19 ноября 1951 года. Нью-Йорк.
Поел за час перед боем овсянку. Я знал, что медленные углеводы увеличивают выносливость, а сколько мне с Картером на ринге прыгать — никому не известно.
Мэдисон Сквер Гарден. Зал заполнен до отказа. Промоутер, наверное, потирает руки.
Бой начинается https://youtu.be/jlHEdkL1VoM?t=2
В первом раунде я просмотрел грязный приёмчик Картера. Он поставил мне обычную подножку. Я, потеряв равновесие, упал на ринг без удара. Рефери зафиксировал мне нокдаун и посчитал артистично выбрасывая раскрытые пальцы перед моим лицом.
В первом раунде Картер наскакивал и бил, как конь копытом. Хорошо, что я находился в движении и удары проходили вскользь. А если бы хорошо попал...
Я отгонял его встречными ударами и увесистыми двойками.
Картер пёр буром, надеясь нанести в ближнем бою нокаутирующий удар. Чтобы не попасть в ловушку под удар, я использовал клинчи, постоянно сближаясь и обнимаясь с соперником
Противник был не просто вёртким, а очень вёртким. Он, как и я, не застывал в пространстве ни на секунду. Качение корпуса и постоянное смещение. Я, поддавшись первоначальному азарту, словил несколько плюх и к концу раунда чуть очухался, уйдя в глухую оборону. Первый раунд явно за Картером. В перерыве боя организаторы шоу выпустили на трибуны красавиц, чтобы повеселить зрителей:
Тренер, обмахивая меня полотенцем, говорит:
— В угол не отходи, крутись в центре.
Да, нужно было тренироваться, а не девочек тискать.
Второй раунд. Ложные приседания, удары и уклоны. И удары, удары, удары. Картер снова провёл грязный приёмчик и попытался наступить мне на ногу перед своим ударом. Не прокатило. Он постоянно доставал меня своим левым хуком. Пару раз попал чувствительно.
В ближнем бою Картер наклонил голову при контакте с моей головой и на отходе, что есть силы "боднул" меня в челюсть, за что и получил предупреждение. В последующем клинче, я, наученный горьким опытом, не склонял голову над плечом соперника, чтобы получить удар плечом в подбородок, а держал голову прямо или склонял её над предплечьем Картера. И этот раунд я продуваю.
Тренер просто машет полотенцем и молчит. Всё уже сказано тупому мне...
В начале третьего раунда Картер прижал к себе мою руку и сделал движение корпусом на излом, отвлекая меня от защиты лица, а сам в это время нанёс удар свободной рукой в голову.
Нокдаун. Раз-два. Эдак, я до конца боя не продержусь.
Три-четыре. Уже два раунда проиграл и этот, похоже, тоже продую.
- Юра! — сквозь рёв, слышу истошный крик моих подруг.
Пять-шесть. Хотя, время ещё есть...
Семь-восемь. Ну держись собака-Картер.
Бой продолжается. Наконец то и мой удар прошёл. Наклоняюсь, уходя от удара и, распрямляясь, удачно выбрасываю перчатку в неприкрытую печень. Картера слегка скручивает от боли, а я в это время снизу пробиваю апперкот в челюсть. Ноги противника подломились и он мешком брякунлся на колени.
Нужно "брать кассу, пока горячо".
Соперник встал на счёт "восемь". Картер тёртый калач и пытается уходить от моих атак. Ему бы продержаться до конца раунда. Но, я не даю ему передышки и работаю-работаю по корпусу. В голову попасть трудно. Он качается, как маятник, а вот сбить дыхание крепкими ударами — это можно. Наконец, противник снова ошибается, пропустив удар по печени. Немного раскрывает защиту. Бросаю двоечку в голову и добиваю апперкотом, вложившись всем своим весом в скручивание. Удар получился суперский... Слышу крик рефери: "Брейк!". Но, команда уже запоздала. Картер, пролетев между канатов, приземляется на судейский столик. Победа!
Коллинз, увидев мою физиономию после боя, выдала шедевральное:
— Ну и рожа у тебя, Жаров!
После победы наши дипломаты из нью-йоркского консульства, косясь на моих подруг, предупредили, чтобы я себя вёл поскромнее с девушками, а не то дома придётся отвечать.
Я уже устал бояться... Будь, что будет.
На пресс-конференции меня спрашивают:
— Юрий, вы участвовали в создании томографа, который тянет на присвоение Нобелевской премии. Что ещё можете сказать о своих достижениях в сфере науки?
О своих достижениях говорить не скромно. А вот про открытие другого Нобелевского лауреата химика Пауля Мюллера, я скажу.
— Препарат ДДТ, несомненно очень нужный и эффективный для борьбы против переносчиков болезней и сельскохозяйственных вредителей. — с жаром говорю я, — Вот только применять его нужно очень осторожно. Сдаётся мне, если не провести исследований о том, какой вред препарат может нанести здоровью людей, попавших в зону его применения, то последствия будут ужасными. Возможно, последствия вызовут тысячи тяжелых заболеваний от отравления большими концентрациями ДДТ в закрытых помещениях. Нужно разработать меры по защите людей от отравления ДДТ.
В конце пресс-конференции спрашивают:
— Мистер Жаров, вы играете на гитаре. Сможете прямо сейчас что-нибудь исполнить?
Со СМИ нужно дружить, а то обгадят на раз-два...
Беру переданную гитару и играю одну из популярных в позднем СССР мелодий https://youtu.be/Wm_1V2rK5Jg
— Мистер Жаров у вас есть орден за боевые действия против сил ООН в Корее. Верно? (киваю) Чего бы Вы хотели в советско-американских отношениях? Готовы ли Вы с нами дружить?
Я прошу подняться на сцену и встать за мной Коллинз и Мэнсфилд.
— Я видел пылающий после атомного взрыва Пхеньян. Моя подруга, ныне вице-президент Кореи Ли Сон А, чуть не сгорела в самоходке в бою за мост через Ханган. Моя подруга Джейн Коллинз на Московском Фестивале пела "Подмосковные вечера". Там же моя подруга Мэрилин Монро награждала советских победителей футбольного турнира студенческой Олимпиады.
— Эта песня про то, чего хотят все прогрессивные жители Земли! Мы хотим мира на Земле! Мы хотим перемен! — нескромно объявляю я. https://youtu.be/xBh3N3l8Vis?t=1
Жаров, ты дебил? Тебе в Союзе теперь крышка!
Девушки сзади меня просто покачиваются, притягивая к себе взгляды окружающих. А когда я встаю — по очереди меня целуют.
Циничные и привыкшие ко всяким неожиданностям репортёры вдруг начинают аплодировать мне и девушкам.
К концу той жизни я начал освобождаться от восхищения англо-саксонской цивилизацией. Тот запад который мы любили в 70-80-е в сравнении с которым Советский Союз проигрывал практически во всём, тот запад в новом веке прогнулся под нетрадиционные ценности, а Россия и восточные страны по прежнему выказывали уважение к возрасту, к половой принадлежности, к семейным традициям, к иерархии власти...
— Юрий, — обращается ко мне по-русски милая девушка-подросток на раздаче автографов, — Подпишите мне, пожалуйста, карточку и по-русски и по-английски. Меня здесь считают русской, а я и не отказываюсь.
Смотрю на нимб и узнаю юную, но уже знаменитую Натали Вуд.
— О-о! Это жэ та кидательница тортами из "Больших гонок". Такая же красотка, как Маргарет Виндзор!
Глава 21
"Жизнь в космосе — это большая редкость: лишь небольшая часть материи существует в ее живой форме. Жизнь также редка и во времени, в долгой истории Вселенной. Недавние научные исследования показали, что наше существование — это всего лишь случайность, один бросок космических костей".
Алан Лайтман (Alan Lightman), физик, писатель.
20 ноября 1951 года. Нью-Йорк.
