Стоит отметить, что с парочкой чернокожих жительниц джунглей нашей команде повезло. Во-первых, скорость передвижения увеличилась раза в два. Во-вторых, рацион стал больше и разнообразнее, а пояса можно было слегка ослабить. Плохо было то, что наш стол состоял из фруктов, корешков, клубней и иногда орехов. А мне хотелось мяса! Или хотя бы рыбы, но чтобы той было много. Сами негритянки лопали личинок, жуков, яйца муравьёв, пауков, крупных червей и улиток. Предлагали и нам, но пробудить в нас любовь к подобной экзотической пище так и не сумели. Воду мы пили из лиан и деревьев. Чаще всего, именно последние спасали нас от жажды. Их в джунглях хватало. Водоносное дерево выглядело очень примечательно, спутать с каким-то другим или пройти мимо было сложно. У него был толстый ствол с корой похожей на ананас, и оно было совсем невысоким, полтора-два метра, выше не встречались. Из макушки в виде веера в стороны расходились многометровые листья с толстыми - больше кулака – черенками, в которых и содержалась чистейшая и холодная вода. Каждый черенок давал от одного до двух с половиной литров жидкости. Достаточно было проколоть чуть повыше основания крохотное отверстие, как оттуда брызгала водяная струйка. Со слов проводниц ранка закрывалась за несколько дней, а через неделю-две уже можно было вновь набрать примерно стакан воды.
Сбором сока естественно занялись Рувангила и Мунаваста. Делали это вдвоём, так как рядом с первым деревом за стеной лиан нашлись ещё четыре таких же. Девушки сначала скрутили из больших плотных листьев и лиан ёмкости. После этого косо срезали кусок коры размером в свою ладонь на каждом дереве и привязали листья-баночки под срезом.
- Много деревьев – хорошо! – широко улыбнулась Мунаваста. – Быстро наберём.
- Можно попробовать? – поинтересовался я. Хотелось узнать, ради чего мы потратим минимум час своего времени. А то вдруг окажется, что с этим соком такая же ситуация, как с личинками-червями. Бр-р-р.
- Да, - одновременно кивнули они.
Древесный сок имел молочно-белый цвет и был достаточно густой, чуть гуще, чем у алоэ. Проведя пальцем по срезу, я поднёс его к губам и осторожно лизнул.
- М-м-м, - почмокал я, - вкусно.
Сок был похож на коровьи очень жирные сливки, в которые добавили мёда. Причём, как мне кажется, мёда прямо из сот, не чистя его. Так как на губах остался привкус воска, что ли.
Уже через полчаса с пяти деревьев набралось сока на стакан каждому из нас. Выпив его, я согласился с темнокожими девчонками, что тот вкусный, хорошо насыщает и поднимает тонус. И даже воды после него не хотелось, несмотря на его сладкий вкус.
После корешков, листьев с ягодами почти что натуральное коровье молоко подняло настроение до небес. Неотступно преследующий меня образ жареных рёбрышек, куриной грудки, кусочков шашлыка исчез.
Несмотря на шум и гам вокруг нас, на глаза нам те, кто его издавали, не попадались. Или были они настолько мелкими, что вызывали одно только презрение и нежелание тратить на них свои силы.
«Врут в книгах и фильмах, ой врут, - мысленно критиковал я то, что хранилось у меня в памяти про дикую природу, походы и путешествия. – Попробуй тут кого добыть в такой чаще без дробовика и загонщиков из местных охотников».
Хотя, думаю, как раз местные сумеют себя обеспечить дичью на ужин даже с одной рогаткой или вовсе кривой палкой. Увы, мы не местные, а девчонки-проводницы не охотники, в своей деревне они собирали все те корешки, плоды и личинки со слизнями, которыми нас пытались кормить. Вот в этом они были профессионалы.
Сок долго не хранился, набирать его было не во что, и истощать деревья Рувангила и Мунаваста не захотели. Поэтому, как только все напились сладкого молока, то девчонки замазали повреждения землёй. Во время этого процесса что-то негромко речитативом произносили. За это заслужили от Олмы и Фаэны высокомерное и презрительное:
- Дикарки.
«Ну, ничему вас жизнь не учит, - вздохнул я про себя, услышав это. – Сначала одного презирали, а потом начали выполнять его приказы. Теперь здесь нос воротят от тех, кто вас же спасает».
На следующий день мы вышли к широкому неглубокому ручью с глинистым дном. Увидев, как из воды выпрыгнули несколько рыбок, охотясь на мошек, я немедленно загорелся рыбалкой. Тем более, обитательницы ручья оказались немаленькими, почти с мою ладонь.
- Они съедобные? – первым же делом я уточнил степень съедобности будущей добычи у аборигенок и её опасными соседями. – В воде водится кто-то ядовитый?
- Да, кушать можно, - ответила на первый мой вопрос Мунаваста.
- Сейчас здесь нет опасности, - Рувангила следом за ней дала ответ на второй.
- Отлично, - обрадовался я и кровожадно посмотрел на ручей, где продолжали плескаться будущие «караси в сметане». Представив золотистые тушки на прутьях, аромат, я чуть слюной не захлебнулся. – За работу!
Почти сразу же появились проблемы: а чем, собственно, ловить этих самых «карасей»? Попробовал на скорую руку сделать острогу из длинной палки и пучка растопыренных прутьев на конце. Потом залез в воду и стал бить в воду этой метлой, пытаясь пусть не нанизать на прутья рыбу, то хотя бы придавить ту к дну. К сожалению, через пару минут из-за поднятой мути рассмотреть что-то в ручье стало невозможно.
- Гадство! – я в сердцах воткнул острогу с такой силой, что прутья обломились. – Гадство, гадство! Что б вы сдохли!
Бросив в воду бесполезное древко, я выбрался на берег. Там сорвал несколько больших листьев, и стал с их помощью стирать с себя грязь.
- Тебе нужна рыба? – ко мне подошла Рувангила.
- Ага. Хотелось бы наловить её, чтобы потом пожарить. А то плоды и орехи уже надоели, - кивнул я в ответ.
- Мы можем показать и помочь, как нужно её здесь ловить.
- Это долго?
- Больше часа.
Я досадливо сморщился. Час с лишним на рыбалку, потом минимум полчаса на разделку и готовку. Блин, долго, очень долго.
«Но рыбки жареной так хочется, что за ней хоть в Ад!», – подумал я и сказал. – Показывай. Чёрт с ним со временем.
Было видно, что старшим падишахиням такое решение совсем не понравилось, но протестовать не стали, поняли, что делать это сейчас бессмысленно.
Рыбалку дикарки начали с того, что запрудили ручей в одном месте. Использовали ветки, большие листья и глину с берегов и со дна. Потом Мунаваста убежала по берегу вверх по течению и спустя сотню метров вошла в воду. Там она принялась хлопать ладонями по воде, гоня рыбу в стороны плотины. Следующим этапом стало сооружение второй стены из глины, веток и листьев, запечатавшей с двух сторон разлив ручья. Так у нас получилось эдакое водохранилище, глубиной мне до пояса. Правда, воды там было меньше, так как я в глину проваливался до середины икр.
- И что дальше? – спросил я темнокожих девушек.
- А дальше воду надо вычерпать. Делать нужно это быстро, чтобы не успело размыть вторую стенку, - пояснила мне через Олму Мунаваста. И подала пример, скрутив из большого листа конус, с помощью которого стала быстро-быстро переливать воду из «водохранилища» через первую плотину.
- Трындец, а не рыбалка, - высказался я сквозь зубы, уже пожалев, что за это взялся. Работали вчетвером, дикарки, я и Сэнга. На удивление, уровень воды в мини-прудике опускался прямо на глазах. Уже скоро мы оказались по колено в грязевой жиже. Вот тут-то и началась, собственно, сама рыбалка. Рувангила и Мунаваста удивительно ловко находили рыб и выбрасывали на берег. Ни у меня, ни у Слуги составить им хоть какую-то конкуренцию не вышло. Поэтому с чистой совестью я выбрался на берег, где занялся потрошением и чисткой улова. Всего вышло семнадцать более-менее крупных рыбёшек, которых я оставил. Так-то рыбачки набросали куда как больше рыбёх, но большая часть тех была до смешного мала. С мелкого пескаря или крупную уклейку из категории «кошкина радость». Я такие бросал обратно в воду. Выживут – хорошо. Нет – слопает кто-то дохлятину. Тут все друг друга едят, живых и мёртвых. Так же в ручей полетела требуха и чешуя. Позже, когда плотины были разрушены и бег воды в ручье возобновился, возле окровавленных отходов вода буквально закипела. Можно было голыми руками хватать новый улов.
