кинул быстрый взгляд на свою заднюю ногу, после чего облегченно выдохнул. Хоть на чешуйках и остались следы клыков, но природная защита сумела уберечь скрытые под ней кожу и мускулы.
Попытка Синей воспользоваться печальным положением белого вирмлинга чуть было не закончилась для той печально. Хоть Белый и был вынужден признать главенство Льва, но он отнюдь не лишился своих сил. От его удара лапой Синяя получила превосходную оплеуху и явно решила погодить с политическими играми.
Лев то и дело ловил на себе опасливые взгляды. Остальные вирмлинги явно опасались, что он решит сорвать свою злость на них, но они были не правы. Думов уже успокоился и не видел причин продолжать конфликт. Возможно, будь на его месте обычный дракончик, он бы так и сделал, но Лев всё же был не просто зверем.
Невольно Думов не мог не задаться вопросом о той злости, что возникла на ровном месте, и единственным разумным объяснением было наличие некоего вечного противостояния между красными и белыми драконами. Слишком сильным и внезапным было воздействие, чтобы списать его на обычную неприязнь. И с этим надо будет что-то делать — гордость Льва не считала приемлемым, что на его поступки могут влиять какие-то сторонние силы, даже если это его собственные инстинкты.
Развернувшись, красный вирмлинг направился в сторону последнего оставшегося яйца. Всё это время оттуда раздавался непрерывный стук, ведь дракончик никак не мог выбраться. Более того, как Думову показалось, стук звучал куда слабее, чем в предыдущих случаях.
Он решил дождаться, когда вирмлинг покажется, но чем дольше он ждал, тем сильнее хмурился. Первоначальные подозрения укрепились и теперь он с беспокойством смотрел на последнее яйцо.
По какой-то причине, но запертый в нём дракончик никак не мог выбраться наружу. Хуже того, Думов слышал, что удары с каждым следующим разом становились всё слабее и слабее, будто дракончик отдавал свои последние силы!
Лев сжал клыки и недовольно шикнул. Он не особо горел желанием помогать, но и смотреть, как его возможная сестра или брат умирают в яйце, тоже было выше его сил.
Думов внимательно прислушался, удостоверившись, в какую именно точку обычно бьет дракончик.
«Пусть там окажется не ещё один Белый», — мысленно ворчал Лев, приноравливаясь и с силой нанося удар лапой: «Если их будет целых два, то туго придётся уже мне».
Услышав оказываемую Львом помощь, застрявший внутри вирмлинг обрадованно поднажал и очень скоро скорлупа наконец рассыпалась. Ухватившись за края Думов помог расширить отверстие, и последний дракончик всё-таки увидел белый свет.
Вначале показались лапки, но очень скоро наружу вылезла и голова со всем остальным телом.
Миг и вот, перед удивлённым Львом сидит умиленно на него смотрящими огромными глазами… золотая драконица?
«Нет», — Лев присмотрелся внимательнее: «Слишком тусклый цвет. Она не золотая, а латунная драконица».
Тем временем Думову было откровенно не по себе от сияющего взгляда спасенной им дракоши, что смотрела на него очень уж внимательно.
Как-то так сложилось, что Льву было привычнее и удобнее разбираться с хитрой Синей и яростным Белым, чем столь тихой и спокойной Латунной.
Стала понятна и причина, почему она так долго не могла выбраться. В отличие от остальных она была намного меньше и хрупче.
Лев независимо фыркнул. Дракон должен быть драконом. Он снизошел оказать ей помощь, но он не бюро добрых дел. Дальше драконы сами решают свои проблемы.
Развернувшись, Лев пошел прочь, решив поближе поразглядывать лежащие вдоль стен пещеры сокровища. В конце концов, он только посмотрит, а не возьмет их. С этим же не должно возникнуть проблем?
Но идя прочь, Думов с раздражением услышал позади четыре равномерных клацанья когтей. Закатив глаза, он быстро развернулся, грозно уставившись на понурившуюся от его раздражения дракошу. У него были свои дела, и играть в чью-то няньку он не собирался.
Именно так он и думал, когда оставил Латунную и приблизился к особо притягательной горе золота. Однако раздавшееся у него за спиной тихий жалобный писк заставил его пересмотреть приоритеты.
«Значит, мало тебе!» — ярость мгновенно вспыхнула, когда взгляд красного вирмлинга уставился на зажимавшего испуганно пятящуюся от него латунную драконицу Белого: «Никак не уймешься!»
Откровенно говоря, Лев подозревал, что именно Синяя попробует новенькую на прочность. Именно так Латунная имела возможность научиться давать отпор и познакомится с тем, каков этот мир на самом деле. Лучше это произойдет в «домашних условиях», чем в дикой природе. Думов даже собирался подстраховать её, чтобы возможная драка не вышла бы из-под контроля. Но Белый был слишком силён для молодой драконицы.
Рык Льва в мгновение ока пролетел по всей пещере, заставив остальных замереть.
Красный был готов к новой конфронтации, но к его удивлению Белый лишь заворчал, но отошел прочь от Латунной.
Надо было видеть выражение морды Льва, когда практически сразу Латунная, мило косолапя, быстро подбежала к нему и попробовала потереться боком!
«Никаких щенячьих нежностей!» — попытался прорычать Думов, отталкивая морду ласковой дракоши: «Ты дракон, а не какая-то там кошка! Имей хоть какую-то гордость в конце-то концов!»
Было не ясно, поняла ли его рыки Латунная, но она послушно села, сверля его очень интенсивным взглядом.
«За что мне всё это наказание», — мрачно подумал Лев, отворачиваясь от дракоши, чтобы глаза его её не видели: «Где же ты о прекрасное золото…»
Но надеждам Думова успеть насладиться красотой сокровищ не суждено было сбыться, ведь всех их ударил тяжелый поток воздуха, чуть не опрокинувших их на спины.
Судя по окатившему их запаху крови, огня и пепла — мама дракон изволила наконец прибыть домой.
Пол пещеры вздрогнул, когда гигантский зверь на него приземлился. Храбрые до этого момент Белый и Синяя в страхе прижались к полу, огромными глазами смотря в сторону, откуда пришел запах их матери.
Даже сам Лев и тот был напуган. Сложно оставаться спокойным, когда скоро тебе предстоит встретиться с чем-то, что олицетворяет собой силу природы.
Всё громче и громче был слышен топот, когда тяжелые лапы настоящего дракона впечатывались в пол, приближаясь всё ближе и ближе.
Хуже всего было Латунной. Она дрожала словно подхваченный ветром листик и на неё было больно смотреть.
«Какого дьявола⁈» — мысленно ругался Думов, заставляя себя всё ещё стоять на ногах, хоть ему очень хотелось свернуться клубочком и спрятать голову под крыло: «Детеныши же должны наоборот испытывать любовь к своим родителям и стремиться к их компании. Так почему у драконов всё в точности наоборот⁈»
Льющийся из главного прохода свет внезапно оказался перекрыт, и исполинская тень накрыла их всех.
Первым во тьме они увидели глаза, одного взгляда на которые хватило бы, чтобы человек со слабым сердцем
