между ёлками, иногда поглядывая под ноги, чтобы удостовериться в правильности направления.
Глубокая ложбина, ельник сменился лиственничным пятном, гораздо более светлым и открытым. Изуми бежала довольно долго. Куда же они пошли?
Ветер тронул верхушки деревьев или… Кажется, что-то журчит?
Следы выходили на берег, спускающийся к белой заснеженной поверхности небольшим обрывом. Лиса осмотрелась. Направо эта… похоже, речка?.. продолжалась ещё метров двести и делала поворот, исчезая из вида, а вот налево метров через сто вверх по течению начиналась широкая полынья, вода над которой пари́ла. С другой стороны полынья была ограничена довольно высокой скалой, около которой пар поднимался активнее всего. Берег был галечный, и в воде вдоль берега были рассыпаны целые россыпи валунов… на одном из которых сидела, вглядываясь в воду, Ёсико!
И как она в первый раз её не узнала! Сейчас, при взгляде на маленькую лисичку, Изуми с совершенной очевидностью стало понятно, что это точно Ёсико: её манера двигаться, поворачивать голову, взгляд! Изуми припустила по берегу.
Маленькая лисичка тем временем сделала стремительное движение… в зубах у неё затрепыхалась серебристая рыба, похожая на лосося. Видя, что лисичка собирается убежать, Изуми закричала:
— Ёсико! Ёсико! Погоди!
Рыжая мордочка обернулась, насторожив уши, увидела подругу и радостно подпрыгнула на камне:
— Ижуми! Фы прифла! — ну правильно, рыбу-то держать надо…
Ёсико побежала навстречу, высоко поднимая голову, чтобы хвост лосося не волочился по снегу. Отбежав подальше от края берега (на случай, если рыбина попытается ускользнуть обратно в речку), Ёсико положила рыбу на снег и помчалась навстречу Изуми во все лапы. Они прыгали, кружились, валялись в снегу и прижимались друг к другу мордочками. Потом они поели лосося и развалились между корнями огромной лиственницы. Изуми положила морду на лапы.
— Ёсико, я видела тебя вчера, когда голубая лиса учила тебя охотиться.
— Правда⁈ А почему ты не позвала меня? Правда, классно? У меня здорово получается, да?
— Ёсико, скажи нам: кто была та лиса? Это кицунэ?
Мордочка маленькой лисички стала серьёзной.
— Нет. Она не кицунэ. Она — госпожа Эйра, одна из божественных сестёр. Но она может становиться лисой по своему желанию. Изуми, у неё двадцать семь хвостов! — голос Ёсико задохнулся от восторга, — Ты представляешь? Двадцать семь! И она показала мне это место. Здесь всегда тёплая вода, там горячий источник под скалой. И из реки заходит рыба! А наверху несколько пещер, можно натаскать мха и спать на мягком, в шубе будет тепло даже ночью! Я хотела утром идти за вами — а тут ты! — Ёсико захохотала и от избытка чувств снова начала скакать вокруг подруги, — Классно, да?
— Ёсико, погоди! Скажи мне скорей: как нам найти госпожу Эйру? Как стать кицунэ? Скорей, пока я не проснулась!
Янтарные глазки маленькой лисички сделались круглыми, словно пуговицы.
— Ты шутишь, Изуми? Но мы же не спим! Ты уже лиса! — Ёсико подскочила и лизнула подругу в нос, — Или тебя укусить надо? А хочешь — пойдём, помочим ноги, а?
В голове Изуми всё смешалось.
— Как это не спим? Ёсико? Не может этого быть! Я не помню, как стала лисой!
— Хм-м-м… — Ёсико почесала за ухом задней лапой, — Ну, я-то точно не сплю. Бывает так, что ты спишь, а я не сплю, а?
— Ой… — Изуми села на задние лапы и совершенно по-человечески схватилась передними за голову, — У меня сейчас голова треснет. Давай!
— Что давать?
— Кусай меня!
— Э-э-э… А за что? То есть — куда кусать-то?
Изуми закрыла глаза и протянула Ёсико правую переднюю лапу.
— А́у!
— Больно?
— Ага.
— Ну вот! Я же говорила!
— М-гм… — Изуми заходила вдоль берега туда-сюда. Ёсико следила за ней, обернув ноги хвостом.
— Ты так долго бегать будешь? У меня уже голова кружится.
— Извини. Извини. Я понять не могу… Когда? Я не помню момент.
— Ну и что? Может, ты задремала и во сне превратилась?
Изуми села, припоминая. Глаза у неё сползлись к переносице. Ёсико прыснула, но старшей было не до смеха.
— Может, может быть… А что теперь делать? Я же не знаю — как назад⁈
— О! Это проще простого! Надо просто представить себя обратно человеком смотри!… Оп! Классно, да? Можно уши и хвост оставить, представляешь⁈ Вообще отпад! А можно совсем убрать, чисто человеческая форма… Оп! Хоть в цирке выступай!
Изуми понурилась и грустно склонила голову:
— Ёсико, всё-таки это — сон.
— Да почему?!! — Ёсико воинственно упёрла руки в бока; ей вовсе не хотелось быть чьим-то сном!
— Да потому что такой одежды у тебя не было. Сама посмотри.
Ёсико озадаченно изучала свой гардероб. Точно. И эти тёплые лыжные брюки, и пуховик, и шапка с варежками — всё осталось там, дома, в раздвижном шкафу-купе.
— Ну… не было, да. А теперь — есть! Кицунэ мы или нет? Я представляю себя — и вот! Стой! А мы сейчас проверим!
Она живо скинула куртку, шапку, варежки и даже брюки с водолазкой, оставшись в одном белье и сразу начав покрываться гусиной кожицей.
— Смотри! — неуловимый миг, и перед лисой-Изуми стоит маленькая рыжая лисичка.
— Одежда осталась! — воскликнули они хором. Действительно, сложенная кучей одежда и не думала исчезать.
— А ну-ка, теперь такое, чего у тебя не было! — азартно крикнула Изуми.
Лисичка сморщила нос… Оп! Ёсико обернулась в шикарном шёлковом кимоно с рукавами до самой земли, в длинном плаще из белого меха.
— Ва-а-ау!.. — выдохнула Изуми, — Теперь я!
Они игрались, наверное, целый час, потом превратились обратно в лис и помчались к старым пещерам, распушив свои рыжие хвосты.
КИН
Тот же вечер, Кин
Кин сидела с противоположной стороны костра от Изуми. И наблюдала за ней. В душе Изуми бушевали страсти и сомнения, они были написаны на её лице крупно, словно реклама в витрине. И всё же Изуми была полна решимости попробовать сделать шаг. Брови её хмурились, а губы что-то беззвучно шептали.
Усталость начала брать своё, и Кин против своей воли задремала, клюнув носом, тут же вскинулась и замерла, охваченная ледяным ужасом: рядом с Изуми, на моховой подстилке, сидела полупрозрачная женская фигура. Привидение⁈ Женщина обернулась к Кин, покачала головой и приложила палец к губам, заставив её прирасти к месту, после чего понялась и вышла из пещеры. Изуми, словно во сне, последовала за ней.
Ноги Кин как будто заледенели. Усилием воли она заставила себя встать и доковылять до выхода. У пещеры никого не было. Снег был многократно истоптан, а в следах Кин была не сильна… Куда же делась Изуми? Кин Кусала губы и укоряла себя за малодушие. Куда бежать? Что делать? Что вообще можно сделать в таких случаях?
— Ты ведь простынешь, — подкидывавшая дрова Мидори вышла следом за ней и с тревогой вглядывалась в её лицо, — Иди в тепло.
— Всё в порядке?
— Да все спят, пойдём.
Вот так. Никто кроме неё, видимо, не заметил ни прозрачной женщины, ни того, что Изуми ушла. Что происходит? Следует ли поднимать панику или дождаться утра? Кин вернулась на своё место и долго лежала, глядя в огонь, пока не забылась тревожным и беспокойным сном.
КАК ЭТО ВЫШЛО?
Две лисы примчались в старые пещеры посередине ночи и навели среди девчонок полный переполох. Гвалт поднялся страшенный! Ну прямо как в школе на большой перемене. Прошло довольно много времени пока все чуть-чуть успокоились и среди лавы вопросов наконец определились два главных: «Как это получилось?» и «Что делать всем остальным?» И тут Ёсико высказала совершенно революционную мысль:
— Дама в голубом, госпожа Эйра, сказала мне, что превращение уже началось. Чем я отличаюсь от вас? Да ничем!!! Значит, ваше превращение началось тоже! И ваша задача — завершить начатое! Почувствуйте свою вторую природу и обратитесь!!!
Девчонки притихли и растерялись. Их глаза говорили: «Как? Вот так просто?» И, кажется, они испугались.
— Хорошо! — Кин решительно села на моховую перину, — Я попробую.
— Я тоже! — рявкнула ни в чём не желающая уступить ей Минами и плюхнулась на мох с другой стороны костра.
И снова Изуми поразилась: насколько же они разные: даже сейчас грязная и похудевшая Кин походила на статую золотого Будды своим умиротворением, Минами же, напротив, олицетворяла мятеж, бурю, дикость, сквозь её стиснутые зубы вырывалось глухое рычание.
— А-а! — дружный вскрик вырвался у напряжённо ожидающих девчонок. По обе стороны
