слишком одобрял путь, избранный наследником – хотел, чтобы тот пошел служить по дипломатической части. Но сын мечтал стать офицером – сначала летчиком, но оказался в волхвах. Дар обнаружился, а таких подростков империя мгновенно прибирала. Хотя страсть к авиации у Горчакова не исчезла – брал частные уроки и получил сертификат пилота легкомоторной авиации.
Когда Несвицкий-старший объявил, что для специального задания потребуется человек, умеющий управлять легкомоторным самолетом, Юрий вызвался мгновенно. Почувствовал, что это шанс получить желанную награду. Его не испугало сообщение, что управлять придется летающей торпедой, начиненной взрывчаткой. Опасно? Да. Но ведь саперы, которые его учили обращаться с разными зарядами, рискуют каждый день – и ничего. Тут главное, чтоб правильно и аккуратно…
Тренировался князь с желанием и скрупулезно, доводя до автоматизма порядок своих действий в каждой ситуации. Так их учил Несвицкий-младший, поясняя, что именно такой подход спасает жизни на войне. Там некогда порой подумать: глаза и руки должны делать то, что нужно, сами. Пришел момент, когда Несвицкий-старший объявил, что Горчаков готов. Князь стал дежурить ночью в вертолете, а отсыпался днем. И вот настал тот миг, когда в наушниках пилотов раздалась долгожданная команда:
– Борт номер пять – на взлет! К нам гости.
Натужно заревел, раскручивая лопасти, двигатель, и через несколько минут их винтокрыл поднялся над площадкой и, набирая высоту, устремился по указанному курсу. Князь стал готовиться: натянул на голову шерстяную балаклаву, а сверху – шлем с ветрозащитными очками, наушниками и мощным фонарем. Проверил инструменты в кожаных чехлах на поясе. У каждого есть ремешок на карабине – если вдруг случайно выронит, то запросто возьмет обратно. Над инструментами работали механики под руководством князя и предусмотрели, вроде, все. На Юрии был черный кожаный костюм и теплые ботинки. Весной в нем жарко, но на высоте на скорости в 150 километров в час воздушные потоки вас быстро заморозят. Последними князь Горчаков надел перчатки из плотной, но очень мягкой кожи.
Вертолет тем временем мчался от Царицыно на юг. Затянутое облаками небо не давало разглядеть ориентиры на земле – пилот вел винтокрыл по курсу и радару. Последним занимался штурман. Тот и сказал спустя какое-то время:
– Есть цель! Пеленг сто девяносто градусов. До пересечения курса примерно шесть минут. Занимаем эшелон на триста метров. Включай прожекторы.
Темнота вокруг их вертолета расступилась. Теперь они летели как будто в пузыре из света. Горчаков смотрел в иллюминатор – не видно ни хрена! Но штурман дело знал.
– Вот он внизу! – воскликнул через несколько минут. – Левее десять градусов. Снижайся, командир.
Вертолет опустил нос и устремился по указанному курсу. Скоро и Горчаков заметил самолет. Тот не спеша летел к оставленному им Царицино.
– Третий подготовиться! – раздалось у Юрия в наушниках. Такой у князя позывной – он третий в экипаже вертолета.
Князь встал, взял трос, намотанный на вал лебедки, и пристегнул его за карабин к кольцу на поясе. Тем временем их вертолет завис над самолетом на расстоянии в десяток метров и чуть впереди, так как встречный поток воздуха отклонит висящее на тросе тело. Юрий знал, что долго так удерживать машину довольно трудно, к тому же самолет внизу может рыскнуть в сторону – кто знает, что в его мозгах, поэтому действовать придется быстро. Он включил фонарь на шлеме.
– Пошел!
Волхв сдвинул дверь и шагнул наружу. Трос натянулся, заработала лебедка, и диверсант стал плавно опускаться. Потоком воздуха его сносило под хвостовую балку вертолета, но это все давно отрепетировано, пилот и штурман знают, как снос скомпенсировать. Тут главное не угодить под винт у «шторьха».
Вертолет подался чуть вперед, и Горчаков лег на крыло над кабиной самолета. Трос чуть ослаб, и волхва потащило в сторону закрылок, но он задействовал потоки гравитации и оказался спереди крыла. Трос вновь ослаб, и Юрий снова опустился, оказавшись у дверей кабины. Рука привычно нажала на стопор, спрятанный под ручкой, замок сработал. Теперь двумя руками тянем на себя, проскальзываем внутрь, цепляясь за штурвал… «Шторь» покачнулся, но диверсант уже пробрался внутрь и сел на ящики. Теперь отстегиваем трос, выбрасываем из кабины и захлопываем дверь.
– Я в самолете. Пятерка, убираем трос, – сказал пилотам.
– Вас понял, Третий, – раздалось в наушниках, а Горчаков направил луч фонаря налево. Ага, вот он, командный аппарат автопилота, пристегнутый посередине к полу. Из небольшого ящика выходят провода и убегают под приборную доску. Юрий вытащил кусачки и перекусил жгуты у ящика. «Шторьх» покачнулся и свалился на крыло. Горчаков схватил штурвал и выровнял машину. Попробовал педали – откликаются. Включил подсветку на приборах и погасил фонарь на шлеме. Привычно пробежался взглядом по приборам. Так, все работает, а топлива примерно четверть бака – для выполнения задания достаточно.
– Пятерка, взял управление, лидируйте, – сообщил пилотам.
– Понял, Третий, – раздалось в наушнике, и Юрий ощутил, что командир сказал это с заметным облегчением. – Мы пойдем вперед, ты ориентируйся по хвостовым огням. Прожекторы погасим, чтобы не демаскировать себя. Если потеряешь нас, курс не меняй, а
