воплотил фантазию. А чего поделать? Непонятная химия внутри меня делает процесс необратимым. Мозги напрочь вырубаются. Потому я сейчас такой не выспавшийся и смурной. Хотя ничего Анечке не обещал. Как и Саморохина мне. Так сказать, насытили свое неуёмное любопытство и хватит. Хотя…
Да твою же налево! Лучше не вспоминать. А как тут забудешь такие длинные ноги! Да и все остальное такое … соразмерное. Анька цену себе знает, повернулась ко мне чуть боком, чтобы абрис бедер четче выставить. Полушария грудей ни на сантиметр не обвисли, а светлый треугольник в паху манит к себе еще более нетерпимо. Время, когда настоящих блондинок было заметно сразу.
Но я усиленно делаю вид, что просто пью вино и наслаждаюсь открывшимся видом. Благо полотенце на бедрах скрывает мои внутренние позывы. Анна поглядывает на меня поверх бокала, загадочно улыбаясь. Она уже отошла от первоначального шока и смотрит на меня совсем другими глазами. Скромный школяр стал настоящим мужчиной. Хотя и в той жизни… С кем я подобным манером из одноклассниц пересекся? Точно! Машка Немоляева и… Наташка Смородина. А последняя уже была замужем. Ничего себе я ловеласом был! А ведь многое забылось, столько всего потом пришлось пережить. Например, память о том, на фиг они мне вообще тогда сдались? Какие-то комплексы изживал? Ну да, Смородина ведь первая красавица класса. В итоге превратилась в жирную барабасину. Возраст к женщинам беспощаден. Вот как нас воспоминания временами подводят.
— Сереж, где ты успел всему этому научиться?
— Так я же в институте состою.
— Ого! Какие у нас там нынче интересные предметы проходят.
— Ну там же училок воспитывают, а уже они меня.
Девушка смеется и так смешно подпрыгивают её титечки. Я угадал с Анечкой. Она так долго простояла на пьедестале «Королевы», что отвыкла от нормального мужского, предельно шовинистического отношения к себе. Чтобы не дарили цветы и не пели дифирамбы, а попользовались вволю её красивым телом. Будете смеяться, но большинству женщин такого хочется. Видеть в мужиках лишь самцов осеменителей. Не зря частенько говорят, что девушки любят негодяев. Откуда это в них такое не ведаю. Но вот сейчас сим обстоятельством беззастенчиво пользуюсь. Пододвигаюсь к девушке и скидываю полотенце. Удивленный возглас Ани, заметивший мой явный интерес, гашу крепким поцелуем и поворачиваю её, как мне удобней. Красавица, комсомолка, отличница, готовая отдаться. Все как в плохом любовном романе незатейливо, но приносит наслаждение обоим.
— А ты как сама?
Аня поскучнела и протянула бокал для добавки. Заниматься любовными телодвижениями ей нравилось больше, чем рассказывать о себе. Она рождена, чтобы просто быть женщиной. Не самое плохое, надо признаться, занятие. Из таких получается неплохие домашние жены. Надо лишь любить их беззаветно. Так что это не ко мне.
— А что я? Институт заканчиваю в следующем году, но работать врачом категорически не хочу. Насмотрелось уже, не мое это.
— Тогда зачем поступала?
— Родители настояли! Они у меня строгие. Вечно лезут куда не следует с советами.
— Тебе надо отделяться от них.
— Замуж, что ли зовешь?
— Я уже занят, Анюта.
Все равно пришлось бы сказать рано или поздно. Так что лучше рано. Она девочка большая, да и ничего я ей не обещал.
— Ну ты и сволочь!
— Все мужики — козлы. Ничего нового.
Аня некоторое время смотрит на меня, а затем смеется. Приятный у нее смех. И почему я не встретил её раньше? Хотя был бы тогда интересен?
— Ну, правильно, ты же знаменитость! По телевизору показывают, в газеты снимают. Говорят, что виделся с самим Ильичом?
— И еще с Никсоном, — решил похвастаться я и показываю фотографию.
— Ничего себе! — красавица задумчиво смотрит на меня. — А это твоя пассия?
— Да.
— Красивая, но я красивей. Не боишься, что отобью тебя у нее?
Я чуть не поперхнулся кофе. Поворачиваюсь в Ане и прикидываю — она серьезно говорит или подначивает меня. Мне еще разборок вокруг себя не хватало!
— Зачем тебе это?
— А ей ты зачем? Я красивая, — Анна встает и фланирует по комнате, мы перебрались в большую и сидим за журнальным столиком. Я невольно снова начинаю «разогреваться». — Красивая, умею хорошо готовить.
— Ну тогда поставим вопрос так. Зачем я тебе?
— Ты перспективный, сильный и… — она садится мне на колени и обхватывает руками мою шею, — невероятный в постели.
Не будь я взрослым и тертым жизнью мужиком, то расслабился бы и потек. Эх, непроста эта барышня! Наверняка после нашей неожиданной встречи в баре про меня вызнавала и будто бы случайно пересеклась со мной. Но именно сейчас мое мужское естество хочет только её. Дьявольщина, не могу сопротивляться позыву!
Вот потому в здание аэропорта Шереметьево я входил во внутреннем раздрае и не сразу понял, что меня не встречают. Привык, что перехватывают на выходе из зала прилета, а то и вовсе у трапа.
«Так, забыли, что ли, про меня?»
Тогда позвоню снаружи, там много телефонных аппаратов. Могли запросто рейс перепутать. В Центре началась очередная реформа. В смурных чувствах прохожу к дверям, как меня хватают за рукав.
— Товарищ Караджич?
Встречающий в хорошем костюме, на служивого не особо похож.
— Да.
— Пройдемте, пожалуйста за мной. Вы так быстро несетесь, что мимо нас проскочили.
«Вот и ладушки, хоть что-то начало налаживаться!»
На улице меня подвели к новому РАФику, подозрительно похожему на «Volkswagen Caravelle». Наверняка наши купили у немцев лицензию или вовсе создали совместное предприятие. Внутри микроавтобуса меня ждали шикарный салон и все те же люди.
— Привет, Сереженька! — проворковала Маргарита. Рядом с ней сидел заспанный Евген, а напротив них нахмурившийся Проф.
— И вам не хворать, господа товарищи!
Не успел я сесть, как РАФик рванул вперед. Евген покосился на меня и спросил:
— Чего такой смурной?
— Не выспался.
— Бухал, что ли?
— Не. Была причина.
Маргарита нахмурилась.
— Я тебя просила одеться поприличней.
— Так в костюме. Сама же покупала.
Прохоров с интересом посмотрел на нас. Некоторых нюансов о совместном «сотрудничестве» он не знал. Марго зло зашипела:
— Галстук где?
— В кармане! Я завязывать не умею. Мама в отпуске, подруга на каникулах.
Евген засмеялся:
— А с кем тогда зажигал?
Я был не в духе, потому брякнул не подумав:
— С одноклассницей!
Евген хотел, было заржать, но наткнулся на полный молний взгляд Маргариты.
— Караджич, ты не охренел?
— Завидно?
Я думал, она меня сейчас убьет, но вовремя вмешался Проф:
— Маргарита Львовна, держите себя в руках. Вы же знаете, что Караджич не стабилен до сих пор.
«Вот сволочь, проговорился-таки!»
— Вот именно, — я насупился. — Больно много от меня все требуете. Поставили
