— Жив, — проверил его пульс Скворцов.
Первым мы вытащили пассажира и сразу же нацепили на него наручники, а сержант отконвоировал его в служебную машину.
Со вторым бандитом пришлось повозиться. Мешал руль, но и его общими усилиями достали. Тут уже патрульные подъехали, а сразу за ними подоспела и скорая, которую вызвал Крапивин пока мы со Скворцовым занимались спасательными работами. Он, кстати, еще и дымящийся мотор залил смесью из огнетушителя, а то взорвались бы все к чертям.
К тому времени второй бандит уже оклемался, но говорил что-то бессвязное и водил по всем пустым взглядом. Когда его смотрели врачи, начало пребывать милицейское начальство.
Начальник райотдела Мохов, на территории которого все произошло первым делом потребовал доклада. Мне, как старшему следственно-оперативной группы пришлось отчитываться.
— Поступило сообщение о совершении преступления в отношении инкассаторов и угоне инкассаторской машины. Мы начали преследовать преступников. Преступники, увидев милицейскую машину, увеличили скорость, и мы были вынуждены открыть огонь по колесам.
— Чего? — перебил меня полковник.
— По колесам, говорю, пришлось стрелять, чтобы заставить их остановиться.
— Чапыра, ты совсем охренел?! Стрелять в городе?!
— Если бы мы их не остановили, они бы кучу народу передавили, — аргументировал я.
— А если бы вы кого-нибудь из гражданских подстрелили?! — гневался Мохов.
— Все нормально, товарищ полковник. Все живы. Преступники задержаны, деньги возвращены, — я кивнул на Скворцова, который держал мешок с деньгами.
Вот только чествовать героев никто не спешил. На нас обрушился шквал отборного мата, обвинений и угроз. Еще и Лусенко, который прибыл парой минут позже полковника, подключился.
— Чтобы пули с гильзами все до единой мне нашли! — напоследок озадачил нас Мохов. — И со всех троих рапорты!
— Думаешь, отстранят? — спросил я Скворцова, после того как начальство нашло себе новое развлечение в виде полного мешка денег.
— Без понятия, — кисло проговорил он.
— Было бы не плохо. От комсомольского поручения хотя бы отделался, — мечтательно произнес я, но Вадим чего-то не разделял мой благодушный настрой. — Да ладно тебе. Месяц дома отдохнем, зарплату же не перестанут выплачивать, — решил я его подбодрить.
В ответ Скворцов в сердцах выматерился.
— И как мы их искать должны? Стемнело ведь, — посетовал он. Вадим, оказывается, все это время думал о поручении Мохова. — И что нам теперь полкилометра с лупой просматривать? Тоже хочу быть начальником и отдавать дурацкие приказы.
Заявление Скворцова меня рассмешило.
— Чего ржешь? Чего делать-то?
— Да ничего. Напишем в рапорте, что не нашли, — пожал я плечами.
— Тебе что, вообще похрен? — взъелся на меня Скворцов.
— Вот только не надо нагнетать, — сражу же одернул его я. — Мы сделали все правильно. Задержали опасных преступников, предотвратили случайные жертвы со стороны горожан. Если наше начальство этого не понимает, то это их проблемы.
— Так-то это наши проблемы, — поправил меня Скворцов.
— Да пошло оно всё, — отмахнулся я и свернул разговор. — Пошли лучше работать.
Предстояло сделать осмотр места происшествия, а затем к Котляр возвращаться и там еще все осматривать.
Этим мы и занялись. Но тут подъехал десант из городского УВД, в составе которого оказался следователь по особо важным делам. Его указания мы весь оставшийся вечер и выполняли.
Начальство тоже постоянно отвлекало. Каждому доложи, каждого выслушай. В себе в отдел вернулись уже ночью вымотанными до предела. Столько «добрых» слов о себе я давно не слышал.
Казалось, все уже было предрешено, но утром выяснилось, что отстранять от службы нас со Скворцовым никто не будет. Из Москвы прилетела похвала за задержание особо опасных преступников по горячим следам и возвращение государственных денег.
Нас заставили переписать рапорта, внести в них фразу, что действовали по личному распоряжению Мохова. Типа он из кабинета руководил операцией. Ну, нам не сложно. Переписали.
Головачев, встретив меня с утра в коридоре, лишь тяжко вздохнул. Озвучивать свое мнение о моих методах несения дежурств, к моему удивлению, в этот раз не стал. Так что домой я уходил в некоем обалдении.
— Альберт, ты жив! — прямо на ступенях, что вели в здание райотдела, на меня налетела Зудилина.
— Жив, — озадаченно подтвердил я. — Ты чего? — спросил я ее, так как она вцепилась мне в пуховик и не отпускала. Так мы и стояли на лестнице, тесно прижавшись друг к другу. Вернее, это Ольга ко мне прижималась, а я все никак не мог в это поверить.
— Сказали, что ты опять попал в перестрелку, — ответила она.
— Быстро до вас новости доходят, — я улыбнулся. — Хочешь расскажу подробности?
— Расскажи, — дернула она меня за пуховик.
— Обязательно, — кивнул я. — Вот только я устал и есть охота. Поехали ко мне?
Отступление
Старший инспектор ОБХСС Ситников сел в припаркованный возле Индустриального РОВД автомобиль, и уже собрался отъезжать, как увидел спускающегося по ступеням Чапыру. Именно из-за него он приезжал сегодня в райотдел. Был у него здесь один приятель в уголовном розыске. Ну, как приятель, скорее, должник. Ситников помог ему в свое время, не за так, конечно, но все равно считал себя благодетелем.
Так тот рассказал ему об этом Чапыре много интересного.
Молодой следак, всего лишь за два месяца службы умудрился реанимировать мертвую меру пресечения — залог, раскрыть серию грабежей, за что был отмечен благодарственным письмом, пристрелить подозреваемого, за что получил отстранение от службы с последующим восстановлением, буквально на днях провернул операцию, где взял с поличным группу квартирных воров. И самое свежее — это вчерашнее задержание по горячим следам банды гастролеров, что нападали на инкассаторов по всему Союзу. Информация об этом задержании прошла уже по всем сводкам и ходят упорные слухи, что причастных к нему сотрудников милиции ждут награды, должности и дополнительные звезды на погонах.
По личности Чапыры должник сообщил тоже странное. Так и сказал — нормальный следак. Редко когда можно такое услышать от инспектора УГРО в адрес следователей.
Чапыра, оказывается, недавно дежурную смену спас от неприятностей. При конвоировании сбежал жулик, так следак разорвал постановление о задержании и сообщил начальству, что сам его отпустил. И теперь ему везде почет и уважение. При этом еще и честный — не захотел выбивать показания из подозреваемых. Придумал и провернул операцию со взятием с поличным.
В общем, странно это все. Ситникову Чапыра показался совершенно другим. Наглым, циничным и жадным до денег. Осталось придумать как устроить так, чтобы и остальные также думали о Чапыре.
Прощать унижения Ситников не собирался. Его уязвленная гордость требовала отмщения.
Глава 22
Ольга точно не могла сказать, когда она помимо раздражения начала испытывать к Чапыре симпатию. Может в тот момент, когда он провернул ту дерзкую аферу с залогом, а может когда начала получать от него букеты алых роз, каждый раз, чувствуя на себе завистливые взгляды коллег, или в тот вечер, когда он вытащил из окна ту дурацкую курицу.
Но в какой-то момент она стала замечать, что то и дело о нем думает, гадает, чем он в это время занимается, вспоминает ли ее. А затем она поймала себя на попытке умыкнуть у коллеги дело, что расследовали в райотделе, где он служит. И ей стало тоскливо.
Тоскливо от понимания того, что если даже и возникнут между ними отношения, то продлятся они недолго. А после ее ждет намного более длительный период страданий. Ольга этого не хотела. Лучше вообще не доводить до отношений, чем мучиться от их завершения. И она начала его избегать. Вот только не очень успешно у нее это получалось. Не могла же она не предложить ему помощь, когда у него начались проблемы на службе из-за убийства бандита, и сегодня, когда узнала, что он вновь попал в перестрелку, она не смогла не приехать и не выяснить подробности.
