— Вы думаете, что Парамонова убили из-за того, что он кому-то подпортил карьеру? — приподнял бровь Горохов.
— Не исключаю, — пожал узкими плечами Борис Борисович. — Многие зуб на него точили. Анонимки в Москву пачками поступали. И на бытовое это убийство отнюдь не похоже.
На столе Монашкина, едва он успел договорить, затрезвонил телефон, который стоял отдельно, на краю, и не имел диска на корпусе, только на входящую связь.
— Да, Лидочка, — проговорил он в трубку. — Да, сейчас дам трубку. Соединяй.
— Это вас, Дмитрий Ильич.
— Меня? — удивился полковник.
— Да, говорят, что срочно.
Милиционер встал, одергивая китель и вытаскивая живот из-под стола, и прошел к аппарату.
— Слушаю! — зычно, по-генеральски проговорил он в трубку.
Неизвестный на том конце провода что-то торопливо рапортовал. Выслушивая, полковник хмурился, тер лоб платком и раздувал щеки.
— Хорошо, скоро буду, — положил он трубку.
— Что случилось? — спросил Борис Борисович.
— Убийство у нас… И снова необычное. Завьялову Агриппину Порьфирьевну… Какую женщину сгубили.
— Да что вы⁈ Да, Агриппина Порьфирьевна личность в нашем городе тоже известная, — с сожалением вздохнул Монашкин. — Жаль ее… Как же такое произошло?
Глава 3
— По предварительным данным, причина смерти — ножевое ранение, — ответил полковник. — Но вот, что странно… Квартира, как мне докладывают, перевернута вверх дном, будто что-то искали у потерпевшей.
— Искали? — сощурился Монашкин, его лицо приняло сочувствующий вид. — У Агриппины Порфирьевны? У нашей примы? Что там могли такого искать? Она же давно на пенсии…
— Ума не приложу, — нахмурился Дмитрий Ильич Лосев, даже погоны его как-то скукожились. — Жила себе пенсионерка, никого не трогала. Много лет назад вернулась на Родину из Москвы после карьеры в балете.
— В балете? — переспросил Горохов.
— Ну, да, — закивал Монашкин. — Завьялова ведь в Большом театре выступала. Гордость нашего города, области, так сказать.
— Получается, что за короткий промежуток у вас в городе убили двух известных людей? — я задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Совпадение? Не верю я в такие совпадения.
— Ну нет… Вы хотите сказать, что в городе орудует серийник? — наконец, промолвил слово человек в штатском.
— Это мы проверим, а пока хотелось бы взглянуть на место убийства этой самой примы.
— Не думаю, что эти два преступления как-то связаны, — неуверенно заявил полковник. — С убийством Завьяловой мы разберемся своими силами, а вас, товарищи, вызвали для оказания помощи в расследовании смерти директора Парамонова… То, что известие пришло при вас…
Но договорить Лосеву не дали.
— Это нам решать, связаны они или нет, — отрезал Горохов. Он даже привычно хотел хлопнуть кулаком по столу, но вовремя сдержался, вспомнив, что кабинет этот не его. — Но пока выводы скоропостижные делать рано, и все же Андрей Григорьевич прав, нужно все учесть… Я вас попрошу, Дмитрий Ильич, сразу взять с собой Андрея Григорьевича на место происшествия, пусть осмотрится. Можно как неофициальное лицо — в протокол его не вписывайте, окажет консультативную помощь местной следственной группе. Свежий взгляд со стороны вам не помешает.
— Я не против, — пожал плечами полковник, косясь на прокурора, — только у нас следователь прокуратуры там главный по делам, связанным с лишением жизни, сами знаете. С этим вопросом лучше к Тимофею Олеговичу.
Тимофей Олегович, сидевший в полностью застегнутой синей форме с петлицами старшего советника юстиции (по ментовским меркам — полковник) скептически поджал губы и попробовал возразить:
— Все-таки, товарищи, я склоняюсь к выводу о том, что убийства не связаны, и мы разберемся своими силами, при всем уважении к московским коллегам.
— Уважение — это хорошо, — хмыкнул Горохов. — Но у нас свое видение рабочего процесса. Андрей Григорьевич съездит и осмотрится. А дальше видно будет…
— Но… — попробовал возразить прокурор.
— Никаких «но», Арсений Олегович, — отрезал Горохов. — У нас предписание, можем выступить как надзирающий орган, оценить и задокументировать, так сказать, как на месте работает местная следственно-оперативная группа по тяжким преступлениям.
— Тимофей Олегович, — пробормотал и вяло улыбнулся прокурор.
— Что?
— Меня зовут Тимофей, не Арсений.
— А, да, конечно… Прошу прощения. Это не меняет сути дела… Вы меня поняли.
Видно было, что местные не особо возрадовались нашему желанию с корабля на бал вмешаться во все их дела разом. Оно и понятно, никому не хочется отдавать свои территории москвичам и менять сложившийся «процессуальный уклад».
Но все же что-то не давало мне покоя. Какое-то неясное чувство, будто я что-то забыл и не мог никак вспомнить. Ладно, разберемся.
А пока надо глянуть на место убийства бывшей балерины. Судя по всему, преступление будет иметь резонанс, ведь советский балет сейчас на высоте, являясь преемником традиций русского императорского балета, он — настоящая гордость страны, да и не только у нас, но и во всем мире признан уникальным достоянием культуры.
Вспомнилось вдруг дело Дицони, артиста Большого театра и протеже Галины Брежневой.
Вот ведь. Везет мне на артистов…
* * *
Я вошел в квартиру Завьяловой вместе с начальником милиции и прокурором. Последний тоже изъявил желание лично проконтролировать следственные мероприятия на месте происшествия. Так что компания получалась уже не малочисленная
Там уже работала дежурная СОГ во главе со следователем прокуратуры. Хорошеньким таким следователем в форме «летчицы» возраста чуть за двадцать пять или около того.
Черные глазки, умное личико и тщательно убранные в хвост волосы напомнили мне Галю… Ту самую следачку из прокуратуры Новоульяновска, которая пошла по кривой дорожке. Жаль, что мне пришлось ее выводить на чистую воду, специалист она была первоклассный.
— Тимофей Олегович! — вытаращила следачка глаза с изогнутыми ресницами на вошедшего прокурора. — Мы тут осмотр делаем…
— Работай, Варя, — снисходительно кивнул ей начальник. — Мы осмотримся. Следы обуви ведь проверили? Можно уже заходить?
— Да, конечно, — прощебетала девушка. — Эксперт все проверил, но паркет старый, затертый, и щели вон какие. Четкого рисунка не удалось найти, так, фрагменты отпечатков ботинок мужских, даже размер обуви не удалось примерно определить. А это вы кого привели? — озорно скосила на меня глаза девчуля. — Если что, то понятых мы уже нашли…
— Это товарищ из Москвы, по делу Парамонова прибыл нам помощь оказывать. Андрей Григорьевич Петров, майор милиции.
— Тот самый Петров? — вдохновенно прошептала чуть ли не на ухо своему шефу девушка, но я все равно услышал ее вопрос.
Прокурор многозначительно кивнул, а девушка украдкой скользнула по мне восхищенным взглядом. Этот взгляд, неожиданно для нее, встретился с моим, и прокурорская поспешила отвести глаза в сторону, еле заметно покраснев.
Но она тут же взяла себя в руки и проговорила голосом хоть и тонким, но решительным, обращаясь как бы ко мне и как бы в общее пространство:
— Я попрошу, пожалуйста, порядок вещей не нарушать, руками ничего не трогать, мы ищем улики и следы, еще не все отработали.
— Это самой собой, — улыбаясь, хмыкнул я, не сводя с пигалицы прямого взгляда. — Я осмотрю труп, если вы не против.
— Там еще работает судмедэксперт и… — попробовала возразить она, но я ее уже не слушал, потопал в комнату, откуда виднелся странный беспорядок: раскиданные вещи вперемешку с… пухом и перьями.
Хм… Тут что, гуся ощипали? Ага, вот теперь вижу, что валяется вспоротая подушка. Ясно… С чего же было так мусорить? В подушке бриллианты были зашиты? Не исключено. У знаменитой балерины могли быть состоятельные поклонники в свое время.
— Скажите, Варя, что-нибудь пропало? — осведомился я у семенящей за мной девушки.
