мой долг — попросить прощения. Прости, друг.
Шаманов задумчиво посмотрел на меня. Его лицо исказилось болью, но потом он произнес:
— Ладно... Но не сейчас. Когда-нибудь я тебя прощу. Наверное. Когда найду в себе силы. Я любил её, Нагибин!
— Знаю.
Шаманов, конечно, не пожал мне руку. Никакого полноценного примирения не было. Но он теперь говорил со мной, это было уже что-то. Шаманов впервые заговорил со мной с момента смерти Любы...
— Теперь скорее в тепло, принцесса, — потребовали шаманки.
Они уже уводили мою жену вниз со скалы по горной тропе. Лада несла в руках Таню, а Любу отдала одной из шаманок.
Я взял за поводья коня Шаманова:
— Значит так, Акалу. Ты же со мной теперь разговариваешь, так? И мои приказы выполняешь?
— Ну да, — подтвердил Шаманов, — Между прочим, твои приказы я всегда выполнял. Даже когда мы были в ссоре.
— Славно. В таком случае садись на коня и скачи вниз. И смотри по пути не раздави мою жену и моих детей. И сообщи всем в селении радостную весть. Моя жена родила близнецов! Так что сегодня мы гуляем. Пусть режут баранов и откупоривают вино. И князя Гечба с его кланом тоже неплохо было бы пригласить.
— Всё сделаю, — Шаманов улыбнулся, впервые с момента смерти Любы, потом вскочил в седло, — А ты?
— А я приду позже, Шаманов. Видишь ли, мне нужно подумать. Заваривается какая-то крайне интересная каша... И я собираюсь опустить в эту кашу свою поварешку.
— О чем ты?
Я ответил не сразу.
Рядом со мной сейчас были только Тая, которая уже напряглась и теперь внимательно слушала нашу беседу с Шамановым, а еще Амза, которая тоже явно навострила ушки.
Но женам я доверял. А вот могу ли я доверять Шаманову?
Но я раздумывал недолго...
Если не доверять Шаманову — то нельзя доверять никому. Если я что-то и понял за последний год — то именно это.
— Сегодня на празднике я сделаю объявление, — произнес я, — Для моих людей и князя Гечбы. А на следующей неделе мы покрестим моих детей и выступим на Сухум. Я намереваюсь заключить союз с Жидковым, казанским наместником, и вместе с ним забрать себе кусок мира. Либератора больше нет, Акалу. Монстр пропал. Никто не знает, что стряслось, даже радикальные масоны, но Либератор ушёл. А раз он ушёл — значит, и магия скоро вернется в мир. Наступает новая реальность. Начинаются войны за Империю Либератора. И я намерен принять в них участие. И победить.
Тая ахнула, явно не веря моим словам, а вот у Шаманова заблестели глаза.
Он-то понимал, что я не сошёл с ума от радости по поводу рождения моих близняшек, Акалу слишком хорошо знал меня и отлично отдавал себе отчет в том, что я не бросаюсь словами, особенно такими.
— Победить? — переспросил меня Шаманов, — Это мы умеем. И мы победим!
— Как и всегда, Акалу, — хохотнул я, — Как и всегда.
Шаманов вдруг спрыгнул с коня, а потом бросился ко мне, мы обнялись...
Я был совершенно счастлив.
Конец.
«Кто женится по любви, тот имеет хорошие ночи и скверные дни»
Иван Бунин, «Темные аллеи»
— А я отправляюсь на Колыму, — пояснил я Тане.
— Что? Куда?
— Нет времени объяснять, сестричка. Просто лезь в подводную лодку и сваливай отсюда. Люблю тебя. А меня ждет моя судьба.
Я поцеловал Таню, а потом кастанул полётовское заклятие...
Я стремительно взмыл прямо в небеса, как ракета, благо мой новый тысячный ранг это теперь позволял.
Я промчался сквозь мой собственный защитный купол, который пока что стоял.
В лицо мне дули бешеные ветра, через миг я уже был высоко в облаках.
Я летел на Колыму через Канаду — это было кратчайшим путем из Гренландии.
Я знал, куда мне нужно, сама моя чуйка вела меня, и ныне она была безошибочной. Мое ориентирование было безупречным, вся планета теперь была для меня будто покрыта сеткой координат...
Алёнка писала мне, что Машу держат в секретной тюрьме, в пятнадцати километрах к северу от Сеймчана. Раньше я понятия не имел, где этот Сеймчан вообще находится, раньше я вообще бы принял название этого города за имя главной героини какого-нибудь аниме...
Но не сейчас. Теперь я обрел всезнание.
Моя власть была не только над косной материей, но и над информацией.
И я мчался к своей цели, наслаждаясь полётом и своей МОЩЬЮ. Либератор наверняка видел меня сейчас, он же умел определять мое местоположение, так что наверняка офигевал с того, что я вдруг решил двинуться на Колыму.
Но поделать ублюдок в любом случае ничего не мог — я был слишком стремительным. Сейчас ни одна ракета не смогла бы сбить меня.
Я добрался до места назначения всего за несколько секунд, так быстро, что даже не дал Либератору шанса просто отдать приказ своим войскам ловить меня.
За считанные секунды я покрыл расстояние в тысячи километров!
Я вынырнул из облаков и спустился ниже, подо мной раскинулась Колыма — мрачная россыпь серых безлесных скал...
Я спешил, так что рванул к северу.
А вот и река Колыма — серебристая полоска внизу. А кучка белых прямоугольников рядом — явно Сеймчан.
Я рванул чуть ниже свинцовых облаков.
День на Колыме был пасмурным, но ясным, ни дождя, ни снега не было, так что видел я далеко.
Мой внутренний счетчик отсчитал ровно пятнадцать километров к северу от городка, я спикировал на безлюдные скалы, как коршун...
Так.
А дальше...
А дальше было непонятно. Вокруг не было ничего, только скалы, далеко за которыми текла река...
И моя чуйка молчала. Видимо, секретная тюрьма Охранного Отделения была защищена чарами, чтобы её не мог учуять ни один самый одаренный маг.
Но я-то был сейчас не просто магом, а полноценным реализованным Крокодилом, богом!
Я завис над серыми скалами среди холодных ветров, посреди всей этой лютой северной пустоты. И погрузился в нечто вроде медитации.
Я думал о Маше. Где-то среди этого сурового пейзажа была сокрыта моя возлюбленная — теплая живая девушка из плоти и крови.
Я должен был ощутить её присутствие...
Моя душа тянулась к ней!
Но тяготения души и любви, как выяснилось, было мало. Зачарованный зловещий север отказывался
