулся.
— Вы слишком нагло себя вели, открыто. — пожал я плечами. — И совсем не скрывали свои способности. Я помню, как испугалась Олька, когда её первый раз едва не обнаружили. А вы — нет. Нагло, самоуверенно, напоказ. Возможно, все знали о вашей одаренности, но и тут косяк — вас даже не было в базе мутантов, хотя Ломов говорил мне, что туда заносят всех без исключений.
— Все твои умозаключения притянуты за уши. — Белошеев разочарованно поморщился.
— Не спорю, но мне с ними не в суд идти.
— Тоже верно. Так почему медлил тогда, почему не убил, когда пришло озарение? — Он снова самодовольно улыбнулся. — Посмотри, к чему это тебя привело!
— Много причин. Я был слаб… Очень слаб, чтобы тягаться с твоей женой. И я не знал, кто из вас двоих глава. Надеялся, одного из вас вытащить. Дебильный синдром спасителя. — вздохнул я.
— Мог бы меня сдать...
— Кому? Я не знаю, кто твои друзья. Ты сам говорил, у тебя есть кто-то наверху, кто знает, чем ты занимаешься и кто ты такой на самом деле. Кто-то прикрывает тебя там. — я ткнул пальцем наверх.
— Логично. Там тебе точно ничего не светило. А если бы ты подключил своих наставников, их просто отправили бы на пенсию раньше времени. Нужно было всё-таки валить меня. — С его лица не сходила эта противная ухмылка, которую так хотелось запихнуть ему в глотку. Но пистолет у спины Миры, не давал этого сделать.
— Твое убийство не сошло бы мне с рук. Мне пришлось бы бежать... А я только нормально устроился в этом мире и он мне начал нравиться.
— В этом мире? О чём ты? — нахмурился капитан.
— Не важно. Единственное, я всё не мог понять, зачем вы их убиваете... И только потом, когда твоя жена запрыгнула на мой член, всё стало на свои места. Вы нашли способ перекачивать силу от одного одарённо другому.
— Только от мужчины к женщине. — недовольно поправил меня Белошеев.
— Та девушка в переулке рядом с управлением — это был твой первый опыт? Ты тоже пытался?
— Не первый... — он пожал плечами. — И не последний, поверь мне. Пробую разные варианты, но пока ничего не выходит. Женщина может выкачать силу из мужчины, а мужчина нет. Несправедливо это. Но я в поиске. — Он направил дуло своего пистолета из-за спины Миры на меня. — С тобой весело было поболтать, но мне пора. Я присмотрю за твоими девчонками, хотя, с твоей младшенькой у нас что-то не сложилось. Но может она одумается, когда ты, наконец, сдохнешь.
Первый выстрел был в ногу, чуть выше колена, и на его лице промелькнула гадкая самодовольная ухмылка... Олька рыпнулась, пытаясь… даже не знаю, что она хотела сделать. Прикрыть меня своим телом или кинуться с голыми руками на Белошеева? Но я остановил её порыв рукой и прикрыл собой. Нечего под ногами путаться.
По полу и стенам побежали тонкие чёрные паутинки моей Силы, а рана на ноге моментально затянулась. Интересно… Ещё три выстрела — плечо, грудь и сердце… Какие-то считанные секунды, но казалось, это длилось долгие, тяжёлые минуты. Простая, даже самая сильная регенерация, не может справиться с такими повреждениями. По крайней мере, не за такое короткое время. Это всё было неправильно…
Сеть моих паутинок окутала всю комнату — пол, стены, потолок, дотянулась до ног Белошеева, доползла до его колен и замерла там, словно привязав его к полу. Руки капитана задрожали, а виски тронула седина…
Я не чувствовал ранений, у меня словно открылось второе дыхание, моё тело переполняла энергия, хотелось куда-то бежать и что-то делать… Потолок пошёл мелкой сеточкой трещин, цветы в вазонах начал стремительно вянуть.
Я стоял на месте, а аура Силы полыхала чёрным пламенем вокруг меня. Ксения бы это увидела и оценила, а её муж… Он этой всей красоты не видел. Даже немного жаль. Я никого не проклинал, я просто не мог сдерживать свой Дар. Не знаю почему. То ли от злости к этой мрази, то ли потому, что он пытался меня убить.
Деревянные двери квартир ссыхались и рассыпались на глазах, словно старые трухлявые пни, ковер под ногами превращался в пыль, Узор на моей груди мерцал чёрными чернилами. Я шагнул вперёд, не уворачиваясь и не пригибаясь. Почему-то, бояться за себя мне не хотелось — главное, чтобы девчонки не пострадали…
В тишине коридора прозвучал новый упрямый выстрел. Ещё один. Я даже знал и видел, куда он метил. Я даже почувствовал, как кожу на лбу царапает и прорывает твёрдый стальной наконечник пули… И превращается в труху, едва коснувшись кости… Рана тут же затянулась и я сделал ещё один шаг вперёд. Странно всё это…
Паутинки на ногах Белошеева начали наливаться на глазах, высасывая из него жизненные силы, утолщаясь, как обожравшиеся пиявки. Но он, кажется, этого даже не заметил. На лбу мужчины пролегли глубокие морщинки, волосы выцвели, а кожа приобрела бледный оттенок, покрывшись старческими пятнами.
Этот последний выстрел даже на секунду сбил меня с шага... Но лишь на секунду. Два шага, я отодвигаю со своего пути опешившую Мирославу, и смотрю в старческие блеклые глаза своего врага… Передо мной стоит беспомощный седой дряхлый старик, с потухшим, опустевшим взглядом серых глаз.
