лечил предыдущую пару.
— Богиня, — поправил я.
— Да уж, где богиня лечила, — согласилась Гадюка. — Мы прихватили для тебя плащ. Все, как ты и хотел: тебя никто не увидит.
Я вздохнул.
Ждал от Ордоша очередную язвительную фразу, но тот промолчал.
«Это… будем лечить?» — спросил я.
«Сколько их оставалось? Четверо? Покончим уж с этими слепнями. Заработаем для Сионоры еще немного даров», — сказал колдун.
— Ладно. Поехали.
Астра распахнула дверь, пропустила меня в салон. Придержала Гадюку за локоть, помогла той забраться в карету. Влезла следом за нами, выждала, пока мы усядемся на лавках, стукнула по стене.
— Т…трогай!
Я услышал тонкий голосок возницы. Заржали лошади. Карета вздрогнула и тронулась с места.
— Я все хочу спросить у вас, госпожа Гадюка, — сказал я, чтобы завязать разговор, — а почему вы не носите шпагу? Ведь благородным можно иметь при себе оружие.
— Да уж. Я плохо, орудую шпагой, Пупсик, — сказала Гадюка. — Астра все пытается меня обучить… бесполезно. И не привыкла я таскать эту длинную железку с собой. Вся та коллекция, что развашена у меня дома — это увлечение Астры. Сама я хорошо владею только ножом. И он-то у меня всегда с собой, и не один. Нож полезнее в моей профессии, чем игрушка благородных. Да уж. А Сорока заинтересовалась тобой, Пупсик. Пока ты варил кофе, она только о тебе и расспрашивала.
— Что она хотела узнать?
— Спрашивала, правда ли, что магия для тебя безвредна. Проверяла ли я это. Как ты относишься к женщинам, не боишься ли нас. Интересовалась твоим здоровьем.
— Странные вопросы, — сказал я. — А кто я такой и откуда — для нее не важно?
— Об этом я рассказывала ей раньше, — сказала Гадюка. — Когда она решала, можно ли тебе доверить лечение дочери. Я говорила, что богиня любви покровительствует тебе… и все такое прочее. Что в паспорте, который я видела, ты значишься, как Пупсик из деревни Нос. Да уж. Тут я не обманула: в другой твой документ я не заглядывала. Что ты вернул меня в этот мир после того, как я уже заглянула в окошко дворца богов.
— Что вы рассказали ей сейчас, госпожа Гадюка?
— Слушай… принц, давай-ка перейдем уже на «ты». Я тетка простая. И Астра такая же. А ты, чую, Пупсиком пробудешь недолго. Это нас и жителей ремесленных кварталов легко можно водить за нос. Но теперь тобой начнут интересоваться очень важные особы, которые, наверняка, видели и твоих родных, и твои портреты — твоей жене без сомнения присылали их до свадьбы. Да уж. Сможешь ли убедить, что ты простой деревенский мальчик? Что поступил в Академию, просмотрев в библиотеке пару книжек? А ты поступишь, не сомневаюсь. Что-то мне подсказывает, что наши девочки не смогут тягаться с тобой на экзаменах. Так что хоть какое-то время пообщаемся с тобой на равных. Пока ты не стал для нас Его Королевским Высочеством.
— Так что ты сказала обо мне Сороке? — спросил я.
— Правду, — сказала Гадюка. — От всплесков магической энергии ты не умираешь — моя племянница проверила это. Женщины тебя не пугают, даже когда ты остаешься с ними наедине. По крайней мере, Елка ни о чем подобном не упоминала, хотя провела с тобой в комнате две ночи. Да уж. Но у тебя есть жена, и ты от нее сбежал. А от любой болезни, думаю, тебя давно избавила бы богиня.
— Зачем ей такая информация?
— Заинтересовал ты ее. Это понятно. Да уж. Что-то она задумала. Это точно.
— Что, например? — спросил я.
Гадюка покачала головой.
— Не знаю, — сказала она. — Но я слышала, что она нормальная тетка. И жену свою любит — это всем известно. До меня не доходили слухи о том, что она увлекается мальчиками. Такие извращенки есть, конечно, среди представительниц высшего света. Но ты не переживай, Сорока, я уверена, в их число не входит.
* * *
Больных мы с Ордошем лечили в уже знакомом здании, в ремесленном квартале. Около него высадили только меня и Астру. Гадюка с нами не пошла, сказала, что у нее другие планы.
В комнату я поднялся в сопровождении Астры.
После все происходило в привычном режиме: истощенные болезнью женщины с потемневшей кожей, портрет Сионоры, несколько прочтений поднадоевшего мне стихотворения Лермонтова, мертвые птицы.
Карета за нами не вернулась, чему я порадовался: так некомфортно я себя не чувствовал еще ни в одном местном средстве передвижения. Даже в телеге крестьянки ехать было удобнее. Астра отвезла меня домой в открытой коляске.
А утром Ордош снова погнал меня в библиотеку. Транзитом через ресторан, где я подкрепился привычными блинчиками.
Ближе к обеду библиотекарша порадовала сообщением о том, что со школьной программой я ознакомился. Но мою радость омрачило требование колдуна приступить к изучению дополнительной литературы. К тому моменту, когда к моему столу подошла наряженная в строгую форму женщина, в глазах снова рябило от букв и картинок.
— Пупсик? — спросила она.
— Да.
Странный вопрос. Как будто меня можно здесь с кем-то перепутать.
Эту женщину я раньше не видел. И она не походила на работницу библиотеки.
— Леди Сорока, графиня Нарынская ждет вас в своей карете. Она приказала привести вас к ней.
— Сейчас?
— Так точно, — сказала женщина. — Прямо сейчас. Следуйте за мной.
Я положил на стол недочитанную книгу. Посмотрел на две внушительные стопки литературы, возвышавшиеся по разные стороны от меня. Пролистал сегодня я уже много, но осталось пролистать не меньше. Спросил:
— Я… вернусь сюда?
Получил ответ:
— Этого я не знаю.
Провожатая подтолкнула меня в спину, помогая забраться в карету. Она явно не допускала мысли, что я не нуждаюсь в ее помощи. Женщину не смущало даже то, что я на полголовы выше нее ростом и шире в плечах (Ордош каждую ночь прореживал популяцию голубей, улучшая наше общее тело). Она помогла мне, как представителю слабого пола. Ладно, хоть руку никто не подал, позволив мне взобраться на подножку кареты самостоятельно.
Я отметил, что лицо графини сегодня вновь пересекает черная полоса. Но траура во взгляде леди Сороки не заметил. Правый глаз женщины с интересом наблюдал за тем, как я, согнувшись, протискиваюсь в салон. Мое неуклюжее появление графиню явно позабавило.
— Присаживайся, — сказала леди Сорока вместо приветствия. — Ты не обманул меня. Действительно проводишь время в библиотеке. Великолепно. Я поверила твоим словам. И, видишь, легко тебя нашла.
Я опустился на мягкое сидение, погрузившись в него, как в перину. Я полдня просидел в библиотеке на стуле. Расположиться после этого на
