— Нет, такой бы судьбы я не хотела ни себе ни кому-либо другому.
— А ты не думай за других. Сейчас я даю тебе последний шанс, подлей этот раствор мастеру, и тогда уже завтра ты будешь по праву называться моей тенью. Я дам возможность тебе учиться и совершенствоваться, я научу тебя всему, что знаю, и никто не сможет причинить тебе вред. Ну как, заманчиво звучит?
После этих слов она достала тонкими пальчиками из ящика стола синеватый флакончик с костяной крышечкой.
Я хотела сопротивляться, но моё тело стало таким непослушным, что я тут же с удивлением посмотрела, как моя рука тянется и берёт флакончик, и тут же опускает в кармашек на груди.
— И запомни, моя дорогая, никому ни слова. Иначе гнить тебе вечно и до конца дней твоих.
На негнущихся ногах я покинула келью госпожи Септиены, возможно моего будущего мастера над Смертью.
И пока я шла по направлению к кухне, в мою голову лезли мысли одна страшнее другой.
Я думала о том, что не хочу помогать Септиене, но так же я чувствовала, что должна что-то изменить в своей жизни. Мне нужно учиться и ещё раз учиться, а иначе это болото однажды засосёт и разложит на составляющие.
И первое, что нужно сделать — это восстановить книгу и получить доступ в библиотеку. Первое кажется сделать легче, но вот как быть со вторым? Может быть удастся подкупить библиотекаря?
Мои мечты попасть в библиотеку или скопить денег вскоре рассеялись, как утренний туман.
Во-первых, подкупить библиотекаря, совершенно точно, не удастся — попробуй подкупить призрака — ещё утащат в подземелья, где тебя потом хорошо если вообще когда-нибудь найдут, поскольку разветвлённость всех этих катакомб никем до сих пор даже и не изучена. Во-вторых, моя кухонная деятельность оплачивается крайне низко, даже без учёта трёх разового питания. И в третьих, я уже говорила о турнире, который должен был пройти этим вечером. Так вот, вход туда бесплатный, но если ты не внесёшь деньги на реконструкцию, то тебя просто не пропустят.
Так что ещё сегодняшним утром я была вынуждена потратить весь свой небольшой запас сбережений на благотворительную акцию по реконструкции Великой Арены Испытаний. Само название какое, прям дрожь берёт от величия и той непомерной магической силы, которая должна была скопиться на арене за многие столетия. Я сразу представила себе Колизей, песок, львов выбегающих из клеток, и могучего воина, вооруженного мечом и маленьким щитом.
Почти обнажённый, он стоит в сандалиях и тунике на раскалённом песке, напряжённый и готовый к бою. Жаркое солнце покусывает своими лучами загоревшую кожу, лёгкий ветерок овевает напряжённые мускулы. Воин спокоен перед лицом опасности. Трибуны кричат, когда хищники с рыком бросаются на мужчину: мужчины с восторгом его подбадривают, женщины замирают в ужасе, не сводя с него восхищённых глаз. И он, Атлант, расправивший плечи, Геракл, Геркулес, не делает ни одного лишнего движения. Удар, за которым следует ещё один, яркие блики солнца, отражённые от полотна меча, и вот, победивший своих врагов воин, стоит посреди арены, гордо вскинув меч вверх.
Трибуны ликуют, взрываются восхищённым рокотом, когда он ставит ногу на тушу ранее свирепого льва. Его туника валяется рядом, содранная опасными длинными когтями хищника. И вот он поворачивается ко мне своим могучим торсом, я смотрю на его кубики, потом в глаза, и он кричит мне: «Зина!»
Вновь вскидывает меч в приветственном жесте и снова кричит: «Зина, очнись!» Его голос так подозрительно напоминает голос Марго. Странно, с чего бы это?
Кто-то трясёт меня за плечо...
— Ты что, уснула на ходу? — громко возмущается рядом со мной Марго, заглядывая в глаза. Мне не остаётся больше ничего, как взять у какой-то бабки квадратный кусочек чёрного минерала, с нарисованными на нём квадратными узорами.
Красная как помидор, я сжала камешек в ладони и выпорхнула из пещерки.
По потолку бегали светящиеся сороконожки, порхали мотыльки, освещая вокруг себя пространство, ходили люди и нелюди, вокруг которых носились друг за дружкой светящиеся шарики света — всё вокруг жило своей подземной жизнью некрополя, поселения мертвецов и некромантов города Пыталово.
Марго сидела на небольшой тумбочке, соблазнительно вытянув длинные красивые ножки, и откровенно заигрывала с мастером Угвэем, смотря ему в глаза и прикусывая краешек губы острым клыком.
Самого мастера красавица интересовала мало — всё его естество было поглощено содержимым миски, которое испарялось со скоростью выкипающей из чайника воды.
Женщина повернулась одним боком, потом другим, выгодно подставила красивое бедро, затем неплохую грудь в разрезе платья, но, всё было зря, поскольку старого мастера интересовали только пирожки, которые Зина испекла этим утром.
— А-а-а, вот и Зинуля, — расплылся в улыбке мастер, отложил пустую миску и направился ко мне.
Осматривая меня задумчивым взглядом, он то и дело косился на пустую миску, после чего, сообразив, что кормить его больше никто не будет, взял меня под локоть и отвёл в сторону.
— В этих казематах скучно и холодно, — начал он и лукаво улыбнулся.
— Однако твои пирожки выше всяких похвал! Я бы даже сказал, удержали меня на этом свете.
— Мне приятно это слышать, мастер Угвэй.
— Брось, дочка, — отмахнулся он.
— Ты же в курсе о том, что
