– Ирэн, ну что же ты сразу по делам, надо было ко мне сначала зайти, поболтали бы чаю с блинами попили.
И вдруг она заметила, что Ирина сидит бледная и расстроенная:
– А что случилось, почему на тебе лица нет? – взволновано, вглядываясь в лицо Ирины, спросила Прасковья Валуевна. Потом повернулась в сторону мужа и уже строже спросила:
– Это что, Мирослав, ты зачем девочку расстроил
А Ирине так себя жалко стало и так её умилило искренне возмущение Прасковьи Валуевны, что слёзы сами хлынули из глаз.
Наместник испуганно вытаращил глаза, а его супруга, увидев, что Ирина рыдает, начала ему выговаривать и выспрашивать в чём дело.
Прибежал кто-то из слуг принесли Ирине воды, ей стало немного стыдно за свою слабость, но в последнее время столько всего навалилось, что здесь и кто-то посильнее бы не выдержал:
– С-спас-сибо, я, пожалуй, п-поеду
Ирина попыталась встать, но была остановлена властным: стоять, от Прасковьи Валуевны, которая продержала грозно смотреть на мужа.
– Рассказывай, что надо было? – супруга наместника спрашивала тоном, не терпящим возражений.
Ирина рассказала про свою идею с мылом и кримами и что пришла просит место под фабрику.
И что вы думаете? Ей выделили эту старую мыльню на окраине Никольского, а Ирина для себя сделала вывод, что в следующий раз пойдёт сначала к Прасковье Валуевне, а уже потом к наместнику.
Успокоившись, Ирина пошла за супругой наместника пить чай, по дороге в обеденную залу они зашли к дочерям Гайко, и Ирина подарила тем серёжки и кулончики. А уже в столовой зале, достала набор из четырёх подстаканников. Прасковья Валуевна была покорена.
– Ты, Ирэн, погоди, не рвись сейчас домой, надо сразу оформить документ, я сейчас пошлю за законником, и мы с тобой Мирослава «дожмём», – уверенно заявила супруга наместника.
Ирина ещё собиралась заехать к Красновой, которая присылала ей приглашение, в котором писала, что на масленой неделе будет в городском доме в Никольском, но подумала, что темнеет уже позже, поэтому можно заехать и к ужину, если с документами затянется.
Но, к удивлению, за два часа всё было готово и, как и предполагала, к обеду Ирина уже подъехала к большому дому помещицы Лидии Артамоновны.
– Совсем ты меня забыла, – обнимая Ирину, громогласно заявила казачка. На ней сегодня было простое домашнее платье, вышитое красной гладью, платье подчёркивало ещё хорошо сохранившуюся фигуру и стать помещицы.
Обменявшись тёплыми приветствиями, они пошли в малу гостиную, где был накрыт небольшой стол. Ирина даже выдохнула, Краснова никого кроме неё не ждала, значит можно будет спокойно провести время, а не «отбиваться» от местных гадюк.
– Что, небось думала, я опять наших клуш позову? – прочитала Иринины мысли Лидия Артамоновна, – надоели они мне, я хотела с тобой по-простому по-бабски. Мне здесь сын свежие сплетни из столицы привёз, сейчас поедим и посплетничаем.
Обед был простой, но всё было очень вкусно, по-домашнему, как Ирина и любила. У неё в поместье кухарка тоже также готовила и после такой еды всегда чувствовал себя хорошо.
После обеда, налив по маленькой рюмочке вишнёвки, они сели на удобные кресла и Краснова начала рассказывать.
Кто с кем. Куда, половину имён Ирина не знала, но, видимо, предполагалось, что должна знать. Наконец Краснова подошла к главному:
– Говорят барон Виленский сделал предложение дочери барона Строганова и император одобрил.
До Ирины, поскольку она половину пропускала мимо ушей, даже не сроазу дошло, что речь идёт об её муже, точнее о муже баронессы Ирэн Виленской.
Она взглянула на Краснову и спросила:
– Это значит, что я…разведена? Ну да, он же не может жениться, если мы ещё не разведены.
Краснова скуксилась и сказала:
– Ирэн. Прости, мне очень жаль, но я должна была тебе сказать
Ирина подумала, что совсем не расстроилась, это даже её порадовало, теперь она свободна и не обязательно вписывать во все «привилегии» отца.
Ей даже захотелось вскочить и расцеловать Лидию Артамонову за такие хорошие новости!
Но потом она вспомнила про сына, и веселье сошло на нет. А как же он, мальчик, он что, будет жить с мачехой? А вдруг она злая? Надо бы узнать, что это за дочка Строганова такая.
Глава 34
Уехав от Красновой, Ирина решила написать ещё одно письмо барону Виленскому. Она была бы не против помолвки барона, но её волновал сын Ирэн, что будет с ним, с этим одиноким «маленьким принцем».
Сказано-сделано, и, хотя Ирина приехала поздно, села писать письмо. Поняла, что не спросила у Красновой как зовут невесту, знала только фамилию отца невесты. Долго мучилась, подбирала выражения и слова, даже хотела идти будить отца, но в конце концов вымучила:
Сергей Михайлович, желаю вам здравствовать,
Надеюсь, что вы и ваша сестра здоровы. Подарки мои понравились, и Сашенька тоже здоров и в хорошем настроении пребывает.
Дошли до меня новости о вашей помолвке. Я за вас рада и поздравляю. Но, к сожалению, пока не получила документы о нашем с вами разводе, да и судьба Сашеньки меня волнует, как ему будет при мачехе.
Прошу напишите мне, моё предложение из предыдущего письма остаётся прежним.
Ирэн
Утром, не успев проснуться Ирина отправила слугу, чтобы тот отвёз письмо на почтовую заставу как можно скорее.
Во время завтрака Ирэн качала на коленях Танюшу, заметив, что та стала значительно тяжелее, и раздумывала куда сегодня лучше поехать, в город, разбираться с новым помещением или к Картузову посмотреть прогресс по булату. И уже почти решила ехать к Картузову, как слуга принёс ей письмо, как раз от Иван Ивановича.
В письме Иван Иванович сообщал, что наконец-то получили они сталь нужного качества и уже даже отправили образцы в императорскую канцелярию, указав, кто добился этого чуда. Законнику тоже отправили описание с целью оформления «привилегии». Копия описания была приложена. Ирина почувствовала, что волосы на голове «встали дыбом».
Потому как Картузов на радостях забыл, что Ирина его просила не указывать её имя и расписал всё как есть.
***
А Виленский этим утром пригласил сына и сестру, чтобы вручить им подарки.
– Лена, Саша, проходите, посмотрите, что вам прислали, – у барона было хорошее настроение.
Саша несмело приблизился к отцу, поднял на него тёмные, как у мамы, глаза. Барон взял ларец с солдатиками, открыл крышку и протянул сыну.
– Это мне? – у Саши даже глаза расширились на половину лица, – какие красивые!
Елена Михайловна подозрительно спросила:
– Откуда это?
Барон не ответил, а вместно ответа произнёс:
– Лена, посмотри, тут и для тебя есть
Елена Михайловна, не меняя скорбного выражения на лице, подошла ближе и замерла, уставившись на украшения из чернёного серебра и непонятные брусочки разного цвета.
– Лена, эти украшения для тебя, а это, барон взял в руки розоватого цвета брусочек, который благоухал розовой водой, мыло, и я думаю, что розовое тебе, а зелёное нам с Сашей. К сожалению, не было письма. Возможно, ты видела?
– Ничего я не видела, я вообще впервые вижу эту коробку, – возмущённо, даже слишком возмущённо проговорила Елена Михайловна, и продолжила ещё более громко:
И вообще, я не понимаю, что это за подозрения! Ты лучше бы задал себе вопрос, что это твоя бывшая жена начала вдруг подарки присылать? – лицо старшей баронессы Виленской пошло пятнами, так было всегда, когда она заводилась.
Барон удивлённо смотрела на разбушевавшуюся сестру и вдруг понял, что не говорил откуда эти подарки:
– А с чего ты взяла, что это от Ирэн?
Старшая баронесса Виленская осеклась, поджала губы и прошипела:
– А от кого? У тебя другой жены пока не было!
Снова начала заводиться и почти на грани крика прозвучало:
