— Толь, занят, минута у тебя, — торопит Александр Владимирович, после того, как нас соединили.
— Попросите, чтобы Федирко передали, что к нему Штыба хочет зайти, — торопливо прошу я.
— Моложавая тетка хмыкает, слушая мою просьбу неведомо кому, но тут звенит местный телефон. Мент поднимает трубку и удивленно сообщает:
— Просили Анатолия Штыбу проводить до приёмной.
— Это я. Вот мой паспорт, — довольный достаю свой «серпастый и молоткастый», который скоро станет «пернатым».
— Третий этаж, — показывает на лестницу мент.
— А на лифте можно? — нахально спрашиваю я.
— Что тут идти? — язвительно хмыкает тетенька.
Вот язва! Жалко ей, что ли? Бывают же вредные люди от рожденья.
— Сказали же «проводить»! — напоминаю я.
— Я на посту, — мент застыл сусликом, покрутил головой вокруг и, не найдя никого, обратился к предмету своих ухаживаний:
— Маш, отведи парня?
— Ну, пошли, хоть это и не входит в мои обязанности, — фыркает женщина и, похабно виляя бедрами, направляется… ну, конечно! К лифту.
— Правильно говорить — пойдём, а если совсем вежливо — пойдёмте, — умничаю я.
Глава 37
— А ты умный парень, — Маша, оглянувшись и поймав мой взгляд, обращённый на её нижние полушария, сразу ко мне подобрела.
Лестно, наверное, стало. Женщина довела меня до просторной приёмной с такими большими окнами, будто в музее каком. Приняли меня сразу.
— Олегу спасибо передай за подарок. А у меня к тебе просьба есть — завези дочке моей передачку в Красноярске. Я обещал к Новому году ей сапоги из ФРГ, но не успел их «достать».
Мне дают коробку с парой женских сапог. Федирко даже открыл коробку, показав, что там именно обувь, а не «золото, брильянты».
— Ты ж у меня дома не был на Урицкого? — спросил Федирко.
— Я только на Дзержинского пять у вас был, и то один раз, — напомнил я.
Да, там есть у Федирко неплохая четырехкомнатная квартира, не чета моей МЖКашной однушке. Впрочем, десятиэтажный дом на Урицкого я тоже знал. Там сейчас жил сам генерал Иванов, главнокомандующий всея милиции Красноярского края. И к нему мне тоже поручено зайти, но уже Власовым. Так что, я не отказываюсь. Да и как отказаться? Подарок личный, и передать его лучше со знакомым, а я какой-никакой, а знакомый.
Стою на крыльце Центросоюза, дышу свежим немного морозным воздухом. Рядом со мной парень лет двадцати пяти курит. Смачно так курит, с наслаждением вдыхая сигаретный дым. На вид обычный советский парень, и радости в жизни у него простые, советские.
— Который час, не скажешь? — обратился он ко мне.
— Ого! Три уже, — удивился я тому, как время быстро прошло.
— Надо ехать за женой. Забираю из роддома сегодня! Сын, три пятьсот! — по лицу парня расползается широкая улыбка. — Пойду такси ловить.
— Хошь подвезу? — предлагаю я, так как делать реально нечего. — Вон «Волга» моя стоит с водилой.
— Толя, — протягивает руку парень. — Не откажусь!
— А мы тезки, — пожимаю я крепкую ладонь.
У новоявленного папаши всё с собой было — и конфеты, и шампанское, и три чахлые гвоздики. Всё это он вручил медсёстрам, которые вышли провожать роженицу. Маленькая испуганная молодая мама робко протянула мне руку:
— Лена.
— Ехать нам аж в Долгопрудный, — предупредил молодой отец на всякий случай.
— Да полно времени до отлёта у меня. Что в аэропорту сидеть?
Мы, пока ехали до роддома, успели познакомиться поближе. Толя — кооператор. Ездит с напарником по деревням, закупает у населения мясо. Закупочная цена выше, чем от мясокомбината, или чем сдать бычка туда. В машине и весы у них есть. Зарабатывают с левым наваром под 500 рублей в месяц. Ну, меньше трехсот не выходит. В науку, а он физик по специальности, окончил МФТИ, уже не вернётся. Толян всё пытался зазвать меня в гости, потом пытался сунуть мне чирик, наконец, сбегав домой, принёс подарок — набор деревянных сувенирных ложек — шесть больших и шесть маленьких. Ручной росписи, украшены узором под хохлому.
— Собираемся в продажу запускать. В деревне одной есть цех школьный, а там… такой мастер — на обычном школьном станке что угодно сделать может, — с азартом пояснил он.
Уже сидя в аэропорту, размышляю, что таких инициативных у нас в стране будет вскоре всё больше и больше. А бывших МФТИшников окажется немало в первых строчках списка Форбс.
Прилетел в Красноярск уже 6-го января и сразу поехал на работу. Я пока не переезжал в свой новый кабинет, там Михаил Сергеевич ещё не все вещи забрал, договорились же что он с 1-го февраля официально уйдёт. Да я и не против. Раздал всем сотрудникам небольшие подарки «из Москвы». Захотел видеть меня и Шенин.
В приёмной просят подождать — в кабинете у Шенина находится важный посетитель, который скоро выйти должен. Сажусь, лениво взяв журнал со столика. «Работница» попалась. Не интересуюсь. Подхожу к книжному шкафу, там журналы, книги. Выбираю, что бы полистать? Стою спиной к выходу, но слышу, как заходит ещё кто-то в приёмную.
— Мне к Олегу Семеновичу назначено, — говорит вошедший, слегка картавя.
— Ваша фамилия? — равнодушно спрашивает секретарша.
— Шойгу. Управляющий трестом «Абаканвагонстрой».
Я как стоял, так чуть и не сел! Поворачиваюсь, и точно. Будущий министр МЧС и прочее. Но молодой. На голове пышная шапка кучерявых волос, лицо простое, открытое. А я ведь его помню, когда он лысеть уже начал, и лоб его был открыт всем ветрам и бурям.
— Ждите, вот за Анатолием Валерьевичем будете, — буркнула та.
— Мы знакомы? Сергей Кужугетович! — первым тянет руку будущий важный государственный деятель.
Он не понял моего пристального к нему внимания. Неудобно аж самому стало. Пялюсь, как на… девочку. С другой стороны меня понять можно.
— Показалось, что виделись, — пришлось пожимать руку.
— Скорее всего, нет. У меня память хорошая на лица. Думал, с этого года инструктором буду работать в крайкоме, но говорят, есть другое место, — пояснил он суть своего визита, пока мы ждали, когда освободится Шенин. — Да и хорошо, жилья пока тут нет, а у меня семья. И так в Ачинске намыкались, у тёщи жили.
— Ачинск? — туплю я и зачем-то вру: — Бывал, как же.
— В первом микрорайоне дом, — встрепенулся Сергей, так он разрешил себя называть, хотя ему около тридцати уже. — Я на глинозёмном работал сначала, по распределению, а потом прорабом…
Сижу и слушаю, о себе не треплюсь. Если он в Абакане живёт, зачем сюда дернули? Хотя Хакасия сейчас в состав Красноярского края же входит.
— Анатолий, привет! — выходит от Шенина наш председатель исполкома Плисов. — Как дома?
— Спасибо, хорошо. Повидал всех своих, — сдержанно благодарю я.
Мы не особо близки, и его внимание для меня неожиданно. Шойгу же Плисов как бы не заметил. Из вредности знакомлю их и тут же захожу к шефу.
— Как у тебя с учёбой? — с порога озадачил меня Олег Семенович.
— Все пятерки! Да там и было четыре экзамена всего, — отвечаю я. — А на учёбу теперь только после двадцатого января выходить, как сессия закончится.
— Нормально тогда. Я планировал, что Михаил Сергеевич тебя подстрахует, но он в больнице лежит, сердце прихватило. Так что, чтобы дела не страдали, срочно ищи себе зама. А завтра я тебя на бюро приглашаю, утвердим в должности начальника комиссии.
— Что-то серьёзное с Луневым? А зам когда нужен? — беспокоюсь я.
— Операцию будут делать. Да всё в порядке будет, он мужик крепкий, затянул с лечением только. Надо было Паше его ещё года три назад на пенсию отправить. А заместителя себе чем раньше найдёшь, тем лучше. Тебе же нагрузка лишняя.
Выхожу в раздумьях… Замом абы кого не взять. Я бы мог предложить эту должность Егору, с которым у меня неплохие отношения, но, по словам особиста Олега, Егор постукивает. Чёрт! Ещё и секретаршу искать надо. И желательно, чтобы в нашем деле что-то смыслили. «А может мне секретаршей Ирину взять?» — приходит в голову гениальная идея. Её в части не увольняли, но через крайком я это дело продвину. А не поехать ли прямо сейчас туда, ведь о таком лучше лично поговорить? Подруга должна быть на службе в это время.
