клана!
Не забыли в этой суматоха и о Симе.
— Сдохни, предатель! — Сим услышал лишь чей-то злой сип, когда ему в спину вошёл меч, чьё остриё вышло из груди.
Он был ещё жив, пока ноги монахов раз за разом наступали и топтались по его лицу.
Тем обиднее было, ведь не смотря на его добрые помыслы, перед смертью его считали предателем обе стороны.
Шехар яростно принялся отдавать приказы, но его полное окружение совершенно не добавляло ему помощи. Тем не менее в подчинении командующего было более чем достаточно монахов, поэтому даже в таком неудобном положении его отнюдь нельзя было списывать со счетов.
Впрочем, нападавшие тоже знали, что делают. Если же вспомнить, что все они прошли через усиление Кошмаром…
Сам Кошмар представлял собой любопытную стихию. В отличие от какого-нибудь огня или там воды, его нельзя было встретить в чистом виде на физическом плане. Он был энергией, порожденной разумами смертных и бессмертных, там он и предпочитал обитать.
Даже его избранный, Хан, землянин или как его принято было называть в этом мире, Художник, обладал отнюдь не чистой стихией, а чем-то вроде чудовищно и непоправимо сильно измененной стихией воды, смешанной с безумным количеством кошмара.
Те, кто получил сродство со стихией после от Хана, обладали ещё более низким процентом новой силы. Но даже в таком случае её было более чем достаточно, чтобы внести изменения.
Если раньше удары монахов с сродством камня, просто пробивали тела каменными остриями, то теперь отломившиеся шипы могли начать расти прямо в ране, словно пустившие побеги розы. Это приносило чудовищную боль и давало раненному в полной мере осознать, свою дальнейшую участь, пока шипы не начнут прошивать жизненно важные органы.
Даже ветер, как самый нейтральный, тоже обзавёлся неожиданными нововведениями, вроде привычки внезапно создавать случайную разницу давлений, от чего попавшая в такую точку конечность или клинок неожиданно уходила в сторону.
Не стоило снимать со счетов и моральную сторону вопроса. Сражающиеся на стороне шехара монахи были одной ногой в депрессии от разрушения своего дома и множества смертей обычных людей, в то время как последователи Кошмара, распробовавшие свои новые силы, были куда более мотивированы.
Принимал в этом бою участие и один Художник, пускай и опосредственно. Ради того, чтобы уничтожить Таймин и Шехара он всё-таки решился использовать те заранее приготовленные картины, которые он не рискнул использовать на стенах.
Их было всего три, но каждая из превосходила любую его работу. Единственным их минусом была их конечность. Они не обладали источником ци, после же своего воплощения Хану не хватило бы энергии на поддержание даже одного из них.
Первым из них был Высокий, бугристый гигант, около двух с половиной метров ростом. Каждая его конечность была словно оплавлена и тут же застыла, от чего имела странные формы. Череп же имел множество шишкообразных наростов, внутри которых шевелились какие-то еле видимые черные точки.
Любая техника, что в него попадала с легкостью игнорировалась и лишь отбрасывала его, но стоило хоть кому-то оказаться в его тесных объятиях, то их могла ждать лишь смерть.
Второй тварью оказался костяной дракон. В этом мире не было привычной нежити, поэтому его появление более чем напугало окружающих, пускай он и был не очень большим. Внутри костей горело зеленое пламя, которое он с радостью выплёвывал, пролетая над полем боя. Благо высота потолка позволяла ему свободно летать.
Третьим и последним творением был мускулистый, ярко красный демон, с ног до головы покрытый шрамами и черепами, вооруженный двумя тяжелыми огненными топорами. За спиной у него были крылья, как у летучей мыши, что давали ему превосходную мобильность.
Наличие столь мощных проявлений силы их избранного прямо на глазах прибавляли последователям Кошмара мораль.
Бой шел отчаянно, но люди Шехара проигрывали и Таймин это прекрасно понимала.
Золотоволосая девушка презирала это чувство, но отчаяние с каждой секундой всё сильнее приближало к ней свои липкие лапки. Хуже того, Таймин уже несколько раз еле успевала отбить удары из тени от кружащейся вокруг неё лиан.
Проклятая слуга Кайодзи вознамерилась любой ценой забрать её жизнь. И если так продолжится, то у неё может и получится.
С каждой минутой боя усталости было всё больше, а надежд на победу меньше.
Окруженная последователями Рамода, Таймин чувствовала, что тонет под их омерзительными аурами, в которых чувствовалась некая неправильность.
Невольно Таймин попыталась распознать, что именно её так в них раздражает. И в тот момент, когда она это поняла, её тело содрогнулось от отвращения, а глаза вспыхнули ярким золотым светом.
Прошло много лет с тех пор, как избранный Светом ступал на эту грешную землю.
От Таймин вверх ударил столб света и от разошедшейся от него ударной волны все, кто имел несчастье стоять неподалеку, разлетелись, словно подхваченные ветром сухие листья. Попав в крышу, луч мгновенно её прожег и скрывался где-то вдалеке, оставив широкую оплавленную воронку, из которой вниз капала лава.
Вокруг девушки мгновенно образовался глубокий кратер, обрушивший часть перекрытий и заставивший ближайшие стены и пол покрываться трещинами и ходить ходуном.
Мощный свет окутал руки золотоволосой и её голову, словно сияющие доспехи, пока она медленно не повернулась и не посмотрела прямо сквозь десятки рядов монахов, техник и стен, чтобы недвусмысленно остановиться прямо на мне.
Не отрывая взгляда от моих расширяющихся глаз, она наклонилась вперёд, завела руку с мечом назад и встала в позу точь-точь напоминающую начинающего забег легкоатлета.
— Во-о-о-от же-е-е сра-а-ань, — мои слова медленно кружились в воздухе, пока время словно остановилось. Подстегнутые силой взбудоражившегося Кошмара чувства подарили мне невероятной четкости картинку и реакцию, вот только тело было неспособно использовать то, что Кошмар так щедро дарил!
Я был словно обычный граненный стакан, который решили наполнить из брандспойта. Количество поступающей ци было немыслимым, но успеть воспользоваться ей я не мог!
А в следующую секунду привычно цапнувшая меня за шиворот рука оставила там, где я стоял, лишь моё же остаточное изображение, рассеченное широкой золотой дугой.
В мгновение ока пересекшая всё поле боя Таймин замерла, отставив в сторону свой желтый световой меч. Её доспехи и волосы дымились от скорости, но секунда слабости от безумного всплеска ци ничуть её не поколебала, поэтому брошенные Баалом светящиеся фиолетовым обломки крыши она разрубила с оскорбительной небрежностью.
Выплеснутая мной краска поспешно сжималась в рисунки пламени, что я рисовал тысячи раз. Я буквально окружил нас минным полем, пока молчаливая, покрытая костяной броней Лилит уносила меня прочь, пока я создавал всё больше краски. Между созданием взрывных рисунков и их активацией прошло меньше секунды, но Таймин этого времени более чем хватило, чтобы нас атаковать.
Взрывы расцвели яркими цветками по всей площади той крыши, где я решил устроить прятки. Казалось, в этой нескончаемой стене разрывов было невозможно уцелеть, но я слишком хорошо знал против кого мне придётся сражаться.
На одних инстинктах я вырастил из текущей под ногами Лилит краски сразу несколько стен, но вылетевший из поднятой от взрывов пыли луч света преодолел их почти никак не замедлившись.
Словно какой-то профессиональный питчер Лилит размашисто метнула меня вперёд, чтобы развернуться и принять на свои когти и костяную броню золотой удар. Судя по костяному треску это не обошлось для неё без потерь, но и наша связь не сообщала ни о чём критичном.
Так как Лилит бросила меня с краю крыши, то моя траектория полета очень быстро перестала быть горизонтальной и начала становиться четко вертикальной!
Бьющий в лицо ветер и приближающиеся крыши ниже расположенных улиц не помешали мне отдать мысленный приказ.
И уже когда до неприятно твердой поверхности оставались считанные десятки метров, жесткие когти сомкнулись на плечах и меня резко рвануло вверх. Обычному человеку подобный маневр начисто бы вырвал руки из плечевых суставов, я же отделался жесткой встряской и простой болью.
Натужно махая крыльями, костяной дракон быстро поднимался вверх. Я повернул голову и оценил горящее среди костей зеленое
