— Больно? — Поинтересовался я у бойца.
— Нет, вообще ничего не чувствую.
Через десять минут от страшной раны не осталось и следа. Егерь был впечатлен не меньше самого Рубильника.
— Так можно? — Только и смог вымолвить он.
Рубильник выбрался из ящика, не веря, что нога совершенно цела, попрыгал на ней, потрогал руками.
— Етишкин дух, как будто ничего и не было. Чудо, просто чудо, хочется выразить чувства матом, но не хочется портить момент. А так что, можно и другие ранения лечить, например в голову?
— В голову вряд ли. Ты умрешь раньше, чем тебя засунут в ящик. Мертвых он тоже может реанимировать, но только если есть возможность быстро залечить. Например, при большой потери крови, остановке сердца от болевого шока.
— Да, Стрелок, вижу, ты немного шаришь в неземных устройствах. — Задумчиво произнес Егерь.
— У меня была насыщенная жизнь, не раз лежал в такой штуке. Если хочешь знать, то у меня был период в жизни, когда я был одноруким. — Признался я.
— Интересно, и куда ты задевал вторую руку? — Поинтересовался он.
— Айрис отрубила. — Я решил поинтриговать напарника.
— Как это? — Егерь подозрительно посмотрел на мою супругу. — Жениться не хотел?
— Я решила, что он хочет сделать мне предложение руки и поняла буквально. — Айрис рассмеялась.
Бойцы, прислушивающиеся к нашему разговору, попадали на землю от смеха.
— Как можно не хотеть на ней жениться. — Произнес я с улыбкой. — В руку попал очень сильный яд, промедление грозило смертью. Она сделала единственное, что можно было в тот момент, отсекла по самое плечо.
— Блин, ну вы и семейка. — Усмехнулся Егерь. — Интересно, что было бы с нами, если бы вы не попали в цирк. Мы бы продули прыгунцам, и наши останки уже пустили бы на корм космическим хищникам?
— Не факт, конечно, но победа далась бы намного тяжелее. — Скромно признал я полезность нашего с Айрис присутствия в команде.
— Это точно. Бой в этом городе без вас мы точно не осилим. Тут нужны такие резвые мозги и такая координация между всеми, что даже Суворов мог запаниковать. Поеду, доведу парням про оружие и про лечебный гроб. У меня в отряде тоже есть раненый.
Егерь, свистнув покрышками, резво укатил. Атаман, дождавшись, когда я отойду в сторону, подошел и тихо поинтересовался:
— Слушай, а этот ящик, он и болезни лечить может?
— Ему без разницы, а на что жалуетесь, больной?
Водяницкий покраснел.
— Ну, у меня поджелудочная стала болеть и это еще, — он понизил голос, — простатит. Возьмется аппарат за такое лечение?
— Возьмется, но может лучше после боя?
— Ты думаешь, что тогда и лечить некого будет. Знаешь ли, у здорового человека и желание жить намного сильнее. Так что лучше до.
— Тебе придется лежать голышом. — Предупредил я.
— Да пофиг, остальные потом тоже захотят полечить у себя что-нибудь. Вон, у каждого второго печень увеличена.
— Ладно, пока есть время на глупости, подлечи свою простату, авось еще пригодится.
— Спасибо, Гордей. А это, жирок можно убрать, хотя бы фрагментарно с лица, шеи?
— Слушай, ты как на курорт приехал. Заслужи вначале героической борьбой процедуру.
— Ладно, понял, пока без липосакции. А член потом нельзя будет сделать больше? — Не унимался чиновник.
— Уменьшится живот, увеличится член. Этот аппарат лечит, а не занимается пластической хирургией. Маленький член не является заболеванием.
— Тсс, Гордей, я понял, всё, больше ни одного вопроса.
Мы с Атаманом взяли ящик, отнесли его в сторону от остальных, спрятав за плотными кустами. Водяницкий разделся и лег внутрь.
— Как я пойму, что он закончил лечение? — Поинтересовался чиновник, видя, что я не собираюсь присутствовать на процедуре.
— Механическое щупальце займет исходное положение. — Пояснил я. — А в теле появится необыкновенная легкость.
— Ага, спасибо, Стрелок, с меня должок.
— Само собой. Я потом список тебе составлю.
Я вернулся к бойцам, закончившим обед и приступившим к изучению оружия.
— Что с Водяным? Попросил приделать ему второй желудок? — Посмеялся кто-то из бойцов.
— Давайте так, мужики, Водяным он был там в Николаевке, а тут Атаман. Если у вас на него зуб за его работу главой администрации, то тут он им не является. Атаман уже показал себя смелым бойцом, и я очень уважаю его за это и вас прошу быть уважительными не только к нему, но и ко всем. Нам стоять плечом к плечу, а если мы станем сомневаться друг в друге, то крепости не получится. Каждый должен быть готов положить свою жизнь за товарища.
— Это же игра. — Это снова был тот же боец, назвавший чиновника Водяным.
— А что не игра? Все войны на Земле тоже были чьей-то игрой, но убивали и там и тут по-настоящему. Я верю, что мы сломаем игру, но для этого надо продержаться как можно дольше. Боевое братство, слышали же о таком?
— Ну, слышали, конечно. То за Родину бились. — Не унимался боец.
— Радуйтесь, что сейчас бьетесь не на своей земле. Было бы хуже, если бы гладиаторские бои устроили прямо в Николаевке вместе со всем населением, которому не дали бы возможности выехать. Короче, вы меня поняли, больше уважения друг к другу. А кому надо подлечиться, тоже можете забраться в модуль, раз уж случай такой подвернулся. Время позволяет. А я поеду, проверю, как дела у остальных. Айрис, поехали со мной.
Мы оседлали второй квадроцикл. Опыта вождения подобной техники у меня было не много. В молодости ездил на старом «Восходе», но воспоминания об этом опыте я не любил. Перелом ключицы, сотрясение мозга, разбитые локти и колени. Айрис забралась в кузов, села на сиденье спиной ко мне и пристегнулась широким ремнем, идущим от дуги безопасности над головой до крепления под сиденьем. Примерилась к пулемету.
— М-да, не буду запрещать Никасу играть на компьютере. Пойдет в родителей, навыки стрельбы пригодятся.
— Не надо пророчить ребенку такую судьбу. Пусть идет в деда, рыбачит, наслаждается природой, тишиной. Знай органы опеки, что у нас за семья, уже давно бы лишили родительских прав.
— Если бы к нам пришли эти самые органы с такой идеей, я бы своими руками порвала их на органы. — Айрис фыркнула и передернула затвор пулемета.
— Ты собралась стрелять?
— Нет, конечно, переполошим народ раньше времени. Просто подумала, может нам после возвращения переехать на станцию?
— Зачем?
— Никасу скоро в школу. Хочу, чтобы он получил образование там, и жил не с бабушкой, а с нами, полноценной семьей. И вероятность попасть в неприятности там гораздо меньше, чем на Земле.
— Ну, не знаю дорогая, давай вначале доживем до возвращения домой. Крепко держишься?
— Да.
— Погнали.
Я завел квадроцикл. Загорелся экран с неизвестными символами. Слегка повернул рукоять газа, находившуюся под правой рукой, но техника откликнулась слишком бодро. Провернувшиеся колеса свистнули и пустили дымок. Аппарат сорвался с места.
— Ух ты какой строптивый. — Ветер ударил в лицо, выбив слезы из глаз.
С непривычки можно было улететь в озеро или впечататься в забор. Квадроцикл оказался не таким уж управляемым на скорости, инерция старалась выпрямить положение руля. После нескольких опасных маневров, я приспособился к нему. Чтобы прописать траекторию, требовалось использовать собственное тело в качестве маятника, перенося центр тяжести в сторону, заставляя технику охотнее входить в поворот. Иногда даже вставая на два колеса. До этого момента я ни разу не слышал, чтобы Айрис кричала от страха, но тут она накричалась вдоволь.
— Гордей, если так гонять, то пулеметчик ни в кого не попадет. — Предположила Айрис.
— Если так не гонять, то попадут в пулеметчика. — Обоснованно ответил я ей.
Мы совершенно случайно наткнулись на контейнер на втором кольце, возле которого никого не было. Он приземлился во дворе небольшого дома, скрывшись среди разросшейся зелени.
— Вот и повод есть проверить ракетницу. — Я поднял пистолет с широким стволом. — Народ, смотрите вверх, сейчас взлетит ракета и укажет место, где я обнаружил бесхозный контейнер. Ближайший отряд, выделите несколько человек, чтобы разобрать его. — Отдал я распоряжение в эфир.
