руках еще и катана будет. Отрежешь ты кому-нибудь… что-нибудь и все. Этой вот штуковиной — он кивает на катану в руке Соры: — так легко людей шинковать. А если мы кого покалечим на съемках или не дай бог угробим вообще? Не, прав малой… нельзя в стычку лезть головой вперед.
— Как легко говорить с профессионалами — говорю я. И имею это в виду. Сомчай не просто боец, он умен и в состоянии анализировать происходящее, у него опыт как реальных, так и постановочных боев и он прекрасно знает сколько труда стоит отработать десять секунд поединка даже с одним оппонентом. Счет на доли секунд, работа в синхроне, отслеживать передвижения партнера и думать вместе с ним, а иногда и за него… честное слово порой проще надавать человеку люлей, чем работать в паре с ним! Когда ты работаешь только от себя и у тебя есть коронка, короткое действие, как в йай-до — то и думать не надо, рефлексы работают. И Сомчай с сестрой все это знают. А вот Соре объяснять надо. Она у нас постановочными боями и не занималась толком, даже работа в паре с Юрико больше вольный фристайл-поединок напоминала.
— С профессионалами много чего легко! — подмигивает мне Косум: — но нам с братиком до Великого и Ужасного Кенты-сама еще далеко! Видела я как ты шесть сотен девушек за раз… тут ни я, ни Сомчай не потянули бы! Зверь! Самец!
— Да погоди ты со своими приколами — морщится Сомчай: — дай парню сказать. Видишь же, что он только начал… а ты не обращай на нее внимания, Кента. Она у меня с детства такая… как головой вниз со стола уронили…
— … — прожигает его яростным взглядом Косум, а я пользуюсь предоставленной паузой. В самом деле, скоро приедем, надо инструктаж по технике безопасности до конца провести и вопросы закрыть.
— Итак — говорю я: — вываливаемся из фургона, находим пустующее здание склада, возле которого будут тусоваться вызывающие на вид личности и вступаем с ними в конфликт. — Тэтсуо наотрез отказался снимать эпизод на его реальном месте работы, и я его понимаю. Светить место, где у него на самом деле студия находится — неразумно. Завтра всякие проблемы могут нарисоваться — от налоговой, до собственника здания, который ни сном, ни духом о том, что тут творится. И это, не говоря о всяких хейтерах или просто шизофрениках. Да и девушкам его к работе приходить станет трудней и вообще. Так что нет — сказал Тэтсуо и мы договорились, что все произойдет в доках, там есть пустующие склады, там-то он и сделает вид, будто вот тут все и происходит. Соответственно по ролям — он злобный дракон, а я — рыцарь в белом. А Сора — мой верный клинок, разящий врагов. Плюс у Соры чутье на этические заморочки, она в этом смысле мой моральный компас, а то я тут могу дров наломать, аборигенам не понравится.
— Как это — вступаем в конфликт? — спрашивает Сора.
— А вот тут ты мне и понадобишься, как эксперт по моральной стороне вопроса и всему этому бусидо. Как так вступить в конфликт, чтобы и выглядело безупречно, как с этической стороны, но и зрелищно было? Чтобы мы сами не выглядели как бычье какое? Приехали, нарычали на всех…
— Ну… — задумывается Сора: — если мы приехали спасти барышню в опасности, то мы можем бросить вызов. В обоснование сказав, что мы пришли отстоять честь и свободу названной девицы…
— Ну… положим насчет чести ты тут загнула. — говорит Косум: — видела я парочку фильмов Марии Танаки, и сдается мне, что битва за ее честь уже давно проиграна.
— Я использую слово «честь» здесь как обозначение внутреннего достоинства человека и воина, а не в качестве показателя количества половых актов! — вспыхнула Сора: — сорок семь ронинов тоже были оплеваны обществом и почитались ниже собак! Но их честь была не запятнана даже в минуты их величайшего позора! Кимико — человек чести, что бы она ни делала для своего выживания!
— Воу, воу, подруга, полегче… — поднимает ладони Косум: — да ничего я такого сказать не хотела. Это так… шуточки же…
— Сора-тян не обращай на нее внимания — советует Сомчай: — я же говорю, трудная она у меня. С тех пор как в детстве попала головой под асфальтоукладчик… и с обрыва упала. Головою вниз, конечно… два раза…
— Вот и хорошо! — прерываю я наливающуюся злостью Косум: — значит бросим формальный вызов. Как это делается вообще? Выходим и кричим что вы все падлы и мы вас всех тут сейчас пошинкуем в сашими? Или надо перчатку в лицо кинуть? Послать письмо? Что говорить-то?
— Ох — вздыхает Сора: — все с вами ясно. Я сама все сделаю. Вы — стойте и молчите. Изображайте из себя тупую силу, я в вас верю, у вас получится. Кое-кому даже и стараться не надо…
— Смотри-ка, а у Соры-тян есть чувство юмора — удивляется Сомчай и поворачивается к своей сестре: — вот, учись, Косум. И в строчку, и в меру, не то, что ты — всегда с перегибом. Настоящий юмор — он тонкий должен быть.
— Как у тебя, когда ты шутишь про то, что меня в детстве головой уронили? Или, когда рассказываешь всем, что меня из зоопарка домой забрали, думали, что хомячок? — фыркает Косум, складывая руки на груди.
— И это даже не шуточки, это суровая правда жизни, ты просто не помнишь. — ухмыляется Сомчай: — просто ты была маленькая и ничего не помнишь. Но для хомячка ты весьма сообразительна, это в сравнении со средним человеком ты… альтернативно одаренная.
— Твой юмор такой тонкий, что его иногда и не видно. — пытается парировать Косум, а я в первый раз понимаю, что внутри этой пары своя динамика и это только со стороны кажется, что Косум Сомчая подавляет, а оно на самом деле вон как…
— Так! — прерываю я соревнование в остроумии между братом и сестрой. Начато оно, судя по всему не
