Странное зрелище. Но та тварь в котловане куда страннее. Она уже вытянула в нашу сторону щупальца и теперь гладит ими воздух. Принюхивается, что ли? Да какая разница, надо скорее валить эту непонятную хреновину.
Чуть довожу протез, чтобы наверняка разнести в клочья подозрительный шар…
— Не суетись, — одёргивает меня Войтех. В голосе бывалого сварожича слышится напряжение. — Это богатырям нежить на один укус, а нам она может быть и не по зубам. Вдруг долго она на местном дне обреталась да в силу успела войти? Да и вообще нежить — нежити рознь. Одну можно палкой деревянной забить, а со второй и взвод витязей не сдюжит. Так что стой отрок да богам молись, чтобы эта тварь обратно занырнула.
Даже молиться не пришлось. Не занырнула. Не успел Войтех речь свою закончить, а медуза уродливая уже принялась на берег выбираться.
Больше не рассусоливая, навожусь на цель и даю залп из Дуболома. Гремит выстрел! Протез пружинит от отдачи, и гранёная дробь отправляется в недолгий полёт. ХЛОПОК!
Картечь не просто лопает странный шар, но и разносит к чертям собачьим всю верхнюю часть твари. Во все стороны разлетаются склизкие ошмётки. Некоторые из них долетают даже до нас.
И вот тут-то меня и поджидает первый сюрприз. Ни с того ни с сего, мой прорезиненый плащ начинает дымиться. Причём ровно в тех местах, куда угодили ошмётки нежити.
Резко отстраняюсь от Войтеха и принимаюсь стягивать с себя плащ. Мало ли, вдруг эта гадость настолько едкая, что и до тела способна добраться?
Рядом ровно тем же самым занимается Мертвоголов. Его плащу тоже досталось.
— Говорил я тебе, стой смирно, — ворчит сварожич между делом.
И только мы избавляемся от дымящихся плащей, как на смену первому сюрпризу приходит второй. Тварь стремительно восстанавливается! Прямо на наших глазах её верхняя часть отрастает заново.
Приплыли! Мало того что эта неведомая хреновина источает какую-то едкую кислоту, так она ещё и регенерирует как самая настоящая медуза. Притом в разы быстрее!
— Ходу! — командует Войтех и сам бросается к тоннелю.
Я кидаюсь следом. А за моей спиной тем временем уже вовсю хлещут воздух многочисленные щупальца. И это не те добрые щупальца из китайских мультиков, которые поснашают во все щели да отпустят. Эти, если поймают, то выдавят тебя досуха, как тюбик зубной пасты.
Впрочем, далеко убежать мы от них не успеваем. Через десяток метров утыкаемся в невидимую стену. В прямом смысле невидимую.
Дальше хода нет — только если мы не хотим повторить судьбу спятившего богатыря. Вон и лапы его задние в воздухе болтаются, как бы намекая, что путь вперёд нам заказан.
Саму сетку при всём желании быстро перековать не выйдет. Уж слишком это опасно, её же касаться придётся.
Понимает это и Войтех.
Мёртвоголов наскоро распаляет горн и лупит светящейся ладонью по стене. А после ещё и кулаком сверху прикладывается. И всё это одной рукой, да ещё и за какую-то долю секунды!
Вот оно настоящее мастерство! Я даже восхитится прытью Войтеха не успеваю, а сполоха от ковки уже нет и в помине. На его месте лишь глубокая выбоина в стене. В неё-то Мертвоголов и ныряет.
— За мной! — доносится из рукотворного ответвления. Но я и без всяких приказов уже вовсю протискиваюсь в каменную кишку.
Через несколько секунд мы вдвоём оказываемся по ту сторону от сетки-невидимки. И Войтех тут же снова прикладывается кулаком к стене.
Вспышка!
Окольного прохода больше нет. Вот только твари он и не нужен. С её то регенерацией она запросто протащит свою тушку через смертоносные нити и даже не почешется.
Когда мы отбегаем чуть дальше, я оглядываюсь назад и с облегчением выдыхаю. Спасены! Нежить потеряла к нам с командиром всякий интерес и теперь вовсю смакует останки богатыря. Своими щупальцами она оплела гигантские лапы нечисти и те медленно, но верно плавятся в смертельных объятиях.
Жутковатое зрелище!
А ещё, как я и предполагал, сетка из графена совсем не доставляет неудобств твари.
Клянусь всеми богами этого мира, если выберусь живым из этой передряги, то первым делом освою местный огнемёт. А если такового здесь нет, то разработаю сам. Специально для подобных тварей.
Солнечный свет бьёт по глазам.
Я и сам не заметил, как мы с Войтехом пронеслись по тёмному тоннелю и выскочили наружу.
Сердце бухает в груди как ненормальное, а единственная рука то и дело подёргивается от пережитого напряжения. Вот только это не важно. Главное, мы спасены!
За спиной сухо щёлкает — какой знакомый звук, я уже слышал такой несколько раз на стрельбище…
Оборачиваюсь на шум и тут же сталкиваюсь взглядом с чёрным зрачком оружейного ствола.
— Эх, и как же всё-таки обернулось, — тяжко вздыхает Мертвоголов, револьвер в его руке слегка подрагивает. — Мы же думали, алатырь-камень Коваля сгинул безвозвратно. А оказалось, он всё это время у нас под боком хранился — будь он неладен! Ты, Стоум, зла на меня не держи, надо так. Для блага Славии надо. Нет в знаниях Людоты пользы — одно лишь горе. Может и не успел он тебе ещё ни о чём поведать, но рисковать я не вправе. Ты уж прости старика…
— БАХ!!!
Глава 23
— Это ты меня прости… — мои слова перемежаются с раскатистым грохотом, поэтому их слышу лишь я.
Хотя это всё неважно.
Тому, кому предназначались эти слова, сейчас не до них. Он лежит на спине в нескольких метрах от меня и судорожно хватается искалеченной ладонью за шею. Пытается унять бьющую фонтанчиком кровь.
Неподалёку валяется покорёженный револьвер. Точнее, его останки. Рукоять и барабан более-менее уцелели, а вот ствола и ограничительной рамки как не бывало. Скорее всего, это именно они сейчас торчат из горла Войтеха.
Подхожу ближе к умирающему мужчине.
— Ну что Войтех, вот ты и закончил небо синее коптить, прямо как и хотел. И, главное, всё так хитро обставил! И перед собой, и перед богами чист остался. Вроде и долг свой воинский, как полагается, исполнил и жизнь мне сохранил, — в предсмертном взгляде сварожича ни капли страха, одно лишь нетерпение. Он хочет поскорее отправиться в Правь к былым соратникам. Да только глупое тело всеми силами момент этот оттягивает. Изодранная взрывом кисть будто помимо воли рану зажимает. — Самому-то не смешно? Меру он восстанавливал…тьфу! Тоже мне сказочник. А чего ж ты не проснулся, когда я у тебя бывалого воя пистолет изымал? Неужто не почувствовал? И вспышку яркую прямо перед мордой своей драной ты тоже не заметил, да?
— Кха-кха…Честь…дружине, — кашляет кровью Мертвоголов.
Хочется пнуть ушлого ублюдка, но я сдерживаюсь. Не по-людски это умирающих бить. Да и благодарен я ему должен быть. Он же стервец такой не только на двух стульях сумел усидеть: и приказ вроде как исполнил и грех на душу брать не стал. Он ещё и урок мне важный преподал. Наглядно показал, что о видении моём лучше помалкивать и даже с самыми близкими этой тайной не делиться.
Не знаю, какими такими сокровенными тайнами обладал Коваль, но если даже славийская верхушка ими побрезговала, то там и впрямь полный мрак и безнадёга. Здешние власти не чураются военнопленных обращать в форменных зомби и производить мутантов в промышленных масштабах, а тут они ни с того ни с сего решили отказаться от знаний выдающегося сварожича.
Ну бред же!
Не то у славийцев положение, чтобы ништяками направо и налево разбрасываться. Будь я на их месте, хватался бы за любую соломинку. Тут как бы война на выживание идёт, а не конкурс имени Д’артаньяна.
А может, тайна Коваля и впрямь угрозу немалую несёт?
На Славию, к слову, тоже злиться не получается. Вроде и дела в ней творятся страшные, но если получше приглядеться, то простой люд от них не особо-то и страдает. Не видел я ни ущемлений каких-то со стороны властей ни жестокости по отношению к собственным подданным. Всё больше от тайн славийских иноземцы страдают.
