с Гару будет. Может, совсем немного ниже, на пару сантиметров. Непривычно даже. Я тоже в другой, московской жизни баскетбольным телосложением не отличаюсь, конечно, но этот паренек уж больно низковат. Еле до метра семидесяти дотягивает.
— Ж-жара нет, это х-хорошо, — смущенно заявила Юри, — но к врачу все-таки с-сходи. Такие п…приступы могут быть симптомом к-каких нибудь серьезных нарушений… а мне бы не хотелось…
Остаток фразы могли бы разобрать только летучие мыши или супергерои с обостренным слухом.
— Спасибо за заботу, Юри, — поблагодарил я, — что бы я без тебя делал?
Надеюсь, что это не прозвучало саркастично. У нее есть некоторые проблемы с распознаванием эмоций.
(хм, может, она на спектре? ты не думал?)
На реддите видел когда-то дохрена… спорных теорий на тему того, что все девчонки в игре в той или иной мере страдают психическими расстройствами. Поверить в это, конечно, несложно, но в моем сознании авторы подобных постов выглядят как тот безумный мужик из известного мема с доской.
— До завтра.
Юри кивнула и двинулась прочь. Она слегка сутулилась и сумку несла с трудом. И неудивительно — помимо школьных книг там наверняка лежит один или два здоровенных тома с художкой.
Интересно, а что Юри делает одна дома, когда прописанных сцен нет и игра крутится на холостых оборотах?
(ну, может, ей пригодится твоя ручка)
Постыдись, Игорян. Фу таким быть. Как сказали бы в какой-нибудь напыщенной книжке, не комильфо. Хорошее выражение А Милке больше нравились конфеты с таким названием.
Аудитория тем временем опустела. Последней ушла Нацуки, напоследок пробуравив меня острым взглядом до самых кишок. Долго она мне все грешки припоминать будет, ой долго. Но ничего, решать проблемы надо постепенно.
— Моника, — подошел я к главе нашей маленькой секты, — найдешь для меня еще пару минут? Разговор есть.
— Я предполагала, что ты захочешь видеться почаще, Гарик, но не думала, что так скоро, — проворковала она, устраиваясь на парте.
— А я без шуток говорю, — не поддался я, — сегодня ночка та еще была.
— Что произошло? — посерьезнела Моника. Надо отдать ей должное, в рабочий режим она умела переключаться здорово. По щелчку. Мне бы такой тумблер не помешал, ей-богу.
— Когда я вернулся от Саёри и лег спать, мне приснилась…. если честно, полнейшая дичь. Я был здесь, в аудитории ночью. Сидел на том же месте, что и в первое собрание. И из кладовки появилась Юри. Только не та, которая с нами сейчас, а поехавшая, из второго акта… что смешного?
— Прости, — подавила улыбку Моника, — никак не могу привыкнуть к тому, что теперь про сценарий знаю не только я. Продолжай.
— Я хотел свалить оттуда, но не смог, — пояснил я, — все тело будто парализовало. Ну, знаешь, как от сонного паралича… хотя хз, он у вас тут бывает вообще? Ты знаешь, что это за штука?
— Гарик, я же не вчера родилась, — с упреком сказала моя собеседница, — и потом, когда в промежутках между «постановками» паришь в пустоте, это вполне тянет на внетелесный опыт. Ну и что там Юри?
— Напоила меня какой-то гадостью и начала про нашу вечную любовь рассказывать. Знаешь, она на самом деле капец как убедительна в амплуа яндере! Потом еще и нож достала…
Рассказывать про то, что еще вытворяла наша общая подруга, я не стал. Вдруг Монике эти откровенные детали не понравятся. Обидится еще на Юри, а та, добрая душа, ничего не поймет и будет терзаться, где же она накосячила.
— Я пытался сбежать, а потом появились Саёри и Нацуки. Обе дох… то есть мертвые — за одной петля волочится, у другой шея свернута так, что голова назад смотрит.
Моника скрестила руки на груди.
— Звучит как обычный кошмар. Не переживай, Гарик, со всеми бывает, — сообщила она, — хочешь шоколадку? Уровень сахара в крови надо периодически поднимать.
— Да нет, спасибо, — отмахнулся я, — я не из-за кошмара испугался вообще-то, хотя он тоже не очень приятный. Штука в том, что сегодня, прямо перед обмороком, когда мне стало хреново, я видел эту комнату снова.
— В каком смысле «видел»? — спросила Моника.
— Не знаю, — пришлось признать мне, — это сложно объяснить. Как будто они обе существовали в одно и то же время. Представь, что ты стоишь и щелкаешь выключателем лампочки. Щелк — свет горит. Щелк — и темнота. Вот так же и здесь. Я попеременно видел и обычную аудиторию, и кошмарную.
В аудитории (обычной, не кошмарной) воцарилось молчание. Моника соскочила с парты и направилась к… кладовке, в которой хранились манга Нацуки и чайный набор Юри. Взяла пластиковый кувшин с остатками воды, выплеснула их в горшок с одиноким неизвестным растением (я бы сказал, что это фикус, но скорее всего, ошибся бы — для настолько не шарящего в ботанике человека все, что не похоже на кактус, будет фикусом). Потом вернула кувшин на место и выглянула в окно. Я терпел, хотя меня самого там дожидалась Саёри. Мог бы уйти и даже имел на это право, но уж больно у Моники был вид серьезный и задумчивый.
— Буду честна с тобой, Гарик, — наконец произнесла Моника, — ты меня озадачил.
— Чем? — удивился я.
— Я не знаю, что это может быть.
Да уж, для человека, который много лет играл тут в архитектора реальности, она удивительно… бесполезна, что ли. Хотя нет, нельзя измерять людей по их полезности. Это верный путь в тираны, диктаторы и продакт-менеджеры.
— Спасибо, Моника, — не удержался я, — все разложила по полочкам. Твои советы просто бесценны!
— А что ты ожидал услышать? — она даже обиделась, — я в первый раз с тех пор, как получила… прозрение… живу в мире, который работает на полную мощность. К тому же с другим настоящим человеком внутри.
— Про девочек не забывай, — напомнил я.
Она смутилась.
— Да, точно. Но я правда не знаю очень многого. Как реагирует твой мозг на то, что ты очутился здесь и не в своем теле. Как на это реагирует сценарий, который изменяется буквально на ходу. Что сейчас делает тот, у кого в руках консоль… Слишком много неизвестных в этом уравнении, Гарик. Прости, — Моника покачала головой, —
