Испуганный половой быстренько метнулся к стойке и, приняв у «бармена» графинчик, принес его, водрузив на стол, застыл, дожидаясь дальнейших указаний. Но указаний не последовало, и он тихонько удалился от сердитого клиента, которого хорошо знал по прошлым загулам.
Глава 3
На следующий день, чуть опохмелившись, Голубцов пришел к Хрунову. Стараясь не подходить близко и дышать в сторону, доложил о состоявшемся разговоре с Жернаковым.
— Говоришь, десять тысяч запросил? Ишь стервец, как себя ценит. — одобрительно пробасил Фрол. — Как думаешь, стоит он таких денег?
— Может и не стоит, но лучше его мы, пожалуй, во всей Сибири не сыщем.
Как ни старался Ефим не дышать на хозяина, но тот учуял не слабый выхлоп, поморщился и сказал:
— Ты Ефим с выпивкой пока завяжи. Дело сделаешь, тогда и пей. А полицейского пригласи. Сам с ним поговорю.
— Куда пригласить? Сюда или в другое место?
— Где ты с ним встречался?
— В трактире Синельникова «Ресторанъ» называется. Половые там во фраки одеты. «Официантами» их зовут, трактирная стойка «бар» называется и стоит там «бармен».
— Во как! — хохотнул Фрол. — И давно Синельников свой «Ресторанъ» открыл?
— Да уж почти неделю работает.
— Неделю! А меня он на открытие не пригласил. Не уважает что ли?
— Не делал Синельников никакого открытия. Открыл по — тихому. Может позже сделает.
— Вот туда и пригласи своего сыщика сегодня к семи часам. Поговорю с ним, а заодно и синельниковский трактир посмотрю.
Без пятнадцати минут семь в трактире «Ресторанъ» случился переполох. Сам Фрол Никитич Хрунов изволил посетить его. Он зашел в сопровождении своего клеврета Ефима Голубцова, который вчера здесь не слабо отметился. Старший официант тут же послал за хозяином, благо тот проживал в том же доме, но этажом выше.
Пока Фрол Никитич осматривал зал, время от времени одобрительно хмыкая, Синельников уже спустился вниз. Подойдя к гостям, подчеркнуто уважительно пожал руку Хрунову, по дружески кивнул Ефиму.
— Хороший у тебя Илья трактир. Все как в Европе, но отцу твоему Григорию Силычу он бы не понравился. — прогудел Фрол Никитич.
— Батюшка держался старых правил, но жизнь вперед идет. И нам надо от неё не отставать. Я ведь не только этот трактир по европейски обставил, ещё и станки новые для своего заводишка в Германии купил.
— У немцев? А что не в Англии? — с интересом спросил Хрунов
— А у немцев машины лучше, надежнее и дешевле.
— Во как! А почему?
— Им надо рынки завоёвывать. Вот и стараются. Вы, Фрол Никитич, к нам как зашли? Погулять или ещё зачем?
— Да вот хочу у тебя в трактире с одним человечком встретиться, поговорить. Ефим вот, твой «Ресторанъ» очень хвалил. Кстати, а почему ты его по тихому открыл?
— Не все ещё готово. Как все недостатки исправим, тогда и открытие сделаем. А для деловых бесед и уважаемых гостей у нас специальные кабинеты имеются. Пойдемте я вас провожу.
Он сопроводил уважаемого гостя в скромно по-деловому обставленный кабинет.
— А чего здесь бедновато так? — спросил Хрунов.
— Это кабинет «для деловых встреч». Здесь есть всё, что для этого нужно и ничего лишнего. А рядом кабинеты для дружеских бесед. Пройдемте.
— Вот это хорошо! Это по нашему. — сказал Хрунов разглядывая роскошное убранство кабинета для «дружеских бесед».
Синельников чуть заметно усмехнулся и спросил:
— Вы где предпочтете с человеком говорить? Здесь или в кабинете для деловых встреч?
Хрунов еще раз оглядел роскошное убранство и сказал:
— Пожалуй, там. И пусть обставят всё по скромненькому. Закусочка, коньячок и всё такое. Придет Павел Кондратьевич Жернаков. Проводите его к нам. И это! Удивил ты меня, Илья Григорьевич. По хорошему удивил.
Ровно в семь Павел Кондратьевич был препровожден старшим официантом в кабинет «для деловых встреч», где и был встречен со всем пиететом Хруновым. Когда взаимные расшаркивания закончились и был пригублен отличный коньячок, перешли непосредственно к делу.
— Павел Кондратьевич. вы, наверное, в курсе наших с Ефимом проблем.
— В общих чертах. На подробности Ефим поскупился. — осторожно произнес Жернаков
— Если примете наше предложение, то подробности будут. — сказал Хрунов.
— Принять предложение можно. Условия вы, надеюсь, знаете. Единственное замечание, какова цель расследования? Если вернуть деньги, то я, пожалуй, откажусь, а если найти и определить людей, что провернули подобное дело, то можно и поработать в этом направлении, но и здесь результат не гарантирован.
Услышав это, Голубцов раздраженно засопел, но Хрунов, насмешливо глянув на него, спокойно спросил:
— Отчего же вы отказываетесь деньги вернуть?
— А как вы это себе представляете? Положим, найду я этих варнаков, хотя это будет трудно. Что и, главное как, я им это предъявлю? Я ведь там буду выступать как частный сыщик. То есть лицо неофициальное. В лучшем случае, они надо мной посмеются, а в худшем, подкараулят и подстрелят, как гуся.
— Даже так! — удивился Хрунов.
— А вы как думали. Судя по тому, что Ефим мне рассказал, они люди отчаянные, крови не боятся и кто-то серьёзный за ними стоит.
При этих словах Фрол Никитич бросил на Голубцова сердитый взгляд. Мол, что я тебе говорил. Потом обернулся к Жернакову и сделал попытку поторговаться.
— Ладно, с этим мне ясно. Но сумму несусветную вы загнули за свои услуги. А если вас начальство пошлет в Барнаул для расследования. И там вы будете лицом официальным.
— Не пошлет. — уверенно сказал Жернаков. — В какое либо другое место, но не в Барнаул.
— Разъясните.
— Вы видимо не в курсе, но в Томской губернии два независимых друг от друга полицейских управлений. Одно здесь в Томске и второе в Барнауле. И мое начальство просто так меня туда не может направить. Если вы решите пойти этим путем, то вам надо в Барнаул ехать и там договариваться. И потом, если вам каким-то чудом удастся уговорить мое и барнаульское начальство, то мне-то за каким хреном пуп рвать и рисковать? Отчитаюсь, что никаких следов преступниками не оставлено. На том дело и заглохнет.
— Вот же…! — с некоторой долей восхищения ловкостью полицейского, сказал Хрунов. — Я к тому, что умеете вы на своем настоять. Ладно, я согласен на ваши условия и даже людей в помощь дам.
— Вы хотите сказать, что отправите своих громил за мной присматривать? Я вас правильно понял? — Павел Кондратьевич насмешливо прищурился и поднялся. — Ну что ж, прошу меня извинить, вынужден откланяться.
Пока Хрунов с Голубцовым растерянно молчали, Жернаков прошел к двери и, открыв ее, крикнул в зал:
— Любезный!
Опомнившийся Хрунов приподнялся и воскликнул:
— Постойте!
Подошедшего официанта жестом отправил назад:
— Вы неправильно меня поняли, Павел Кондратьевич. Я ведь действительно только вам в помощь.
Жернаков стоя у дверей обернулся:
— Это вы, господин Хрунов, меня неправильно поняли. Меня ваши проблемы не слишком волнуют, и без этих денег я обойдусь. Я полицейский, «легавый» по вашему, а вы мне в помощь предлагаете тех, кого я и мои подчиненные время от времени ловим. Если вам кажется, что я буду сотрудничать с бандитами, то вы ошибаетесь.
— Но вы же почти согласились!
— А вы, господин Хрунов, разве бандит? Или все-таки уважаемый предприниматель, меценат и почетный гражданин? Вы уж как-то определитесь.
Хрунов недоуменно слушал, наконец, осознав, что сказал ему сыщик, захохотал:
— Уел! Ладно, присаживайтесь, господин Жернаков. Будем договариваться.
Павел Кондратьевич немного постоял, раздумывая и пожав плечами, вернулся за стол. Начался второй тур переговоров. Хрунову и Голубцову пришлось согласиться на все условия, предложенные сыщиком. Если Голубцов еще пытался, что-то выторговать, то Хрунову было важно знать, кто под него копает. Деньги и те, что были потеряны в результате разгильдяйства Ефима и те, что пришлось заплатить сыщику за расследование были для него небольшие.
