по часам. И Хенрик решал, когда ему дать знать спасительнице, что он ее понимает: до прибытия в поместье или раньше. Решил молчать до последнего. Так и безопаснее, и интереснее, что скрывать: не ведающая о его понимании, женщина станет более откровенной, а у него появится возможность узнать ее по-лучше, чтобы выработать легенду и ввести её в дом с минимальными проблемами.
Анна Николаевна еще один день продержалась на воде и ягодах, пыталась ловить рыбу сумкой, искала грибы. Все без толку, поэтому постаралась объясниться с окрепшим парнем:
— Надо идти, — изобразила она пальцами ходьбу. — Деньги у тебя в суме есть, добредем куда-нибудь, понимаешь? Господи, почему я забыла немецкий? Ферштейн, майн кампф? Черт! Думкопф. Нет, это вообще не в тему, битте плиз. Ну что там еще было? Гуттен морге, гуттен так. Так вас раз так, едрена вошь! Данке шён, битте! Их бин пленный! Их бин Анна, что б меня! Вас из даст? Шпрехен зи дойч?
Анна злилась, а Хенрик с трудом удерживал смех. Слова лишь отдаленно походили на привычные, но общий смысл он улавливал, потому и веселился. Подождав, пока женщина не прекратит выстреливать фразами, он привлек ее внимание и начал свою пантомиму. Показал на штаны, изобразил, как одевается, идет с ней под руку, рукой показал направление движения и попытался донести до неё необходимость молчать, потому что говорить будет он.
Анна (он понял, что ее зовут Анна) вроде осознала, засуетилась подбирая вещи, засыпая костер и говорила при этом:
— Да, я поняла, что мне лучше держать язык за зубами. Слушай, я твою рубашку одену? — Хенрик кивнул. — Голову покрыть? — она накинула шарф. — Нет? Думаешь, за парня сойду?
Хенрик удивлялся ее сообразительности: переодевшись в его рубаху, с короткими волосами, загоревшая, она действительно могла сойти за слугу-паренька. Рубаха прикрывала бедра, доходя до коленей, узкие брюки и сапожки не отличались сильно от местных фасонов, поэтому одевшийся Вайс не видел в появлении Анны в деревне за 300 рут (чуть больше километра) проблем. Идти придется долго, но к вечеру они должны дойти.
Прежде чем пойти, Анна силком усадила его на землю и сказала:
— Присядем на дорожку — помолчала и со словами — ну, с Богом, — положила его руку на свое плечо, дав опору, и они двинулись по берегу реки в обратную сторону. Через некоторое время свернули в лес, пару часов шли под тенью деревьев, вышли на проселочную дорогу, по которой и дотелепались до деревни Альтендорф почти в темноте. Хенрик поймал проходившего мимо сельчанина и попросился переночевать, показав монетку в пол-серебрянного гроша. Анна отметила, как загорелись глаза мужика при виде монеты, и сделала для себя пометку о номинале.
Дом, в который привел их местный, был деревянным, приземистым, покрыт соломой и разделен на две половины: кухню и большую комнату, где толпилась семья из нескольких человек. Анна огляделась и выразительно посмотрела на спутника.
— Не волнуйся, это на одну ночь— Хенрик как мог, изобразил успокоение. — Завтра наймем повозку и доедем до Куфштайна. Нас накормят и освободят кровать — он кивнул на угол, где за занавеской суетилась хозяйка. — Не волнуйся.
Аня поняла не все, но спокойный голос парня вселял уверенность.
«Ну хоть не на улице, и то хлеб» — подумала она и улыбнулась.
Дом был бедный, но относительно чистый. Обитатели скопом вымелись из комнаты, и спутники остались вдвоем. Анна не смущалась (в ее-то годы!), а парень устало опустился на ложе. Пахло не очень, но выбирать не приходилось. Воронцова вдруг вспомнила про клопов и вшей.
— Господи, только не это! — застонала она, бросившись осматривать и перетряхивать соломенный тюфяк и подушки. Хенрик догадался, чего она боится: ума на это не потребовалось. Поймав ее за руку, покачал отрицательно головой.
— Нет постельной живности, я предупредил. Они траву положили против насекомых. Помыться хочешь?
Анна мотнула головой, отказываясь. На реке она обмывалась и стирала белье, так что только голова …Но в таких условиях? Потерпит.
Судя по поведению найденыша, он был человеком из благородных — это слово всплыло в мозгу. Не простой, короче, ей попался спутник. Приказы отдавал уверенно, спокойно, властно. «И кто же ты такой, северный олень?» — задалась вопросом Воронцова. За эти несколько дней она привыкла к парню, его молчанию и сдержанности, а теперь узнавала его заново. Странно, но опасений он не вызывал, женщина даже прониклась к нему симпатией. «Стокгольмский синдром наоборот. Дожила ты, Анюта».
Еду принесла миловидная женщина в темной длинной юбке, светлой блузке с вырезом и корсетом. «Что-то немецкое есть в этой одежке. Ишь, сиськи выставила. Так, и чем тут кормять?
Кормили из рук вон плохо: какая-то непонятная каша(то ли пшено, то ли овсянка), но с кусочками курицы, по ломтю серого хлеба и по кружке кислого напитка, напоминающего пиво. Голод не тетка, спутники подтвердили народную мудрость, съев все принесенное, и отвалились на солому. О последствиях Аня старалась не думать, а сопляжник и вовсе отрубился и начал похрапывать.
«С почином!» — сказала Анна Николаевна и тоже заснула.
Утром, на рассвете, сосед разбудил Анну, дал ломоть хлеба и воды, потянул на улицу, где обнаружился вчерашний мужичок и телега. Лошадь, худая и утомленная, обреченно ждала, когда ее нагрузят корзинами с овощами, клеткой с курами и двумя седоками. Махнув рукой, неизвестный солдат дал сигнал к движению. Анна села, потом прилегла, как смогла, и задремала под тихие переговоры мужчин.
Куфштайн оказался, по сути, деревней у подножия гор и имел пристань на реке Инне: небольшой, довольно чистый, он тянулся вдоль реки и состоял из нескольких десятков каменных домов с черепичными или, если деревянные, обмазанные глиной, то с соломенными крышами. Дома стояли очень близко друг к другу. Посередине поселка располагалась торговая площадь, мощеная крупными булыжниками, с церковью наподобие готических соборов. Улица одна, тянулась вдоль реки и была обычной грунтовой.
Хенрик (он все-таки представился) потянул женщину за собой в таверну— единственную в городе, где взял номер на двоих и заказал ванну и еду через пару часов. Кстати, на церкви были башенные часы с одной стрелкой и боем.
Путешественники отправились на торг, где в одной из лавок приобрели новую одежду. Заодно немтырь, долго разговаривавший с хозяином лавки, выяснил, как и где нанять лодку для путешествия до Розенхайма.
— Да на пристани спросите, там много лодочников и купцов. На флейт попроситесь, а нет — так
