— Ого, Черный Шептун, да он очаровал тебя! — заметил другой его собеседник. — Я еще ни разу не видел, чтобы ты отзывался о правителях с таким восхищением.
— Верно, раньше ни один из императоров не удостаивался моего восхищения, — ответил Донатина. — Поначалу я относился к этому мальчишке тоже с презрением, видя, что он направляет все силы своего изворотливого и проницательного ума только на то, чтобы обогатиться, а затем убежать из страны. Если бы он сделал так, мне пришлось бы умертвить его на границе, а затем вернуть деньги в казну. Но неожиданно он полностью переменился после смерти своей матери и младшего брата. Он теперь искренне хочет спасти нашу империю, причем делает это такими необычными и странными способами, какие я вообще никогда и придумать бы не мог. Чего стоит одна только его идея подведения голубого воздуха для освещения города и отопления жилищ? Вы где-нибудь видели такое? Это ведь гениальное изобретение, а он придумал его на ходу, даже особо не напрягаясь по этому поводу. А если бы видели его новшество в военном деле, особенно по созданию невероятной пушки, то вы бы поняли, что у него особое будущее. Поймите же наконец, что я не просто так позвал вас из провинций, а для того, чтобы вы познакомились с ним наконец и начали ему помогать.
Вот проклятье, о чем несет мой советник? Он что, хвалит меня? Что за людей он привел с собой и точно ли это ловушка? Я продолжал сидеть, не шелохнувшись и вслушиваясь в каждое слово, что звучало наверху, на мосту через канал.
— Все это хорошо, однако где он, этот твой молодой гений? — спросил кто-то другой, с хриплым и звучным голосом пожилого человека. — Я уже продрог стоять здесь, погода нынче не самая благоприятная для свиданий на свежем воздухе.
Он закашлялся, а другой собеседник, с более молодым и ясным голосом, продолжал расспрашивать:
— А что же явилось твоим окончательным решением в его пользу, Донатина? Когда ты решил познакомить его с нашей организацией и приоткрыть все возможности, на которые мы способны?
Донатина ответил не сразу. Он призадумался.
— Эй, Черный Шептун, ты чего? — спросил его все тот же товарищ. — Заснул, что ли?
— Чего? — спохватился Донатина. — Понимаешь, он обычно никогда не опаздывает и уже должен был явиться на встречу. Если он еще не пришел, это значит только одно из двух: или ему кто-то помешал, в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь, или он сам что-то заподозрил и не явился на встречу. Второе, как я думаю, возможно скорее всего. Ладно, сейчас посмотрим. А ты спрашивал меня, почему я решил познакомить его со всеми вами? Да потому что я проверял его, что он будет делать, когда получит имперскую казну. Я думал, что он все-таки убежит из страны вместе со всеми сокровищами и собирался помешать ему в этом, но он действительно решил вернуть золото в Равенну и использовать его во благо империи, понимаете? Вот почему я и решил, что он должен познакомиться со всеми вами и наконец, попросить его вывести вас из-под юрисдикции магистра оффиций.
К этому моменту я убедился наконец, что эти люди вовсе мне не враги, а являются членами какой-то неведомой мне организации. Ну что же, можно рискнуть и попробовать выйти, наконец, из убежища, тем более, что здесь, под мостом и в самом деле было холодно.
Осторожно поднявшись, я потихоньку вылез из-под моста, передвигаясь при этом тихо и почти бесшумно. Если учитывать, что при этом у меня болели раны, вообще удивительно, как мне получилось сделать это. Вышел я при этом с северной стороны, в то время как Донатина и все его товарищи смотрели в сторону юга, откуда я и должен был прийти.
— Если бы мы вышли из-под юрисдикции этих тупых магистров оффиций, которые только мешают нам работать и получили отдельное финансирование, то каких дел мы бы могли натворить! — мечтательно сказал тот самый, молодой собеседник, что настойчиво расспрашивал Донатину обо мне.
— Ага, еще чего, — скептически ответил старый и снова закашлялся. — Как бы не расхваливал нам его Черный Шептун, я что-то не верю, что он такой выдающийся лидер. Через полгода он покажет свой истинный характер и падет или под натиском варваров или от рук наемного убийцы. А может, его просто свергнет толпа городской бедноты.
К тому времени я уже выбрался из-под моста и встал у них за спинами. Надо же, как они даже не заметили меня, просто уму непостижимо.
— Нет, единственное, что может его погубить, это женщины, — ответил Донатина, все еще не замечая меня. — Он большой сладострастник, ни одну юбку не пропускает.
— Вам не кажется неприличным обсуждать императора, тем более, когда он рядом с вами? — спросил я строго, уперев руки в бока.
От неожиданности Донатина и его спутники резко обернулись и чуть не слетели с моста в канал.
— Ох, император, ты уже здесь! — сказал мой советник. — Мы и не думали, что ты придешь с другой стороны.
— Кажется, ты вообще о многом перестал думать в последнее время, — все также строго ответил я. — Кто эти люди, которых ты привел? Надеюсь, они не пришли покушаться на меня, мою жизнь или свободу?
— Нет, что ты император! — закричал Донатина. — Разве я бы посмел? Но как ты смог пройти незамеченным мимо нас?
— Да нет же, он ждал нас под мостом, — догадался самый старший из них, приземистый пузатый старик, с толстым красным носом и седыми волосами, торчащими в разные стороны. Это он кашлял надо мной. — Вот, смотрите, у него осталась глина на руках и коленях!
Донатина улыбнулся, а остальные его спутники рассмеялись.
— Значит, ты все слышал, император? — спросил он, а когда я кивнул, обернулся к своим товарищам и спросил:
— Ну, что я вам говорил? Видите, каков он, даже нас обвел вокруг пальца!
Они начали восхищенно шуметь, а я постарался перекричать их:
— Немедленно объясните мне, кто вы такие!
Донатина поднял руку и его товарищи тут же утихли. Затем мой советник прижал правый кулак к груди, поклонился мне и опустился на одно колено. Все, кто стоял на мосту, последовали его примеру. Вскоре передо мной стояли двенадцать склоненных человек. Я видел их спины, закутанные в темные плащи. Наверное, со стороны было диковинно наблюдать за этой сценой.
— Что это значит? — спросил я.
— Мой император, «аgentes in rebus» приветствуют тебя, — глухо сказал Донатина, а затем поднял голову. — Мы готовы служить тебе верой и правдой, лишь бы ты смог восстановить нашу великую империю.
— Кто вы такие? — снова повторил я.
Донатина поднялся и подошел ко мне вплотную. Его товарищи тоже подняли головы.
— Мы «аgentes in rebus», — повторил Донатина, а я перевел для себя этот термин, как «агенты, следящие за имуществом империи». — Мы подчиняемся магистру оффиций и по документам проходим, как чиновники, заведующие отправлением почты и контролем за состоянием дорог в провинциях и крупных городах империи. Но на самом деле мы цепные псы империи, мы око правителя. Мы «те, кто принимают активное участие в вопросах». В самых тайных, важных и секретных вопросах державы. Отправляя почту, мы вскрываем ее и исследуем все тайны. Следя за дорогами, мы контролируем, кто приезжает в страну и выезжает из нее. Мы надзираем за всеми, кто может встать на пути императора и мешаем им сделать это, вплоть до физического устранения.
— Я что-то слышал о вас, — сказал я, припоминая. — Цинна говорил о службе особых курьеров. Но он никогда не упоминал, что вы являетесь тайными агентами.
— Ну конечно, зачем ему рассказывать тебе об этом, — улыбнулся Донатина. — Дело в том, что из-за плохого управления и постоянной смены императоров о нашей службе постепенно позабыли. Да мы и сами не торопились особо провозглашать свои умения. Нас и в самом деле сейчас воспринимают как обычных курьеров и чиновников в крупных городах и провинциях империи. Нам это удобно, хотя с каждым годом число агентов, тех, кто действительно способен принести пользу государству, неуклонно уменьшается. Финансирование почти прекратилось, наши ценные навыки остались без применения. Мы надеемся, что ты сможешь возродить былую славу нашей тайной службы, а мы поможем тебе возродить империю.
