главного наследника.
— Я повторяю ещё раз, отец, — голос Вити не дрожал, по крайней мере сейчас. — Я такого никогда раньше не видел. Ты же сам знаешь, что я не слабак. А тут… Да он нас троих избил!
— Да плевать я хотел на то с каким количеством шестёрок ты предпочитаешь получать люлей! — граф стряхнул пепел с сигары в хрустальный череп, стоявший на столе. — И на то, какой он там "самородок" тоже. Это все неважно. А знаешь, что важно? То, что ты напал на неодаренного со своими дебилами-дружками, и вы все дружно у него отхватили! А рассказать тебе, что будет, если этот "самородок" напишет заявление, да еще догадается вынести дело на рассмотрение великому князю?
— Ничего хорошего для рода, — после недолгого молчания произносит наследник.
— Надо же, какой ты сообразительный, — раздраженно хмыкает князь, затянувшись горьким ароматным дымом. — Честное слово, Витя, не ожидал от тебя!
Не зря, ох не зря великий Коршун вчера приходил к нему во сне и предостерегал по поводу этого Лисицына. Впервые за семь лет, бог-покровитель так открыто проявил себя, и значить это могло только одно — грядут неприятности.
Что, впрочем, уже заметно — только вчера Лисицын едва разговаривать смел в стрессовой обстановке, а сегодня Витя вместе со своими дружками знатно получил у него на орехи.
И это как раз в тот момент, когда он почти отобрал у Лисицына поместье и остатки имущества! Глава рода у них, дядя этого сопляка — отличный военный, но редкостный идиот в делах политики и экономики, и обвести его вокруг пальца было не сложно.
Но теперь по меньшей мере придется выплачивать виру, а если у младшего Лисицына после открытия каналов еще и мозги на место встанут…
Федор в сердцах ударил кулаком по столу, так что хрустальная пепельница-череп аж подскочила. Несколько окурков упали на столешницу.
— …Отец?
— Не мешай!
Сын послушно заткнулся и граф продолжил размышлять.
Фактически — ничего удивительного в смене поведения малыша Лисицына нет. Парень "прорвался", раскрыл каналы, и заряд силы стукнул в башку. Среди дворян такое происходит сплошь и рядом, особенно среди отпрысков древних родов.
Признаться, в другой ситуации граф бы даже немного зауважал сопляка.
Но Витя… Идиот, как можно было так феерически облажаться в драке с этим нищебродом, да ещё и незаконно ворвавшись в его дом! После такого с Лисицыными придется кончать, и поскорее. Еще не хватало оказаться у великого князя на ковре, объясняясь за эту ситуацию. А объясняться было за что, учитывая что по сути речь идет о покушении на убийство.
Князь хмуро посмотрел на сына.
— Пошел прочь. И в следующий раз, когда решишь избить кого-нибудь толпой, сначала спроси меня, можно или нет. Понял?
В глазах Виктора сверкнула обида, он даже открыл рот, чтобы возразить.
— Отец, не думай, что я…
— Ты. Меня. Понял?!
— Да… отец.
Скрипнув зубами от злости, он все же подчинился и покинул отцовский кабинет.
Федор Дмитриевич глубоко вздохнул. После чего пару секунд поколебался, но все же взял со стола мобилет, несколько раз нажал на дисплей и приложил к уху.
— Стёпа?
— Да, ваше сиятельство, — на той стороне раздался грубый мужской голос.
— Для твоих ребят есть работа…
* * *
Выбравшись из душа, я напялил на себя аккуратно сложенные на тумбочке брюки и хлопковую рубаху. Они были очень удобны, да ещё и оказались идеально подогнаны по размеру. Вероятно, эту одежду шили на заказ.
Я поспешил вниз, встречать гостей дорогих.
— Он на черной машине приехал, гораздо больше вашей, и сам весь такой… Важный! — По пути сбивчиво рассказывала Вика, приставшая ко мне ещё в ванне. — В костюме, тоже черном… А глаза… Будто стеклянные…
У девушки даже сбилось дыхание, то ли от волнения, то ли от моего темпа, который ей пришлось поддерживать, чтобы не отставать. Посетитель ждал меня внизу. Лика по моей просьбе проводила его в малую гостиную, которая вроде как и была предназначена для таких встреч.
Мужчина в костюме сидел на кресле, но как только я вошел, встал и поклонился.
— Приветствую, Андрей Александрович.
Вика была права, выглядел он и правда важно. Или пытался так выглядеть — зализанные и покрытые гелем волосы вместе с начищенными до блеска туфлями свидетельствовали скорее об этом.
— С кем имею честь общаться? — решил пока побыть вежливым, мало ли, в какое дерьмо Андрей успел вляпаться?
— О, мое имя не имеет значения, — улыбнулся он. — Я здесь, чтобы сообщить вам отличную новость. Граф Федор Дмитриевич Коршунов знает о ваших финансовых трудностях и предлагает вам следующую сделку…
Я внутреннее напрягся. Вряд ли Коршунов мог протянуть мне руку помощи по доброте душевной, так что ничего хорошего ожидать не стоило. Честно сказать, меня сейчас больше заботило, не окажется ли этот хлыщ наемным убийцей.
Но с другой стороны, во-первых это ещё сильнее развязало бы мне руки для ответных действий, а во-вторых позволило бы по-настоящему испытать свои возможности на данный момент. Так что решил избрать тактику понаглее.
Я неторопливо прошел к креслу и развалился в нем, демонстративно закинув ногу на ногу.
— И что же твой хозяин может мне предложить?
Проигнорировав мой тон и поведение, он садится напротив, положив на стол портфель-дипломат.
— Федор Дмитриевич глубоко сожалеет о поступке своего наследника, и предлагает вам забыть об этом инциденте взамен на прощение половины долга. В таком случае вам не придется продавать поместье, чтобы расплатиться.
— А с чего граф взял, что я собираюсь…
— Однако если вы откажитесь, — продолжил он тем же тоном, не обращая внимания на мои слова, да и на меня самого по большей части. — То Федор Дмитриевич с прискорбием будет вынужден отобрать ваше поместье через неделю.
Я напрягся ещё больше. Коршунов явно не стал бы посылать такого наглого лакея, не будучи полностью уверенным в успехе. А значит, какие-то причины считать, что я соглашусь, у него есть.
— На каком основании? — все же спросил на всякий случай.
— Как? — кажется, он неподдельно удивился моему вопросу. — разумеется, в счет вашего долга в миллион семьдесят три тысячи рублей. Если мы не договоримся, то через неделю Федор Дмитриевич через суд потребует полное погашение. А так как у вас нет такой суммы в наличном виде…
— Можешь не продолжать.
Я сложил пальцы домиком и задумался, позволив собеседнику молча сверлить меня неживым взглядом. Так вот, кому я должен… Коршунову. Почему-то этого факта в переданных Лисом воспоминаниях не значилось. Неужели посчитал настолько незначительной деталью?
