— Фаинэлия, что-то с алтарём можно сделать? — я посмотрел на эльфийку. — Или нам нужно уходить отсюда, пока Ра не врезал чем-то убойным?
— Осквернить. Самый подходящий вариант в нашей ситуации — это прикончить настоятеля храма и слить его кровь в алтарь. Но ты его уже убил.
— Угу, — подтвердил я.
— Тогда можно принести в жертву старшего жреца. Лучше даже двух или трех. После этого алтарь будет отрезан от Ра, и с ним можно будет делать всё, что угодно. Например, порубить на куски и потом переплавить, — дала она мне ответ.
Услышав её, еретики оживились. Особенно им понравилась фраза эльфийки про переплавку.
«Хана жрецам, — подумал я, увидев, как несколько воинов бегом направились к лестнице. На ходу они натянули маски, чтобы не надышаться дыма. Это не противогазы, но, полагаю, еретики знают, что делают. Через несколько минут сверху донеслись глухие частые удары, потом треск дерева. — Дверь ломают на третий этаж. Точно хана».
О троице уборщиков никто даже не вспомнил. Да и вряд ли их смерть осквернила бы божественную вещь, не такого они ранга, чтобы это случилось.
Прошло пять-шесть минут, когда воины вернулись назад, таща два безвольных тела в исподнем. Обоим пленникам перерезали горло над ведром, которым пользовались уборщики. И сразу после этого кровь выплеснули на алтарь.
Почти сразу же в чаше-крабе пошла реакция. Вода окрасилась в чёрный цвет, забурлила и полилась через край. Там, где она попала на металл, появились тёмные пятна. Такие же остались на полу, куда пролилась чёрная жидкость.
Сразу как-то стало легче в храме. Вот только запах появился — хоть святых выноси.
— Всё, с ним покончено, — сообщила эльфийка, прикрыв рот и лицо платком. Ей, как и мне, не понравилась вонь тухлой рыбы, заполнившая молельный зал после осквернения алтаря.
В отличие от меня с женщиной, еретики улыбались и глубоко вдыхали это зловоние. Для них оно было запахом победы!
— Отойдите, я сам. Так будет быстрее, — я остановил Аббая и Фиирда, которые подступили к чаше-крабу с тесаками, собираясь рубить ту на куски. Ускорившись, я нагнал внутренней энергии в эльфийские клинки и для пробы ударил по тонким крабьим ножкам. Мечи прошли сквозь них, как горячий нож сквозь брусок мягкого сливочного масла. Дальше я уже увереннее взялся за бывший алтарь. За пару минут я настругал его буквально на ломтики. Их потом еретики спрятали в свои рюкзаки. К слову, никакое это было не золото. Алтарь был отлит из бронзы, которую потом покрыли позолотой.
Ноша оказалась внушительная, и я предложил группе уходить из города и не рисковать дальше. Напомнил, что в любой момент на наши головы могут свалиться враги, получив от своего божества известие о нашем местонахождении. Ожидал, что еретики упрутся и откажутся от моего предложения, решив навестить второй храм и осквернить и там алтарь. Но был удивлён, когда те без возражений согласились со мной.
«О-о, где-то сдох кто-то очень большой», — удивился я их решению.
Чтобы не повлияло на их решение — гибель товарища или тяжёлая ноша — но я был этому рад. Просто опасался, что в храме Г’Ха нас уже ждут. И у нас есть шанс тихо ускользнуть из города, пока там готовят засаду и не поднимают шума, чтобы не спугнуть наш отряд. Ну, или не готовят. Но нам всё равно нужно уходить с таким грузом.
Было решено идти к воротам, а там перебить охрану и выйти из города через калитку в башне. Из-за внимания Ра первоначальный план был отвергнут эльфийкой. По нему мы должны были в порту захватить подходящее судёнышко и на нём выбраться за пределы Нихгрха. Потом бросить его и дальше отправиться пешком в тайное место, где нас дожидались мулы, которые потащат дальше трофеи.
По городу мы передвигались тем же способом, который использовали на пути к храму. Точно так же эльфийка «провожала» через освещённые места на улицах и площадях по одному еретиков. Когда до ворот осталось пройти несколько кварталов, на нас напали.
Сначала услышал шорох за спиной, словно там ветер пронёс по брусчатке кусок бумаги. Обернувшись, я увидел, как у последнего воина, замыкавшего нашу группу, грудь буквально взорвалась. А следом это же случилось с его товарищем, идущим впереди. И амулеты им не помогли.
У меня уже вошло в привычку на инстинктивном уровне входить в ускоренный режим, когда рядом появляется опасность или происходит нечто странное. Вот и сейчас я ускорился раньше, чем успел предупредить спутников о случившемся. Когда мир вокруг замер, то моим глазам предстала страшная картина. Рядом с убитыми еретиками стояла светлокожая полуголая брюнетка с фигурой анорексички. Из одежды на ней были два куска ткани, на бёдрах и на груди. В данный момент она неспешно пожирала сердце, вырванное из груди воина. И держала ещё одно в другой ладони.
— Блядь, ипучий упырь! — грязно выругался я едва ли не впервые за всё время пребывания на Агре. До этого использовал более смягчённые варианты нецензурной лексики. А потом до меня дошло, что это существо движется в том же скоростном потоке, в каком пребываю я сам, и выдал новую фразу. — Сука, пиздец!
Упырица с удивлением посмотрела на меня, потом оскалила зубы, где сплошь были одни острые клыки, и зашипела:
— Ш-ш-ш-ш!
Пока я выдирал мечи из ножен, тварь бросила в меня целое и недоеденное сердце и следом атаковала сама. Двигалась она даже быстрее меня, хоть и ненамного. Пожалуй, надели меня Пристэнсилла только сверхспособностью быстро перемещаться, то тут бы я распрощался с жизнью. К счастью, я ещё был мастером воителем. Знания бойцов, с кого создательница когда-то сняла матрицу их опыта и умений, помогли мне успешно противостоять упырице. Недостаток скорости я восполнял боевыми навыками. А вот противница давила грубой силой и быстро… проиграла. Это было закономерно и предсказуемо, когда эльфийской стали, напитанной внутренней энергией, противостоят обычные когти и клыки.
— Ш-ш… — издала она, когда левый клинок снёс ей правую кисть, а правый вошёл ей в левый бок под рёбра. Показалось, что в её голосе не было боли, зато полно удивления. Короткой заминкой, которая последовала за этим, я воспользовался сполна. Мой левый меч, продолжая круговое движение после отсечения руки, ударил по тонкой шее упырице и снёс ей голову, оборвав шипение. И сразу после этого силы оставили меня.
В себя я пришёл на коленях, опираясь на мечи рядом с трупом твари, горящим, как бенгальский огонь.
— Юрий, Юрий!
— Господин?!
— Всё нормально, — ответил я, не отводя взгляда от искрящего белого огня. — Я в порядке.
— В порядке? — воскликнула Фаинэлия. — Да ты кровью истекаешь.
— Что? — переспросил я. — Это не моя… зараза, она моя.
Всухую бой провести не вышло. Скорее всего, в тот момент, когда я вонзил меч в бок твари, она дотянулась когтями до моего тела. Кираса лопнула от их удара, будто картон. Но не будь брони, то сейчас бы я наблюдал за своими кишками на мостовой. А так лишь смотрел на глубокую рану и кусок чего-то непонятного, торчащего из неё. То ли, кусок ребра, то ли печень или кончик кишки. А вот боли почти не было. Так, сильно «тянуло» в районе раны и всё.
Несколько минут ушло на обработку раны и перевязку. Пришлось выпить два зелья со вкусом полыни. Ещё одно эльфийка мне вылила прямо на повязку. Когда жидкость прошла сквозь ткань и добралась до голого мяса, то я зашипел не хуже, чем моя недавняя противница. За это время еретики распределили между собой куски алтаря и раздели убитых. Большую часть их снаряжения и оружия бросили на мостовой, остальное вместе с телами забрали с собой. Чтобы оставить трупы погибших товарищей не было и речи. От чужой помощи я отказался, заверив, что в силах идти самостоятельно и не задерживать отряд больше, чем если бы меня поддерживали на ходу.
Оставшийся путь до городских ворот прошёл без происшествий. Стражников перестреляли еретики, потом открыли калитку и — прощай Нихгрх.
Из стычки с упырицей я вынес вывод, что зря ранее считал себя крутым убиватором-нагибатором. Оказывается, есть те, кто ещё быстрее, сильнее и убиватистее.
