Взамен ценных бумаг я вручил графу собственный подарок — «Житије светитеља Алексија, митрополита московскога и целе Русије» на сербском языке, купленное на Сухаревском рынке за смешные деньги. Но генерал был счастлив, заполучив издание. А может, ему просто понравилось оказанное внимание?
— Товарищ начальник, теперь ваша очередь, — неожиданно сказал Исаков, передавая мне гитару.
Он что, думает, что я умею играть? Или в это время считалось нормальным, чтобы все, кто носил хоть какие-то офицерские погоны (Петрович-то считает меня прапорщиком), обязательно умели играть на музыкальном инструменте? Нет, когда-то, давным-давно, в десятом классе я пытался брать уроки игры на гитаре, даже тренькал «В траве сидел кузнечик» на одной струне, но даже три «блатных» аккорда не сумел освоить.
— Олег Васильевич, а вы спойте эту, про колоколенку, — попросил Петрович.
Про «Колоколенку» мне сегодня не спеть, а уж тем более, не сыграть. Вернув гитару Александру Петровичу, попросил:
—Давайте-ка так — вы сыграете, а я спою.
Как сумел, попытался объяснить, чего я хочу, Исаков кивнул, подбирая музыку, а я запел, стараясь походу менять слова:
— Шел в атаку яростный и жестокий год,
У деревни Крюково погибает взвод.
Все патроны кончились, больше нет гранат,
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Будут плакать матери ночи напролет,
У деревни Крюково погибает взвод.
Не сдадут позиции, не уйдут назад,
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Командир израненный прохрипел — «Вперед»!
У деревни Крюково погибает взвод,
Но штыки горячие бьют не наугад,
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Так судьбой назначено, чтобы в эти дни
У деревни Крюково встретились не мы.
Где полег со славою наш бессмертный взвод,
Там шумит, шумит сосна высокая, птица гнезда вьет[2].
Когда я допел последнюю строчку, слезы вытирал уже не только Игнатьев.
— Олег Васильевич, это которое Крюково? — заинтересованно спросил Павел Николаевич, один из сотрудников, которых мне предоставил наркомат торговли. — В Галиции где-то?
Он, вроде, хотя и служил в армии, но был полковым интендантом, но не суть важно. Иной раз и интенданты в атаку ходили.
— В Прибалтике, неподалеку от Риги. Оно не совсем Крюково, но как-то похоже звучит, — улыбнулся я. — Может быть Хуково, но скорее какой-нибудь хутор Хакен. И вообще, у каждого своя деревенька…
Я еще мог бы болтать достаточно долго, но тут ко мне подошел официант. Склонившись к уху, парень сказал громким шепотом:
— Мосье Кусто, вас спрашивает курьер из Москвы.
— Курьер из Москвы? — с удивлением переспросил я.
— Именно так, — закивал официант. — Он за дверью, не желает входить. Говорит, что срочное дело. В торговом представительстве вас не застал, поехал искать.
Интересно, что за курьер такой? Ладно, посмотрим.
Кивнув Наталье, я потихоньку пошел к выходу.
А неподалеку от входа стоял … Яков Блюмкин.
— О, привет. Ну, наконец-то я тебя отыскал, — радостно сообщил главный авантюрист Советской России. — Прости, Аксенов, парень ты неплохой, но у меня приказ. А приказы, как понимаешь, надо выполнять.
Яшка Блюмкин вскинул руку, направив ствол своего любимого пистолета прямо мне в лоб.
[1] Предположительно автором стихов является поэт Сергей Копыткин.
[2] Автор текста Сергей Островой.
