и следовало ожидать: пристрелили и — концы в воду. И на что они рассчитывают, когда берутся за заказ?
— Я справки навел. Это очень серьезный специалист. Таких в расход не пускают, обычно они работают на организацию. Осталось выяснить, на какую.
А вот тут Кардинал бы помог! И денег у меня на счету достаточно, чтобы оплатить его услуги. Осталось его найти, он уже, наверное, вышел из тюрьмы. Но это лучше сделать через Семерку.
— Скинете мне его данные, включая друзей и родственников?
Другой бы на его месте сказал: «Да что ты можешь, сопляк?» — Лев Витаутыч же лишь поднял уголки губ.
— Хорошо.
Он припарковался во дворе новостройки, и мы на лифте поднялись на третий этаж, не проронив больше не слова.
«Титаны» уже обустроились, полки повесили, мебель собрали, а остальные жильцы только заехали. Мы жили выше всех «титанов», занявших первый и второй этажи одного крыла, и вверху жужжали вездесущие сверлильщики. Новый дом есть новый дом.
Мы с Витаутычем пожали друг другу руки, и я направился в конец крыла к своей угловой квартирке, где меня ждали Рина и вкусный ужин, думая о том, неужели это тупик? Никто не ответит за смерти ни Энн, ни самородков? Рядом ходит враг, плетет паутину — и весьма успешно. Хуже всего, что, скорее всего, это кто-то из наших, из одаренных.
Перед тем, как переступить порог своей квартиры, я подумал, что нужно оставлять весь негатив за дверью. Лучше буду думать о чем-нибудь приятном. Например, о новом стадионе, на который все мы возлагаем столько надежд. Открыв дверь, я включил свет и понял, что Дарина еще не вернулась с работы. Первая мысль — что-то случилось! Предчувствие было настолько явным, что на миг меня будто льдом сковало. Оттаяв, я сразу же ее набрал.
Слава богине, она ответила:
— Да?
— Ты где? — спросил я.
— Так ехать теперь далеко. Еще минут десять. Если голодный, еда в холодильнике.
— Понял. Жду. Без тебя не ужинаю.
Точно — добираться далеко. Меня-то Тирликас подвез, а ей на маршрутках трястись.
В холодильнике я обнаружил жаркое и в закрытых емкостях — порезанные ингредиенты для салатов. Сварганил оливье, поставил разогреваться жаркое и полез в Комсеть выбирать машину, потому что это не дело. И так с ног под вечер валимся, общественный транспорт меня просто добьет. А деньги… их под миллион, тратить некуда и некогда.
Я открыл Комсеть и задумался. «Москвич», «Волга» или «Жигули»? Пусть будет «Волга», что-нибудь премиум-класса. Гулять так гулять!
Жаба квакнула, что внедорожник — лишняя трата денег, они прожорливые и дорогие в обслуживании, карбиолет — понты для нищих, да и нафига он в Михайловске, когда того тепла два месяца?
Заткнись, пучеглазая! Могу себе позволить! Квартиру, вон, дали, что мне, солить ту капусту?
Потому пусть будет вот эта беленькая «Волга-кросс». Или серебристая? Самый практичный цвет, на нем грязь не видно. Только не черная, она сразу изгваздается, замучаюсь мыть.
Пока думал, щелкнул замок, пришла Дарина, и квартира наполнилась теплом и уютом. Пока она раздевалась, я накрыл на стол, вышел в прихожую и строгим тоном сказал:
— Дарина!
Она вскинула голову, ожидая новостей, я продолжил:
— Со следующего месяца ты идешь на курсы вождения.
— Но у нас же нет…
Я подошел к ней и показал планшет с «Кроссами».
— Выбирай. Белый или серебристый?
— Красный! Пишут, что красные машины реже попадают в аварии. Или вот. — Она отмотала модельный ряд ниже. — Оранжевый смотри какой! Солнечный, как ваша гостевая форма! А мне зачем учиться, когда есть ты? Мне универа за глаза хватает.
— Будешь за рулем, когда мы на выезде. Вот так на автобусах добираться, ждать в холод на остановках — ну вообще не дело.
— Вау! Вот это да! — Она пробежалась по квартире с воображаемым рулем в руках.
— Оранжевый, да? — уточнил я.
— Да-да-да! — Рина с разбегу напрыгнула на меня, обхватив руками и ногами — еле удержал.
— Идем, я ужин разогрел.
— Спасибо! — Она горячо меня поцеловала, спрыгнула и побежала на кухню, оттуда донеслось: — Как кстати! Я голодная, как волк! Мяла, мяла вашего Матвеича, а он деревянный. И вообще вы, футболисты, деревянные, все руки оставишь. Фу-ух!
Я уселся, начал есть, и она поинтересовалась:
— Что там Тирликас? Надеюсь, стадион готов? А то заходишь в кабинет каждый раз, и как в прошлый век попадаешь!
Я постучал по деревянной столешнице.
— Вроде все по графику. Завтра в десять открытие, как и запланировано. Потом до вечера тестируем газон… Вот только знаешь, что плохо? Это ж как чужой стадион! Покрытие непривычное, все непривычное! Играть будем с «Араратом»: они в гостях и мы в гостях, хоть и дома.
— Все получится! Вы, вон, чуть Тбилисяна не нагнули! Странно, что его в «Арарат» не пригласили.
— Ничего странного, — ответил я, прожевав кусок мяса. — Где нужны нападающие, туда и взяли. У армян свои есть. У Динамиков нападала восстанавливается, вот место и освободилось. И если Мика себя не проявит, то сядет на скамейку.
— И ладно, — сморщила нос Рина. — Давай о нем не будем за едой.
Подумав немного, она сама же свое предложение перечеркнула фразой:
— Ну ладно мы с тобой. Парни-то чем перед ним провинились? И он что, дебил? Не понимает, что не будет ему жизни в грузинской сборной? Тренер-то тренером, но, если команда захочет его сгноить, тут даже Горский не поможет.
Уж я-то это знал как никто другой! Что в «Динамо» авторитет зарабатывал, что в национальной сборной. Еще и жаба Васильева подпортила мне репутацию. Но ничего, удержался и закрепился на стратегически важной высоте!
Завтра очередной чертовски важный трудный день. Как же хочется хоть один день праздный и бесполезный!
13 марта 2025
Автобус забирал нас из нового микрорайона. Только мы погрузились и он тронулся, как поднялся Левашов довольный, как слон, и радостно объявил:
— Народ, короче! Мы тут с Витьком, кароч, смотрели игру этого Тбилиси, которое «Динамо». Вчера! Погосян второй день на скамейке! Прикиньте!
— Неудивительно, — сказал Ведьмак. — Не любят там армян. И на что рассчитывал этот дурак?
Ну да, сколько бы ни говорили, что национализма в СССР нет, это пока до дела не дойдет. Но за свои сорок с небольшим я так и не понял, почему именно армяне пользуются такой исключительной неприязнью. Моими самыми лояльными начальниками были армяне, они руководствовались принципом: работает — не трогай. После того сотрудничества у меня в голове сломался стереотип, а они это как будто почувствовали, и, если в окружении появлялись армяне, мы всегда отлично ладили.
— А чо не любят? — удивился Сэм.
— Потому же казахи не
