class="p1">Когти натыкаются на невидимую защиту. Амулет? Сто процентов. Наёмник, поняв, что дело дрянь, отбрасывает винтовку и прокручивает на пальце кольцо. Неожиданная вспышка ослепляет меня. Причём серьёзно так. Судя по боли, глаза прям обожжены. От подобных эффектов духовная броня не спасает…
«Ложись!» — приказывает Люсиль.
Без вопросов подчиняюсь. Чувствую, как над головой летят пули и с гудением проносится очередной шар из пламени. Взрывается он где-то за спиной, вызывая очередную волну криков мирных жителей.
Ну, суки! Это кто такой отмороженный, что устроил бойню в центре города? Наёмники-то явно покруче, чем прошлые, даже у не-магов крутые артефакты и многозарядные винтовки. Да и маги явно выше рангом, хоть их всего двое.
Узнаю, найду, уничтожу!
Чувствую нежное касание целительной магии Люсиль. Моё зрение восстанавливается, и я снова готов убивать. Уворачиваясь от пуль, что не всегда хорошо получается, создаю Теневое копьё. Оно отлично пробивает духовные доспехи, и артефактную защиту тоже пробьёт…
Ношусь от одного наёмника к другому, по очереди протыкая их копьём. Раз, два, четыре, семь… Пиромант пытается достать меня, но всякий раз промахивается. Я наполняю тело скоростью, не считаясь с затратами маны.
Люсиль на ходу подлечивает перенапряжённые каналы и мышцы. При этом тратит личную энергию, отцепившись от сигила-кормушки. Понимает, красавица, что мне сейчас нужны все силы.
Оказываясь возле последнего стрелка, протыкаю ему не грудь или морду, а всего лишь ноги. Обе, для надёжности. Чтоб никуда не убежал.
Швыряю Теневое копьё в пироманта. Тот успевает его отбить, но что толку⁈ Ведь я уже рядом, и на моих пальцах вновь Астральные когти!
Вихрь ударов, и беспощадное добивание, после которого на окровавленный снег падает тело, разделённое на пять неравных частей. Или шесть. Хрен знает.
Убираю когти и спешу к тому наёмнику, которого оставил в живых. А тот, ублюдок, на моих глазах достаёт спрятанный за пазухой портальный свиток и исчезает!
Твою мать! Да как такое может быть… Что за элитные убийцы такие, если у них даже портальные свитки есть? Они же стоят охренеть как дорого, и просто так их не достать.
Вот дерьмо. Единственный «язык», которого я взял, скрылся. Теперь вряд ли узнаем, кто хотел убить нас с Николаем.
Хотя вариантов, конечно, всего три. Возможно, выясним, какой из них верный.
Мережковского увозят в больницу, говорят, ему нужна помощь целителя высокого ранга. Люсиль, к сожалению, потратила все силы в бою и не может ему помочь.
Мне приходится ответить на множество вопросов полиции. Впрочем, большинство моих ответов это «нет» или «не знаю». Потому что я понятия не имею, кто эти люди, кого именно они хотели убить, кто их нанял и так далее.
Рано или поздно меня отпускают. Хочу наведаться в больницу к губернатору, но там мне сообщают, что идут процедуры, а затем Николаю потребуется отдых. Что же, ладно. Поболтаем позже.
Мне звонит плачущая Светочка, которая услышала о происшествии. Убеждаю, что со мной всё в порядке, и мы скоро обязательно увидимся. Даже печенек обещаю привезти, что каким-то образом быстро успокаивает девушку.
Какое-то время просто брожу по городу, пытаясь привести мысли в порядок. Уж очень внезапной была атака, да и жертвы среди гражданских меня расстроили. Всегда неприятно, когда по твоей вине гибнут невинные люди. Хоть вина не моя, но убить-то хотели меня.
В итоге возвращаюсь в поместье. Нам сообщают, что Николай Павлович проведёт ещё несколько дней в больнице. Мол, взрыв повредил какие-то внутренние органы, требуется более тщательное исцеление.
Через два дня мне звонит Китаец и говорит приезжать. Люсиль тщетно скрывает радость, и постоянно что-то попискивает у меня в голове. А когда торгаш выкладывает на прилавок здоровенный, полный целого моря маны кристалл, она не выдерживает и появляется:
— Неужели! — летунья спрыгивает с моего плеча и обнимает макр лапками и крыльями. — Ура-ура-ура!
— Так это она твоя питомица? — Китаец наклоняется к Люсе. — Какая интересная. Почём продашь?
— Отвали! — рявкает Люсиль. — Я не продаюсь, придурок!
— Дерзкая, — щурится барыга. — Как насчёт того, что я прощу тебе долг за неё, Ярослав?
— Отвали, — повторяю за подружкой. — И дай мне ящик какой-нибудь, чтобы эту штуку нести.
Альбиноска говорит, что использовать макр прямо сейчас не получится. Ей нужно в деталях вспомнить ритуал и нужным образом подготовиться. Моя помощь тоже, кстати, понадобится. Но когда мы всё сделаем, то Люся не только восстановит крыло. Она получит новые силы, сможет творить недоступные ранее заклятия и, вполне вероятно, обращаться в сексуальную красавицу…
«Да что ж ты за пошляк такой!» — возмущается мышка.
Наверняка убедившись, что за мной не следят, прячу макр в Тыковке. Так я прозвал своё овощехранилище. Не знаю, почему, ну прикольно же. Тыковка.
Там же, кстати, прячу и свою дворянскую бумагу. На всякий случай сделал в канцелярии копию, которую буду носить с собой, а оригинал решаю заныкать. Важный документ, даже в губернаторском поместье не хочу её оставлять.
На всякий случай меняю замок, ставлю внутри хранилища печать Капкана, а снаружи — печать Запора и парочку защитных. Такое богатство, как макр шестого уровня за сто пятьдесят тыщ, нельзя оставлять просто так!
Ближе к вечеру возвращаюсь в поместье. Оказывается, пока я бегал по своим делам, Мережковский уже вернулся из больницы. Гвардейцы докладывают, что он ждёт меня в кабинете.
Поднимаюсь. Задумчивый Николай сидит не за столом, а в кресле. В руке у него, вместо ожидаемой рюмки водки, чашка с чаем.
— Это ты, Ярослав, — говорит он, поворачивая ко мне бледное лицо. — Всё в порядке?
— Конечно. Помните, я перед самым нападением сказал, что круто усилил духовный доспех? На мне ни царапинки. Только магическую систему перенапряг в бою.
— Хорошо, — кивает Мережковский. — Прошу, садись.
Обычно я терпеть не могу, когда мне велят сесть, но не в этот раз. Вид и тон голоса у губернатора такие, будто он хочет сказать что-то невероятно важное.
— Ты не поверишь, кто навестил меня в больнице, — говорит он.
— Организатор нападения?
— К сожалению или к счастью, нет. Я думаю, что убийц наняли Ирисовы. А ко мне приходил твой племянник, Кирилл Котёнкин.
— Да неужели? — искренне удивляюсь я. — И что он хотел?
— У нас состоялся важный разговор. Жаль, что я не захотел побеседовать с его сиятельством раньше. Тогда бы покушения, наверное, не случилось. Одиннадцать человек погибло, Ярослав, втрое больше ранено. А мы с тобой при этом живы! Даже как-то несправедливо, не находишь?
— Ну, немного есть, — пожимаю плечами я. — Что хотел Кирилл?
— Сам узнаешь, — Николай поднимается и ставит чашку с недопитым чаем на стол. — Поговорите с ним наедине. А я должен отдать кое-какие приказы.
Значит, мой племянник здесь? Любопытно. Что же он хочет предложить?
Почти против воли, повинуясь чутью, прикрываю глаза и лезу в духовное пространство. Отыскиваю Метку, которую поставил в своё время на кулон Степана Карповича. И убеждаюсь, что та совсем рядом.
Ух, племянничек! Ты мало того, что прикончил старикана, которого я мог назвать другом, так ещё и таскаешь трофей, снятый с тела⁈ Ну, сейчас поговорим.
Губернатор выходит, а через другую дверь в кабинете появляется граф Котёнкин. Молодой, крепко сложенный юноша с тёмными волосами и пронзительным взглядом, который почему-то кажется мне знакомым. Хотя я уверен, что раньше никогда Кирилла не видел.
— Здравствуй, Ярослав, — произносит он, лукаво щурясь. — Наконец-то мы встретились.
— Здравствуй… те, ваше сиятельство, — решаю хотя бы поначалу соблюсти приличия. — У меня предложение: давайте сразу к делу.
— Как скажешь, — улыбается юный граф. — Итак…
— Вопрос первый, — перебиваю я, мигом забыв о приличиях. — За что ты убил ведуна?
Котёнкин смеётся, заставляя меня стиснуть подлокотники стула.
— Не переживай, Ярослав. Он получил, что заслуживал. Столько отдал своим исследованиям, и вот результат!
— Ага. Быть убитым из-за дворянских интриг, — цежу я. — Верни мне его кулон.
— Этот? — граф с улыбкой достаёт из кармана артефакт. — Нет, он мой по праву. Давай, как ты и сказал, к делу! — он убирает кулон. — Итак, ты хочешь забрать мой титул.
— Хочу и заберу. Я официально признан членом семьи. Так что привет, племянничек! По закону титул мой.
Котёнкин усмехается.
— Удивительный ты всё-таки человек, Ярослав. И правда никогда не теряешь
