мы дойдем? Женщина остановилась перед черной резной дверью.
— Это твоя комната, — она распахнула дверь и я замер...
Я замер.
Вот это хоромы! Да у меня квартира была размером с эту комнату. Помещение было отделано в серебристо-голубых тонах и состояло из нескольких комнат. Из коридора сразу попадаешь в «гостиную» оформленную серым и голубоватым мрамором, на полу четырёхконечная звезда, два диванчика, книжный шкаф и полочки с какими-то предметами, столик и три стула у окна. Направо располагался кабинет и игровая в одном лице. Огромный письменный стол, стулья, забитый книгами шкаф, еще какие-то полки. В углу стоял раскрытый сундук с игрушками. Кабинет был серо-зеленого цвета и опять же в мраморе. Налево от «гостиной» находилась спальня в бледно-голубых тонах. Огромная кровать с балдахином, прикроватный столик, шкаф с одеждой, пушистый серый ковер. Слева от кровати дверь в ванную. Хрена-се! Да тут заплывы можно устраивать. Ванная была размером метров пять в диаметре. На полочках теснились баночки, тюбики, коробочки. Весь интерьер кричал о роскоши, но обставлен со вкусом. Интересно, а можно мне ремонт сделать? Я дерево люблю! Запах кедра, сосны, отделку деревянными панелями. А то здесь как в склепе или мавзолее. Мрамор везде. Однако, я богатый Буратино!
— Драко, твоя палочка на столике у кровати, — сказала Нарцисса.
— Спасибо, мама, — ответил я, отрываясь от созерцания ванной.
Подойдя к кровати, взял со столика красивую палочку с резной ручкой и… она меня обожгла.
— Ауч!
— Что такое?
— Жжется.
— Попробуй мою, — женщина отдала мне свою палочку.
— Люмос, — сказал я. На кончике вспыхнул слабый огонек.
— Тебе нужно подобрать другую палочку. Видимо то, что ты пережил, отразилось на твоей магии.
— А есть способ узнать, как нападение зверя повлияло на магию?
— Есть. Отец может провести ритуал свойств магического ядра.
— Как он проводится?
— На родовом алтаре. Ты выпиваешь зелья, ложишься на алтарь, и глава рода активирует пентаграмму, произносит заклинания. Над тобой вспыхивают руны, которые видит глава рода.
— А глава может соврать и не сказать, что он там увидел?
— Нет. Магия накажет. Он обязан тебе все рассказать.
— Может, попробовать?
— Попроси провести ритуал, когда будешь в кабинете.
Я вздохнул, отдал Нарциссе палочку и направился к шкафу, который стоял напротив кровати. А Малфой кроме черного что-то еще носит? На вешалках висели костюмы, черные. Все костюмы были чернее ночи! Я потрогал ткань нескольких — дорого. Дорого и незаметно. Но с гардеробом надо что-то делать.
— Драко, — сказала Нарцисса, — нам пора.
Я подставил женщине руку, и мы отправились в кабинет.
Кабинет главы рода был шикарен — темное дерево, ковер, камин, кресла и диван, книги. В помещении помимо Люциуса находился крестный.
— Здравствуйте, — скромность и вежливость - наше все.
— Здравствуй, крестник. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо, — я взглянул на Малфоя, — можно присесть?
Люциус кивнул на темно-зеленое кресло возле Снейпа.
— Моя палочка меня обжигает. Я бы хотел, чтобы ты провел ритуал.
Ну вот кто меня за язык тянет? Мне давно за полтинник уже, а веду себя как мальчишка! Лица мужчин вытянулись от удивления. Видимо дома они не носят маску презрения и брезгливости.
— Обжигает?
— Да. Мамина палочка слушается плохо. Мне бы новую.
— Сегодня в полночь проведем ритуал. А сейчас я бы хотел поговорить о твоей помолвке.
— Мне все равно.
— Почему? Раньше ты кричал, что женишься только на Паркинсон, отвергая любые другие предложения.
— Повзрослел, наверное. Побывав на грани, как-то иначе оцениваешь свою жизнь. Пэнси хорошая девочка, но слишком раскованная. Мне бы поскромнее.
— Гринграсс?
— Огласите весь список, пожалуйста, — съехидничал я. Да что же такое?! Мне ведь давно не тринадцать!
— Видишь ли, Драко, — начал Люциус, — твои шрамы нанесены магическим существом, полностью их убрать не получится. Ни магическая, ни магловская медицина тут не поможет. Чистокровные не желают видеть своего зятя с таким, хм, лицом.
— Я сделал тебе мазь и зелья, — вмешался Снейп, — будешь пользоваться. Через неделю шрамы побелеют и станут немного тоньше. Совсем тоненькие они будут не раньше, чем через год.
Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня.
— То есть с таким лицом мне всю жизнь ходить, — констатировал я факт.
— Можно наложить иллюзию, — быстро ответил Люциус.
— Не нужно. Зачем? Все и так знают, что у меня на лице такая «красота». Потыкают плебеи пальцем месяц-два-три и успокоятся. У остальных хватит воспитания, чтобы просто не общаться или не обращать внимания. А если буду скрывать, пойдут разговоры, что у меня не лицо, а страшилка и я, как Балдуин Иерусалимский, прокаженный. Пусть уж лучше сразу увидят, что страшного ничего там нет, что я Малфой и умею принимать трудности. И вообще, шрамы украшают мужчину!
— Здраво рассудил, — сказал Снейп и обращаясь к Люциусу — а ты боялся, что он тут руки на себя наложит.
— Помолвка?
— Можно без нее вообще? Ну не с моей внешностью к кому-то свататься! Может, я до шестнадцати сам попробую найти невесту? А если не получится, то тогда уже жените на ком хотите.
— Хорошо, сын. Пока ты меня радуешь своими рассуждениями. Я даю тебе срок до твоего совершеннолетия. Через сутки после твоего семнадцатилетия я желаю увидеть невесту. Чистокровную в двух поколениях, не состоящую с нами в родстве, желательно блондинку. И не вздумай мне Грейнджер привести! Она хоть и полукровка, но видеть в доме шестерку Дамблдора я не горю желанием.
— И не собирался.
— Значит, это была просто угроза?
— Какая? — я ничего не понимал. — Я не помню.
— Ты кричал, что если не будет помолвки с Паркинсон, то ты женишься на Грейнджер.
— Э-э-э-э…. Так она же из магловской семьи!
— Ее мать сквиб, отсечена от рода Розье.
— Это разорвет ее мировоззрение!
— Кому надо об этом знают. А раз девочка не ищет свои корни, то зачем она нужна?! — ответил Снейп.
— А что там с гиппогрифом?
— Пока вопрос решается. У тебя есть предложения?
— Ну-у-у… что будет выгоднее — продать или пустить на ингредиенты?
— Продать, — ответил крестный, — арабы покупают таких. Клювокрыл более-менее выдрессирован, уздечку и седло знает.
— Ну так Хагриду сказать, что голову отрубили или в заповедник увели. Можно мне пару перьев и коготь, если есть?
— Зачем? — хохотнул Люциус.
— На память,
