- Присаживайтесь, - не предложил, а приказал Он.
Голос у него был красивый, сильный и властный.
О, да! Это - герой моего романа.
Я послушно заняла кресло, на которое мне указали, и опустила голову. Пусть милорд ректор выскажет Элси все, что планировал, а уж потом она сделает свой ход.
Оливер Дин’эрт Райхон приблизился и навис надо мной заприметившим добычу ястребом.
- Элизабет Катарина Амали Ислин Лиер Аштон! - выговорил он грозно, ни разу не сбившись.
Да уж, дал бог имечко.
- При чем тут я? - обиженно протянул Мэйтин, появившийся рядом и тут же умостившийся на подлокотник моего кресла. - Сама сочинила.
В неизменных джинсах и футболке он странно смотрелся рядом с безупречно элегантным Оливером, но тот и не заметил присутствия божества.
- Вы знаете, почему я вас вызвал? - не теряя суровости, спросил ректор.
Я отрицательно замотала головой.
- Неужели? И вам неизвестно, отчего смотритель музея-бестиария разбудил меня телефонным звонком в третьем часу ночи? И кому я обязан счастьем, через полчаса после этого лицезреть под своими окнами ожившее чучело василиска, трех горгулий, давно мумифицированных, но почему-то не утративших способности к передвижению, и не уступающий им в подвижности скелет плотоядной коровы?
Корову я помню. Нравился мне в детстве этот мультфильм про страну невыученных уроков, там еще полтора землекопа были, но я их в книжку не включила, обошлась плотоядной коровой - типа, шутка юмора.
- Хороша шутка, - мрачно выговорил Мэйтин. - От клыков плотоядных коров погибает до ста человек в год.
- Как?! - воскликнула я ошарашено.
- Вы не знаете? - переспросил милорд Райхон. - А я уже знаю об организованном вами вчера девичнике. О выпивке. О том, что вы покидали общежитие после полуночи, что категорически запрещено. А уж магический след на оживленных экспонатах я распознал, не сомневайтесь.
Ничего не помню. Не писала я такого. Пьянка была. И что-то о том, что ректора ждет сюрприз, но что за сюрприз я тогда еще не придумала. А Элси, судя по всему, неплохо повеселилась, потому что в ее памяти и следа о минувшей ночи не осталось.
- Так оно и работает, - пожал плечами Мэйтин. - Ты создала предпосылки к определенному развитию сюжета, и…
- Отмалчиваться - не выход, Элизабет, - сурово сказал ректор. - Вы и прежде не отличались примерным поведением, но эта выходка превзошла все предыдущие. Хотя, следует отдать вам должное, оживляющее заклинание вы сплели идеально. Мне понадобилось полчаса, чтобы деактивировать его. И все это время я вынужден был слушать жуткий рев существ, которых вы прислали к моему дому.
- Это был не рев, - вздохнула я, решив, что наступил удобный момент. - Они пели вам серенаду.
- Подобные шутки только усугубляют ваше положение, мисс Аштон, - нахмурился глава академии.
- Мое положение сложно усугубить, - проронила я с задумчивой грустью. - Что может быть хуже, чем любить вас?
Ректор, собиравшийся продолжить отчитывать Элси, застыл с приоткрытым ртом.
Есть контакт!
- Да, я люблю вас, - продолжала я. - И уже отчаялась привлечь ваше внимание.
Подняла на него глаза. Нижнюю губу закусила. От страсти, ага.
- И давно… кх-кх… вас посещают подобные фантазии? - осведомился мужчина нарочито холодно.
Но я и не ожидала, что он тут же бросится перед Элизабет на колени.
- Вы не верите в мои чувства? Или боитесь их?
- Чувств? - уточнил он бесстрастно. - Ничуть. Меня пугает перспектива снова обзавестись хвостом. Отравиться едким газом, который вы выдаете за ароматизатор помещений. Мертвых горгулий у себя под окнами я с недавних пор опасаюсь. А чувств - нет.
- Вы смеетесь надо мной! - обиделась я.
- А вы надо мной?
- Я призналась вам в самом сокровенном!
- Лучше признайтесь, что вы вчера пили, мисс Аштон.
Крепкий орешек. Но я не сомневалась, что расколю его. Мэйтин говорил, что если в тексте были предпосылки для возникновения какого-либо явления, оно должно возникнуть. А я написала достаточно, чтобы милорд Райхон воспылал к Элси искренней страстью. Лишь его положение и репутация стоят между ними, но это ненадолго. К тому же я - автор, и знаю то, чего не знала Элизабет. Козырь в моем рукаве Оливеру бить будет нечем.
- Вы отталкиваете меня, потому что боитесь признаться, что тоже неравнодушны ко мне, - сказала я прямо.
Милорд Райхон сел там же, где и стоял.
Правда, стоял он рядом с креслом, и сел в него же. Откинулся на спинку и забросил ногу на ногу.
- Что-то новенькое, - произнес он, избегая встречаться со мной взглядом. - Позвольте узнать, что заставило вас так думать?
- Я вижу это в ваших глазах, - прошептала я с придыханием. - Чувствую в биении сердца…
- Я далек от поэзии, мисс Аштон. И, наверное, нам лучше закончить этот разговор.
- Гоните меня?
- У меня много дел. Потом поговорим об испорченных вами чучелах.
О, нет, дорогой. Поговорим сейчас.
- Боитесь, что если я останусь, вы не выдержите и признаетесь, что тоже любите меня?
- Да с чего вы взяли!
Ну-ну, отпираться бесполезно, Олли. Да, я буду называть тебя Олли…
- Ваши поступки говорят об этом… милорд…
- Взгляды и биение сердца?
- Не только. Разве вы не ищете повода встретиться со мной?
- Не ищу. Вы регулярно мне этот повод даете, как сегодня, к примеру.
- Вы назначили мне индивидуальные занятия.
- В качестве наказания.
- Разве это наказание - два часа в неделю проводить с вами наедине? - промурлыкала я, силясь поймать его ускользающий взгляд.
Кто бы мог подумать? С виду такой сильный, отважный мужчина, а как дошло до объяснений, засмущался, как институтка… В этом мире есть слово “институтка”?
Словно услышав мои упреки, Оливер решительно встал и приблизился ко мне.
- Элизабет…
Осознав торжественность момента, я поднялась навстречу.
- …мне порой недостает слов…
Отличное начало.
- …и такта. Поэтому я и предпочел бы не продолжать этот разговор. Я не знаток девичьих душ, и не хотел бы что-нибудь там задеть, но… Я не люблю вас. Поэтому, если вы вдруг не шутили, хоть у меня и нет оснований так думать, зная вас, выбросьте эти фантазии из головы.
- Вы мне не верите! - воскликнула я, и по скептическому огоньку в черных глазах поняла, что так и есть. - Опасаетесь, что все это розыгрыш?
- В этом вы сильны, - кивнул ректор.
- Я сказала правду! Я люблю вас. А вы любите меня. Это судьба, понимаете?
Наверное, все-таки стоило подождать положенные пару глав, дать Оливеру свыкнуться с охватившим его чувством, но я твердо вознамерилась объясниться сегодня и сейчас. А потому, недолго думая, выложила свой главный козырь:
- Вы предназначены мне, как и я вам. Я - ваша истинная пара! Вы ведь знаете, что это?
- Нет, - осмелился заявить он.
- У каждого дракона есть его истинная пара, одна единственная, та, кому он отдаст сердце!
- У кого?
- У дракона! И я знаю, что вы - последний дракон!
Даже книгу хотела так назвать: “Избранница последнего дракона”, но отказалась от этого варианта, потому что тогда интрига сошла бы на нет.
- Драконы ушли из этого мира больше тысячи лет назад, Элизабет, - попытался спрятаться за фразой из учебника ректор.
- Не все! Вы - последний, хоть и скрываете это.
- Да…
Ага! Признался!
- …вы не исправимы, мисс Аштон.
- Почему ты решила, что он - дракон? - удивленно спросил Мэйтин, о котором я в накале страстей успела позабыть.
- Я это придумала.
- Я догадался, - хмыкнул ректор.
Черт! Зачем я сказала это вслух?!
- Придется заняться вашим воспитанием серьезно, Элизабет, - сурово произнес милорд Райхон.
Как же так? Он же дракон. Я это придумала. Он - дракон, Элси - его единственная.
- Придумала, но не написала, - с укором покачал головой Мэйтин.
Но в тексте были предпосылки. Говорилось, что, возможно, не все драконы ушли с Трайса.
- А возможно, все, - пожал плечами бог-мальчишка. - Но я понимаю задумку. Ничем, кроме предназначения, нельзя объяснить любви, внезапно возникшей между Элизабет и вот ним.
Он кивнул на ректора, который тем временем подошел к столу и потянулся за блокнотом с разноцветными листочками. Моя идея: цвет листочка определял степень поощрения или наказания.
“Только не красный!” - взмолилась мысленно. И тут же одернула себя: я что, боюсь выговора от типа, которого сама придумала?
Но внутри все сжалось, а на глаза навернулись слёзы.
Отставить! Еще не все потеряно. Дракон он или нет, но Элси его получит!
Листок Оливер выбрал желтый. Предупреждение.
Написал на нем несколько слов и, вернувшись, протянул мне.
- Пойдете с этим к профессору Милс, и скажете, что я назначил вам пересдачу по ее предмету. - И уточнил с почти не скрываемой издевкой: - Тема “Драконы”.
Я со злостью выдернула у него листок.
Ничего. Сейчас… Сейчас я его поцелую!
Обовью руками шею, и вопьюсь, значит, в губы… Пусть тогда скажет, что не чувствует ничего к моей Элси!
