Ну не мозги, это точно. Деньги им тоже явно не нужны. Я смотрю на кинжал двергов, показываю его старушке.
— Оружие, которое велели беречь. И сила. Все, что у меня есть.
— Если отдашь добровольно, могут и принять, — неохотно отвечает она. — Но предупреждаю — никаких гарантий я дать не могу. И это очень опасно, белоголовый. И больно. Один раз я только видела, как жертвовали силу. Тот, что решился на такое, сошел с ума от боли. Не выдержал и отдал все, без остатка. И отдал жизнь.
— И это сработало? — зачем-то спрашиваю я, покрываясь мурашками.
— Конечно, — усмехается сейдкона. — Такую жертву боги приняли. Ты меня вообще слушаешь? Говорю тебе, опасно! Давай попробуем травами да сдерживающими плетениями сначала. А потом…
— Нет, — перебиваю я ее, судя по тому, что видел, времени чаи гонять у нас уже нет. — Один шанс у нас, я это знаю. Так что говорите, что делать. Отказ от ответственности какой-нибудь подписывать? Догола раздеваться?
— Боги, да откуда столько глупости то берется… — старушка опять шарахается, как от прокаженного. — Не надо мне от тебя ничего. Или ты думаешь, мне твоя бумажка поможет, случись что? И не надо мне тут трясти своими причиндалами. Богам будешь предлагать. Они и решать будут, что достойно, а что нет.
Надеюсь, что богам мои причиндалы не нужны… И хватит крови, силы и странного кинжала. Но, если надо будет побегать голозадым по полю, демоны с ними. Я уже просто рад, что могу хоть что-то сделать.
Не то чтобы у меня нет никакого уважения к богам. Но они странные. Никто конкретно ничего сказать не может. Вроде у них там свои разборки, но и люди же в них тоже участвуют. Ну так пришли бы и сказали — этим навалять, этих защитить, тут порядок навести. И пять быков, будьте добры.
А то с моей кашей в голове из древних мифов другого мира, я еще не такое предлагать стану. Нет, все, как только это закончится, вернусь домой и в библиотеку… И учителя какого-нибудь, по словесности, найду.
Пока я мысленно богохульствую и обдумываю светлое будущее, сейдкона смотрит на небо, опять прикрывает глаза и что-то бормочет, светясь.
— Место нужно найти подходящее, — тихо объясняет она. — Где сейчас самая тонкая грань между мирами.
— А оно что, перемещается? — мне становится интересно.
Старушка открывает глаза, неодобрительно хмурится.
— Ты как с луны свалился. А еще видящий… И кому только боги столько силы дали.
А вот это уже обидно. Сами придумали — один вопрос, выбрать что-то одно. Я обиженно соплю, но молчу, не желая лишний раз злить сейдкону.
— А ты не дуйся, — вычисляет меня она. — Как дитя. Хотя, дитя и есть. Перемещается, да. Ничто на месте не стоит, миры тоже. Некоторые из людей точки соприкосновения умеют находить. Как я, например. Чтобы к богам обращаться, это необязательно. Но, если в такое место попасть, то больше шансов.
Мне хочется спросить у нее везде ли так, или только с их богами, но продолжаю молчать. Чтобы лишний раз не раздражать вопросами. Я не против спросить, если чего не знаю. Но тут же как на минном поле, никогда не угадаешь, где бомбанет.
— Мне нужно в лес сходить. Кое какие ингредиенты достать, — Тира прекращает внеземное сканирование. — А ты тут жди. И ни шагу от дома не делай, понятно?
— Так точно, — бодро отвечаю я.
Старушка уходит в чащу, а я присаживаюсь на крыльцо. Жар от беготни отступает и начинает подмораживать. Это и хорошо, в тепле сморило бы. Пытаюсь вспомнить, когда я последний раз нормально спал и не могу.
«Как там дела?» — посылаю вопрос Саше.
«Плохо» — приходит мне краткий ответ и через пару секунд продолжение — «Твои родители и Олег без сознания. Они засыпать начали и отрубились. И теперь нам их не добудиться. Ее высочество попросила позвать целителей местных, ждем. Ты нашел помощь?».
«Очень надеюсь, что да. Я сделаю все, что от меня зависит. Главное, чтобы они продержались еще немного. Магнус не вернулся?».
«Нет, от него новостей нет» — рыжий отключается, но тут же снова связывается и добавляет с надеждой — «Удачи, Игорь».
Похоже я сделал только хуже, подключив целителя. Значит, сам все и исправлю.
Ждать приходится довольно долго. Я замерзаю и бесцеремонно захожу в дом, чтобы погреться. На кухне уже наведен порядок, окно заколочено досками, а вместо сломанного стола стоит другой, на вид постарше и покрепче.
Подбрасываю в печку дров и усаживаюсь прямо на пол перед ней, протягивая руки и ноги к теплу. Заледеневшие конечности покалывает, отпуская. А я чуть не засыпаю, согревшись. Но тревога и вздрагивание на каждый лесной звук не дают погрузиться в дрему.
Так я и дергаюсь, пока не возвращается сейдкона. Ее короткие сапоги все в грязи и налипших листьях. В волосах у старушки кусок паутины, а на щеке свежая царапина. Но вид вроде довольный.
— Нашла все, что нужно, — подтверждает она на мой вопросительный взгляд. — А теперь поторопимся, времени у нас немного.
Как мне не хочется уходить из теплого и светлого дома, но беспокойство нарастает, а часики отчетливо тикают прямо у меня в голове. Пока сидел тут у печки без дела, традиционно накрутил себя. Умение ждать — точно не моя лучшая черта.
Ночной лес стих, а мелкие капли дождя замерзают на лету, превращаясь в льдинки. Меня упорно долбит ими в макушку, пока я следую за закутанной в тулуп сейдконой. Хтонь, надо было хоть плед прихватить.
Ежусь, спотыкаюсь и матерюсь про себя. Как меня задолбали эти дикие места. Да, лесной воздух особенно вкусен и им не надышаться. Но каждая шишка так и норовит заскочить под подошву и свалить с ног. А каждая ветка хлестнуть по роже и побольнее.
Это хорошо еще комаров нет. Льдинки попадают мне за шиворот и я ругаюсь вслух.
— Городские, — хмыкает старушка, не оборачиваясь и не останавливаясь. — Живете в своих бетонных коробках, земли настоящей под ногами не видите. А в ней сила.
Ну как бы личный выбор каждого, пользоваться благами цивилизации или нет. Мне что пустыня с жарой и песком во всех местах, что холодные темные леса и горы. Городской я, однозначно.
Опять налетаю на кочку и окончательно решаю больше из города ни ногой. Природа точно имеет что-то против меня. Получаю подтверждение — веткой в ухо.
— Долго еще? — бурчу я, потирая ушиб.
И натыкаюсь на сейдкону, которая как шла бесшумно, так и остановилась совершенно незаметно. Ну или это мне стоило смотреть вперед, а не выискивать в темных силуэтах деревьев монстров. Сдавленно хрюкаю и смотрю поверх ее головы.
— Ох, — вырывается у меня вместе с облачком пара.
Плотные ряды деревьев расступаются перед большой поляной. За ней узкое ущелье уходящих вертикально вверх острых скал. Справа от него с невероятной высоты падает вода, разбиваясь о землю туманом.
Среди крупных камней на поляне белыми пятнами раскиданы цветы. И я даже чувствую их слабый аромат, доносящийся до нас порывом ветра. И скалы, и струи воды, и цветы слабо светятся силой.
И я понимаю, что это не мой дар, они действительно переливаются разнообразными оттенками, едва освещая окружающее.
Пока я стою, распахнув рот, старушка резво выходит на поляну и принимается чертить на проплешине с голой землей. Палка мелькает с невообразимой скоростью, выдирая комья и отправляя их в полет.
Я приближаюсь осторожно, чтобы не помешать. Заметно, что Тира очень торопится и я не осмеливаюсь сбивать ее с концентрации и спрашивать, сколько у нас осталось времени. Она уж точно знает, что делает.
Близость к водопаду заставляет продрогнуть еще больше, хотя казалось, что больше некуда. Водная взвесь окутывает меня и я промокаю в довершении ко всему. В носу уже начинает свербить и машу руками и ногами, разгоняя кровь.
— Ты чего это?
Я так увлекаюсь, что не замечаю, как сейдкона заканчивает и стоит, удивленно наблюдая за моей «мельницей». Почему-то мне хочется признаваться ей, что замерз.
— Чтобы кровь лучше лилась, — нахожу я отговорку.
Она качает головой и указывает на круг.
