— Я спортсмен, моя задача зарабатывать для страны медали, желательно высокого достоинства, — я пожал плечами, — а для этого мне нужно улучшать своё тело.
— Но, это как-то неверно, не соответствует тому, что завещал нам Ленин! — продолжала она возмущаться, — нет, я обязательно это отражу в своей статье, как ваш главный недостаток товарищ Добряшов. Я уверена, что к этому вам точно нужно изменить своё отношение.
— Интересно, — я прямо изумился, с какой лёгкостью она раздаёт советы, которые к тому же никто у неё не просил, — а позвольте спросить, кто вам дал право советовать мне, что будет лучше для меня?
Девушка рядом со мной открыла рот от возмущения.
— А вы ещё и хам Добряшов! — она словно подброшенная пружиной, слетела со скамейки, — я так и знала, что не всё чисто у вас за душой! Комсомолец не может так явно игнорировать свои обязанности!
Она стала говорить громко, обличая меня, и многие стали обращать на нас внимание, поэтому мне пришлось нехотя встать и уйти от неё, сопровождаемый разгневанными криками в спину. День был окончательно испорчен, поэтому я пошёл обратно в часть, занявшись тренировкой.
***
— Глянь Вань, — с утра, когда я вернулся с пробежки и принял душ, чтобы переодеться в чистое, Сергей Ильич смущённо положил на стол газету, — с утра все только и говорят про тебя.
Я удивился и посмотрел на свежий номер «Комсомольской правды», где огромными буквами на первой же полосе и главной странице было написано: — «Когда личное, становится выше общественного».
Пробежавшись глазами по разгромной статье, где обличали несознательного меня, который личные интересы по завоеванию медалей, ставит над общественной пользой, да ещё и гордиться этим! Да и в целом надо ещё разобраться с данным спортсменом, как он вообще с таким подходом стал комсомольцем! Неужели те, кто его принимал в организацию, не видели его антисоветскую сущность?
— Ну всё по делу Сергей Ильич, — я поднял на него взгляд, — медали для меня действительно важнее всего. Я думал и для вас тоже? Иначе ради чего мы пашем с вами и проливаем пот?
— Как-то нехорошо это Вань, — он покачал головой, — может встретишься с ней? Поговоришь? Пусть перепишет статью.
— Я с этой коровой на одном поле срать не сяду, Сергей Ильич, — покачал я головой.
— Просто Вань, точно тебе говорю не к добру это. Первая страница, такая плохая статья за пару дней до соревнований, будто специально.
— Сергей Ильич выбирайте, золотые медали Кубка Европы или шефство над пионерами?
От такой постановки вопроса он стушевался.
— Надо будет товарищу Белому показать, пусть разберётся, — пробурчал он, забирая газету с собой.
Я же выкинул из головы этот случай, отправившись тренироваться.
***
— Иван привет, — услышал я знакомый голос, и повернув голову, увидел комитетчика. Отстёгивая лямки парашюта, я передал его тренеру, сам зашагал навстречу прибывшему.
— Приехали? — пожал я протянутую руку.
— Да, — хитро улыбнулся он, — и Анна Константиновна тоже.
— Так и не расскажите в чём конкретно нужно моё участие? — вяло поинтересовался я, поскольку ещё прошлый раз он отбрил меня по этой дурацкой операции.
— Не волнуйся, тебя, когда надо подведут, уведут, от тебя лишь естественные реакции нужны для красивых фотографий, — хмыкнул он.
— Вы кстати видели, товарищ Белый, что про Ивана написали в газете? — подошёл к нам Кузнецов.
— Да, тут самое интересное, — скривился он, — нам рекомендовали в это не вмешиваться.
— Вам?! — изумились мы с тренером в один голос.
— Да, из ЦК Украинской ССР, — он посмотрел на меня, — признавайся кому ты успел на ногу тут наступить?
— Эм, пока не припомню такого факта, — соврал я.
Он подозрительно посмотрел на меня, но видя, что я никак не реагирую, пожал плечами.
— Не подходи в общем больше к местным корреспондентам, от греха подальше.
— Хорошо товарищ Белый, — согласился я, — буду пореже выходить в город.
— Ну вот и отлично. К соревнованиям готов?
— Стараемся, — я показал на свои приспособления, которые были доставленные нам военным бортом.
— Ладно, как спектакль начнётся, я предупрежу тебя, — подмигнул мне он и повернувшись, пошёл обратно.
— Мутное дело Ваня, если даже комитетчиков отваживают, — покачал головой тренер.
— Кто спорит Сергей Ильич, — согласился я с ним, — вы там посматривайте на всякий случай за моей водой и формой, чтобы кто чего не подсыпал или подложил.
Он изумлённо на меня посмотрел.
— Ты сдурел что ли? Даже думать о таком стыдно! Мы у себя, в СССР!
— Сергей Ильич, ради меня, просто присмотрите.
— Хорошо и Илюшу предупрежу, — сдался он, видя, как умоляюще я на него смотрю.
— Спасибо!
***
На следующее утро, мы успели только легко позавтракать, как пришёл автобус и мы погрузившись в него, поехали к Центральному стадиону, где и проходили соревнования. Журналистов было приличное число, я почти сразу попал под вспышки фотокамер. Мне пытались задавать вопросы, но я лишь извинялся и говорил, что все вопросы после соревнований, сейчас мне нечего комментировать.
Пройдя длинными извилистыми коридорами мы с тренером и Ильёй-массажистом попали в раздевалку, где находились мужчины сборной СССР по различным дисциплинам. Спринтеров было мало, поэтому приветствия не заняли много времени. Остальные хоть и смотрели на меня с лёгким интересом, но желания познакомиться не выражали, а сам я понятное дело ни к кому не лез. Разложив форму рядом с собой, я не спешил переодеваться, поскольку нам сказали, сначала должна была пройти вводная часть.
— Сейчас будет немного говорильни, — об этом мне на ухо прошептал тренер, — услышите, чего от вас ждут, и чего не ждут, тут в Киеве это всегда так.
Сергей Ильич оказался прав, вскоре в и без того многолюдную раздевалку подтянулись партийные бонзы и произнесли пламенные речи, что страна ждёт от нас побед и первого места в общекомандном зачёте, в противном случае грозились усиленными тренировками между соревновательными днями и спортивный лагерь после, где нам покажут, как нужно правильно тренироваться, чтобы приносить победы. От подобного уровня ереси, у меня чуть уши не свернулись в трубочку, хорошо ещё что через двадцать минут раздался звонок, и они поспешили на выход, поскольку некоторым спортсменам нужно было расходиться по своим раздевалкам и готовиться, а тем, у кого ничего не было сегодня, отправились на трибуны в качестве зрителей.
Пожав плечами, я повернулся и увидел, что майка, лежавшая рядом со мной на лавке, чуть сдвинута относительно того, как я её положил двадцать минут назад. Я оглянулся, но рядом кроме тренера и Ильи никого не было.
«Сам сдвинул и не заметил? — задумался я, — хотя после той журналистки, лучше всё проверить».
Аккуратно касаясь кончиками пальцев, я осмотрел майку, шорты, не нашёл ничего подозрительного, но вот когда взял шиповку, то стелька внутри, как-то подозрительно блеснула.
— Сергей Ильич, — я отставил первую и взял вторую, у которой тоже если хорошо присмотреться, был схожий едва видный блеск.
— Да Вань, — он повернулся ко мне.
— Вы ничем не мазали стельки?
— Нет конечно, ты же к своей обуви никого не подпускаешь, — удивился он.
— Мне не нравится, как выглядит обувь, нужно найти новые шиповки.
— Какие новые ты чего! — удивился он, — тебе выходить на дорожку через 10 минут!
— Сергей Ильич, а кому я сто раз говорил, что нужно иметь запасные? — вкрадчиво спросил я, — кто говорил, что и эти ещё отличные?
— Да что ты придумываешь! — он возмущённо подошёл, забрал у меня одну шиповку и сунул туда руку, — видишь ничего…
