снятия клейма и возвращения в свет дал клятву за себя и своих потомков о том, что они будут верны роду Рюриковичей до последнего вздоха. Этого хватало тогда, а сейчас император очень хотел знать эту тайну. Но видимо не сегодня…
***
На следующий день ко мне пришёл директор, который безмолвно вёл меня в свой кабинет. Я тоже не желал с ним говорить. Хорошего от него мне ничего ещё видеть не приходилось, но зайдя в свой кабинет он наконец заговорил:
— С тобой хотят поговорить наши разведчики. Предлагаю, пока их ждём, насладиться тишиной за чашкой чая. Ночь была неспокойной, — и замолчал, погрузившись в свои мысли.
Попивая чай, мы дождались троих мужчин, которые по очереди вышли из камина. Последний вышедший снял капюшон и представился:
— Меня зовут Виталя, сразу говорю, нет времени на ваш британский официоз. О погоде дома будете говорить. Сейчас Вас не допрашивают только потому, что … — и был перебит Игорем Кощеевым.
— Прекратите с ним разговаривать в таком тоне! — стал повышать голос директор школы Трехлесье, аура которого была направлена на разведчиков, и я видел *зрением* что он ещё и подключился к источнику школы. Наверно ему сейчас даже Мерлин не соперник, подумал я. — Он находится под защитой рода Кощеевых. Если вы сами обосрались, не стоит вымещать негатив на одиннадцатилетнем ребенке. Говорите, что Вам надо и выметайтесь.
Двое магов, пришедших с Виталием, были прижаты к стене сырой силой директора. Сам разведчик стоял из последних сил сопротивляясь Кощееву. Я был очень рад тому, что эта сила сейчас давит не на меня, а то я бы лежал сейчас на полу не способный пошевелиться.
Разведчик поднял руки и сказал, что понял свою ошибку и просит прощения. Один из прижатых к стене хотел было возмутиться, но был заткнут Виталием. Дальше он посмотрел на меня и попросил:
— Прошу, отдайте мне порт-ключ, которым Вы переместились к территории школы.
Мне было не жалко, и я отдал его. Уходя он внимательно посмотрел на меня и спросил:
— Вам что-то говорит фамилия Путин?
Не сразу я понял вопрос, заданный мне, но в этом мире человек с такой фамилией никому не известен. Я кивнул в ответ, признавая, что понял, о ком он говорит.
— Я так и думал. Для меня это ничего не меняет, — и ушёл под непонимающие взгляды остальных собравшихся в кабинете.
Я встретил переселенца, который мне дал понять, что у него своя дорога, у меня своя. Мне же стало интересно, насколько неосведомлёнными являются Магия и Смерть о количестве переселенцев, которые находятся в этом мире. Вычислил меня Ефимов на раз два. В каноне Рон в это время находится в Хогвартсе, побеждает зло с Гарри Поттером. Здесь же я в России и совсем не похож на наивного рыжего мальчика.
Директор и я проводили взглядом остальных разведчиков, исчезнувших в камине, и я спросил у него:
— И что сейчас было? Мы, вроде бы, мягко говоря не ладили.
— Не знаю, понимай как хочешь. Ты спасал свою жизнь, но открыл тайну, над которой я бился все эти долгие десять лет. И я благодарен тебе, — и улыбнувшись директор добавил, — но это не значит, что у тебя будут послабления в учёбе.
На этой прекрасной ноте я покинул Игоря, оставив его в кабинете.
***
Кабинет Императора.
— Государь, Нарышкины уже побывали на капище. Тел и следов ритуала не осталось, — сообщил патронус немецкой овчарки, голосом Ефимова. — Место, где была пентаграмма, выжжено адским огнём. Группа работает над образцами, но не думаю, что они что-то найдут.
В ответ Александр V велел Ефимову возвращаться. Тучи сгущались и скоро, как думал император, Нарышкины выступят. Такому большому количеству архимагов император не знал, что противопоставить.
Свет в кабинете потух и через окно император увидел, как с небес в землю рядом с его дворцом бьет огненный смерч.
— Началось…
***
Сообщение о нападении на императора было фееричным, такого скопления светлой магии мне не приходилось видеть ни разу в жизни. В большом зале во время ужина стали со всех сторон появляться патронусы от родителей и близких, но все они передавали одну и ту же информацию.
Судьбы императора никто не знал и всем студентам было запрещено покидать пределы школы.
Вначале магов в большом зале охватила паника, но руководство, в лице директора и деканов, навело порядок и под контролем учителей развело по своим факультетам.
Вечером прилетела сова с письмом от Чарли и Билла, в котором они сообщали, что с ними всё в порядке. Это меня успокоило, ведь по сути в этой стране у меня нет никого кроме них, и я спокойно лёт спать.
На утреннюю тренировку я вышел один с факультета, вероятно этой ночью мало кто смог нормально уснуть. За завтраком со мной сидели Шуйские. Они рассказали, что была серьезная битва. Нарышкины показали свою силу, теперь на месте дворца остались одни руины. Император чудом выжил, но сильно ранен. Большинство Рюриковичей погибли. Когда Нарышкины почувствовали, что им не выиграть в битве с прибывающими со всех сторон магами, отступили. До сих пор идёт подсчёт потерь.
Так началась война на территории Магической Российской империи.
Мы же продолжали учиться. Студентам стали поступать сообщения о гибели родственников. Перед экзаменами у многих началась массовая истерия. Всем желающим стали выдавать успокаивающее зелье в большом зале. Я сдал все экзамены и занял первое место на факультете. К нам на факультет перевели Артема Кощеева, который очень радовался, что теперь ему не придется с нами расставаться. Директор накануне отбытия подошёл ко мне и напомнил, что меня ждут в гости на зимние каникулы у них в замке и напомнил, что у Нарышкиных зуб на меня, но у них мне будет безопасно. Я ответил, что планы не поменял и с удовольствием проведу зимние каникулы у них в гостях.
Братья сняли общежитие территории университета, где они себя чувствовали в безопасности. Родители писали, что волнуются о нас и советовали вернуться домой. Но прежде чем вернуться домой я должен снять печать с рода. Философский камень всё упрощал, но что-то мне не давало покоя и это меня останавливало от проведения ритуала.
Меня волновал вопрос как Нарышкины решились пойти на нарушение законов Магии и напасть на императора? Неужели в Империи накопилось множество философских камней? Или у них есть другие способы избежать проклятия клейма. Мне оставалось надеяться, что Кощеевы будут откровенны со мной, тогда и я расскажу им правду.
Перед зимними каникулами я испытал магический
